Роберт Стивенсон - Мастер Баллантрэ
— Не двигайтесь, дайте мне подумать.
Затем, подумав с минуту, он сказал:
— Протяните мне обе ваши руки.
Деттон положил на землю пистолет, и земля была до такой степени пропитана водой, что как только пистолет попал на нее, он тотчас провалился. Увидев, что пистолет исчезает под землей, Деттон вскрикнул и нагнулся, чтобы вытащить его, но в ту минуту Баллантрэ поразил его кинжалом и толкнул его в болото. Не знаю, желал ли несчастный ухватиться за Баллантрэ или он сделал невольное движение руками, но только он протянул руки; движение это, однако, ему не помогло, и я не успел вздохнуть, как он уже провалился с головой в болото.
Баллантрэ провалился в него также уже по щиколотку, но не завяз в нем, а успел выскочить и тотчас после этого подошел снова ко мне.
Я был ни жив, ни мертв. Колени мои так и дрожали.
Заметив мое волнение, Баллантрэ сказал:
— Однако, черт тебя побери, Фрэнсис, я думал, что ты храбрее. Ну, можно ли так пугаться? Что я такое особенное сделал? Что я помог пирату провалиться в болото? В этом, по моему мнению, ничего ужасного нет. Разве с разбойниками церемонятся? А теперь мы можем быть, по крайней мере, спокойны относительно того, что никто нас не выдаст и не узнает, что мы были пиратами, или что мы опоили или усыпили кого-нибудь. Свидетелей у нас больше нет.
Я был до такой степени взволнован сценой, которую видел, что все еще не мог прийти в себя и только с трудом мог ответить мастеру Баллантрэ несколько слов.
— Ну, пойдем теперь, — сказал мне мой спутник, — будь храбрее, имей больше мужества. Теперь мы ни в ком больше не нуждаемся. Деттон указал нам, куда нам идти, и мы отлично обойдемся теперь без него. Согласись сам, что я был бы дураком, если бы не воспользовался благоприятным случаем избавиться от лишнего свидетеля моих действий на «Сарре».
Я не мог это отрицать, но вместе с тем не мог удержаться от слез, — настолько сильно подействовало на меня ужасное происшествие, которого я только что был свидетелем; я нисколько не стыдился этих слез, и мне кажется, что ни один порядочный человек не осудит меня за то, что я расплакался. Хорошо, что у меня был еще маленький запас рома; я чувствовал, что мне необходимо подкрепиться, и поспешил это сделать. Я опять-таки повторяю, что нисколько не стыдился своих слез, так как придерживаюсь того мнения, что даже на войне не следует быть варваром.
Мы с Баллантрэ отправились снова в путь, и фортуна нам помогла: в тот же вечер мы благополучно выбрались из болота.
Мы до такой степени устали, что, дойдя до сухого песчаного места, согретого светившим в продолжение всего дня солнцем, улеглись под группой сосен и крепко заснули.
На следующее утро мы проснулись очень рано и начали разговаривать. Но так как оба мы были в дурном расположении духа, то разговор наш чуть-чуть не окончился дракой.
Мы находились теперь к югу от французских владений, за сотни миль от какого-нибудь человеческого жилья; нам предстояло весьма опасное путешествие, во время которого мы легко могли погибнуть, и если мы с мастером Баллантрэ когда-нибудь нуждались во взаимной дружбе, то именно теперь.
Во время своего пребывания на корабле пиратов Баллантрэ, к сожалению, заимствовал у разбойников выражения, которых он прежде не употреблял и которые я не могу назвать вежливыми или приличными; я уверен, что если бы какой-нибудь джентльмен слышал эти выражения из уст молодого аристократа, он пришел бы в ужас.
В только что упомянутое утро Баллантрэ, разговаривая со мной, употреблял также крайне невежливые выражения. Я сделал ему по этому случаю замечание. Он обиделся и отошел в сторону. Я последовал за ним и старался доказать ему, насколько его поведение неприлично. Наконец он взял меня за руку и сказал:
— Фрэнк, ты помнишь нашу клятву быть друзьями, но, несмотря на эту клятву, я ни за что на свете не взял бы обратно слов, которые показались тебе оскорбительными, если бы я не чувствовал к тебе искренней привязанности. Быть может, ты мне не веришь, но я тотчас докажу тебе, что я говорю правду. Если я взял с собой Деттона, то только потому, что он знал дорогу; Грэди я взял с собой по той причине, что Деттон не желал отправиться со мной в путь без Грэди. Но что заставило меня взять тебя с собой? Не что иное, как моя привязанность к тебе. Ты постоянно только бранишь и журишь меня. По-настоящему мне следовало оставить тебя на корабле, и теперь ты сидел бы в оковах на английском крейсере. А ты еще надоедаешь мне своим проклятым ирландским языком и придираешься ко мне из-за пустяков.
Я возразил ему на это, что если мой язык проклятый, то и его язык не лучше, что он своим языком говорит такие скверные слова, которые слушать противно, и разговор наш перешел бы, вероятно, в серьезный спор, если бы неожиданное появление человека не прервало его и не дало бы нашим мыслям совершенно иное направление.
Разговаривая, мы ходили взад и вперед по песчаному берегу. Неподалеку от нас, на том месте, где мы спали, лежали наши тюки; один из них мы развернули, и деньги, которые лежали наверху, должны были броситься всякому в глаза. В то время, как мы разговаривали, мы не заметили, как какой-то человек с топором на плече подошел к соснам, под которыми лежали наши тюки. На вид это был крестьянин. Увидев золото и тюки, он от изумления открыл даже рот. Я уверен, что раньше, чем мы его увидели, он стоял и слушал, что мы говорили. Как только он заметил, что мы его увидели, он пустился бежать со всех ног.
Появление незнакомца крайне встревожило нас, и не без причины. Незнакомец застал двух вооруженных людей в морских костюмах и слышал, как они спорили, в то время как перед ними лежали какие-то тюки; естественно, что все это должно было возбудить в нем подозрение, тем более, что на расстоянии нескольких миль отсюда недавно был захвачен разбойничий корабль. Не было никакого сомнения в том, что незнакомец поспешит объявить в селе о том, что он видел, и что нас постараются схватить.
Мы, разумеется, забыв о том, что мы только что спорили, недолго думая, взяли наши тюки и бросились бежать, куда глаза глядят. Но неприятно было, что мы не знали, куда бежим. Хотя Баллантрэ раньше и старался всячески выведать от Деттона, в какую местность мы приблизительно попадем и как нам выбраться из нее, нам трудно было найти верный путь по устным указаниям кого бы то ни было, так как мы никогда не бывали в этой местности. В какую сторону мы ни кидались, вода нам всюду преграждала путь.
Мы начали уже отчаиваться в том, что мы выберемся из этой местности, и с трудом переводили дыхание, так быстро мы бежали, когда, взобравшись на какую-то дюну, мы увидели перед собой маленький залив. Залив этот отличался от других заливов, которые преграждали нам путь до сих пор, тем, что он окружен был высокими скалами. Это была скорее бухта, чем залив, но вода в ней была настолько глубока, что небольшой корабль мог там смело плавать. Мы действительно увидели стоявший на якоре корабль, с которого на берег была перекинута доска. Здесь, на берегу, экипаж корабля развел огонь и, усевшись вокруг него, обедал. Корабль же по своему наружному виду походил на корабли, которые строят на Бермудских островах.
