Джеймс Кервуд - Казан
Весь этот день они провели в зарослях. К вечеру он побежал к избушке. Иоанна и ее муж все еще находились там. Целые полчаса Иоанна провозилась с ним, все время разговаривая с ним и лаская его руками, и Казаном вдруг снова овладело прежнее беспокойное желание остаться с нею совсем и уже больше никогда не возвращаться в леса. Чуть не целый час он пролежал на подоле ее платья, касаясь носом ее ног, в то время как она шила какие-то предметы для ребенка. Затем она встала, чтобы приготовить ужин, и Казан тоже поднялся вместе с нею, довольно неохотно, и направился к двери. Его уже звали к себе Серая волчица и мрак ночи, и он ответил на этот зов тем, что грустно передернул плечами и поник головой. А затем по его телу пробежал знакомый трепет; он улучил момент и выбежал из избушки. Когда он добежал до Серой волчицы, то всходила уже луна. Она приветствовала его возвращение радостным визгом и стала тыкать в него своею слепою мордой. И в своем несчастье она казалась более счастливой, чем Казан в полном расцвете своих сил.
С этих пор в течение нескольких дней продолжался поединок между этой слепой, верной Серой волчицей и молодой женщиной. Если бы Иоанна знала о том, что происходило в зарослях, если бы только она могла видеть это бедное создание, для которого Казан составлял всю его жизнь, солнце, звезды, луну и пропитание, то она только помогла бы Серой волчице в ее достижении. Но она этого не знала и потому все чаще и чаще стала кликать к хижине Казана, и успех всегда оставался на ее стороне.
Наконец наступил великий день – это был восьмой день после происшествия на Солнечной Скале. Еще двумя днями раньше Казан завел Серую волчицу в лесные пространства, тянувшиеся вдоль реки, и там ее и оставил на ночь, а сам побежал к знакомой избушке. И вот тут-то крепкий ремень прикрепили к его ошейнику и привязали к кольцу, вбитому в стену. Иоанна с мужем поднялись на следующий день чуть свет. Солнце только еще всходило, когда они отправились в путь. Мужчина нес на руках ребенка, а Иоанна вела на ремне Казана. Иоанна обернулась и в последний раз посмотрела на избушку, и Казан услышал, как она глубоко вздохнула. А затем они спустились к реке. Громадная лодка уже была вся нагружена их имуществом и ожидала их самих. Иоанна взошла в нее первая с ребенком на руках. Затем, все еще не спуская Казана с привязи, она притянула его к себе, так что он всем своим телом должен был улечься у ее ног.
Когда они отплыли, то солнце стало припекать спину Казану, и он закрыл глаза и так и оставил свою голову на руке у Иоанны. Затем он услышал вздох, которого не заметил ее муж, когда они проезжали мимо группы деревьев. Иоанна замахала избушке рукой, и она тотчас же скрылась за этими деревьями.
– Прощай! – закричала она. – Прощай!
И затем опустила лицо к Казану и к ребенку и заплакала.
Мужчина перестал грести.
– Тебе жаль, Иоанна? – спросил он.
Затем они проплыли мимо леса, и Казан вдруг почуял долетевший до него запах Серой волчицы и жалобно завыл.
– Тебе жаль, что мы уезжаем? – повторил муж.
Она замахала головой.
– Нет, нисколько, – ответила она. – Но только я всегда жила здесь, в лесах, привыкла к свободе, и здесь был мой дом!
Они проехали мимо белой, песчаной косы, которая скоро осталась позади них. Казан вдруг встрепенулся, выпрямился и стал на нее смотреть. Мужчина окликнул его, и Иоанна подняла голову. Она тоже посмотрела на косу, и вдруг ремень выскользнул у нее из руки, и странный блеск вдруг засветился у нее в голубых глазах. На конце этой песчаной косы она увидала какого-то зверя. Это была Серая волчица. Она следила за Казаном слепыми глазами. Наконец поняла и она, эта верная Серая волчица. Она по запаху догадалась о том, что не могли увидеть ее глаза. Запах Казана и людей донесся до нее одновременно. А они все уплывали и уплывали.
– Смотри! – прошептала Иоанна.
Мужчина обернулся. Серая волчица уже стояла передними лапами в воде. И теперь, когда лодка отплывала все дальше и дальше, она подалась от воды назад, села на задние лапы, подняла голову к солнцу, которого не могла уже больше видеть, и на прощание жалобно и протяжно завыла.
Лодка вдруг накренилась. Бурое тело мелькнуло в воздухе, и Казан бросился в воду.
Мужчина схватился за ружье. Иоанна остановила его рукою. Лицо ее было бледно.
– Пусть он идет к ней! – сказала она. – Не мешай ему, пусть идет! Его место при ней.
Доплыв до берега, Казан стряхнул с себя воду и в последний раз посмотрел на молодую женщину. В это время лодка огибала излучину. Еще момент – и все уже скрылось. Серая волчица победила.
Глава Х. В дни пожара
С той самой ночи, как на Солнечной Скале произошло событие с рысью, Казан все менее и менее живо представлял себе те дни, когда он был ездовой собакой и бежал впереди запряжки. Ему не удавалось забыть о них вполне, и они вставали в его памяти точно огни, светившиеся во мраке ночи. И подобно тому, как датами в жизни человека служат его рождение, день свадьбы, освобождение из плена или какой-нибудь значительный шаг в его карьере, так и Казану стало казаться, что вся жизнь его началась только с двух трагедий, одна за другой последовавших за рождением от Серой волчицы щенков.
Первую трагедию составляло ослепление рысью его подруги и то, что рысь растерзала ее волчат на куски. Правда, он впоследствии загрыз эту рысь, но Серая волчица все-таки навеки осталась слепой. Его месть не могла возвратить ей зрение обратно. Теперь уж она не могла больше отправляться вместе с ним на охоту, как это было раньше, когда они вместе со стаей волков выбегали на равнину или в дремучие леса. Поэтому при одной только мысли о той ночи он начинал скулить и его губы приподнимались кверху и обнажали длинные белые клыки.
Второй трагедией был для него отъезд Иоанны, ее ребенка и мужа. Что-то более непогрешимое, чем простой рассудок, подсказало ему, что они не вернутся сюда уже более никогда. Самое сильное впечатление на него произвело именно то яркое утро, когда отплывали от него на лодке женщина и ее ребенок, которых он так любил, и этот мужчина, которого он терпел только ради них. И часто затем он приходил на эту песчаную отмель и алчными глазами смотрел вдоль реки на то место, где он бросился в воду, чтобы возвратиться к своей слепой подруге.
Теперь вся жизнь Казана слагалась из трех моментов: его ненависти ко всему, что носило на себе запах или следы рыси, его тоски по Иоанне и ее ребенку и Серой волчицы. Вполне было естественно, что самым сильным из этих трех моментов была в нем ненависть к рыси, потому что именно роковое событие на Солнечной Скале повлекло за собою слепоту Серой волчицы, смерть ее щенят и необходимость для него расстаться с женщиной и ее ребенком. С этого часа он стал самым смертным врагом для всей рысьей породы. Где бы он ни почуял запах этой громадной серой кошки, он превращался в ревущего демона, и по мере того, как он постепенно дичал, и его ненависть с каждым днем становилась все сильнее и сильнее.
