Владимир Гусев - Искатель, 2013 № 11
Я присел, пощупал траву. Сухая.
— Что-то меня ноги не держат, пожалуй, прилягу, — сказал я. — Не каждый день попадаешь под огонь. — И я лег. Мало ли. Конечно, под каждым деревом в тайге засаду не поставишь, а все-таки, все-таки.
Романов не лег, но сел. Вика устроилась рядом.
— Считаете, в нас кто-то стрелял? — сказал Алексей Александрович.
Вопрос застал меня врасплох.
— То есть стреляли в нас? — поправился Романов.
Опять у меня не нашлось ответа.
— В смысле — намеренно? Именно мы были целью?
— Не думаю, что нас с кем-то спутали, — наконец пришли нужные слова. Действительно, много ли дирижаблей летает над тайгой? Что над тайгой — над целой планетой?
— Вот и я не думаю, — спокойно согласился Романов.
Его спокойствие волновало столь же, сколь и недавний обстрел. Не должен человек быть спокойным после того, как по нему, по его дочери, по людям, к нему близким если не в душе, то в пространстве, выпустят ракету и несколько пулеметных очередей. У него должны трястись руки, дрожать голос, путаться мысли. И боевые командиры под обстрелом не могут удержаться от эмоций, так то боевые командиры. А Романов служил срочную в Советском Союзе, в Москве, Афган его миновал. И тем не менее хладнокровен, словно смотрит на ситуацию со стороны.
— Они хотят нас убить? Опять? — Вика, глядя на отца, тоже держалась. Спокойствие заразно.
— Хотят. Они всегда этого хотят. С тех самых пор.
Кто «они», мне не сказали. Время не пришло, я сам должен догадаться, или же это вовсе не моего ума дело. Разговор отца с дочерью, а я — непричастный свидетель.
Оно бы и неплохо быть непричастным, но только ведь и в меня стреляли. Какая уж тут непричастность.
Романовы замолчали. Я тоже не подавал голоса. Смотрел на дирижабль, слушал окрестности. Алексей Александрович не звонил никуда никому. Телефон-то у него был, спутниковый, но нужды в срочных звонках Романов, похоже, не испытывал. Или не хотел лишний раз обозначать местонахождение. Кто знает, на что способны эти «они»? Возможно, Романов. Знает, но мне не говорит. И не должен говорить. Я майор, а он — Верховный Главнокомандующий, во всяком случае в собственных глазах.
Я не смотрел на часы. Сказано, что вертолет прибудет через двадцать минут, значит, так и будет. Смотреть на часы — сомневаться и не Доверять.
К тому же чувство времени подсказывало: прошло пятнадцать минут.
Тишина длилась недолго: вертолет не дирижабль, вертолет летит громко.
«Ансат» завис в стороне от дирижабля. Ветер, поднятый винтами, не сорвал гигантский диск с места. Да и не пытался.
— Иван Федорович, передайте, пожалуйста, Шуйскому, что мы сейчас подойдем. Минут через пять, — сказал Романов. Даже волшебное слово не забыл. Но ясно было — не просьба это, а приказ.
— Передам. — Я встал, отряхнулся, подхватил рюкзак с водой.
— Да мы сами его возьмем, — остановил Романов.
— Сами, да. Понятно, — сказал я и пошел к вертолету. Смысл простой: вдруг и здесь нежданно начнется стрельба? Нужно проверить. Послать кого-нибудь да посмотреть, как получится.
Получилось без сюрпризов.
— Где? Где Романов? — Шуйский и два охранника стояли чуть поодаль от вертолета.
— Сейчас появится, — ответил я, повернулся к лесу и махнул рукой.
Конечно, никаких гарантий дать я не мог. Тот же Шуйский мог дождаться, пока Романов приблизится, и застрелить его. А заодно меня и Вику. Но это уж забота Романова — искать измену в собственном окружении. Мое дело — заниматься с Викой в пределах компетенции. И только. Ну, еще послужить пробным человеком, как сейчас. Но это случайность. Эпизод. Моральный долг. Не Вику же посылать. И не ее отца. Алексей Александрович — штатский, хоть и с «Сайгой», а я — офицер, пусть и в отпуске.
И своим офицерским чутьем слышалось мне, что Шуйский Романова убивать не собирается. Вернее так: именно сейчас не собирается. А если мое чутье не нравится, пользуйтесь своим.
Я был уверен: Романов только на себя и полагается, а уж чутье, расчет или знание для него главнее, тут возможны варианты и комбинации.
Спустя несколько минут Романов и Вика вышли из тайги. Я не ошибся, Шуйский огня не открыл. Подбежал к Романовым, хотел взять «Сайгу», но Алексей Александрович не дал. Тогда Шуйский попытался взять рюкзак у Вики. И тоже не получилось.
По лесенке-трапу мы поднялись на борт. Прошли в пассажирскую часть салона.
Никто не подошел к дирижаблю, не озаботился судьбой аэронавтов. Все правильно, главное — доставить патрона в безопасное место, остальное подождет.
Вертолет претендовал на ВИП-исполнение, но сравнения с дирижаблем не выдерживал. И полет, шумный, неровный, тоже ничем не напоминал плавное перемещение в пространстве.
Но это детали второстепенные. Главным же было то, что мы летели. Возвращались. И через пятнадцать минут были уже на летном поле Замка.
В Замок мы с Викой пошли вдвоем. Алексей Александрович остался в вертолете — держать военный совет. Ни Вику, ни меня на него не позвали. Не очень-то и хотелось. Вернее, не хотелось совершенно.
Вика тащила на плече рюкзак. Я, помня о неудаче Шуйского, предлагать помощь не решился. А зачем она его вообще взяла, рюкзак? Оставила бы в вертолете.
Я так и спросил.
— Здесь вода, — ответила Вика. — Вода со Стынь-озера. Пробы. Оставлять их нельзя.
Порода есть порода. Чтобы ни случилось — полет, обстрел, гибель аэронавтов, — дело на первом месте.
Встречные смотрели вежливо, и только. Никто не охал, не окружал заботой и вниманием. Может, никто и не знает о случившемся.
Я довел Вику до лифта.
— Я… Мы вечером будем заниматься? — спросила она.
— Обязательно. По особой программе, — пообещал я. Уж если Вика может думать о тренировках, то я и подавно.
Она вознеслась к себе, а я пошел в башню Бартини. В буфет! На часах — четырнадцать сорок пять. Полет, обстрел, ожидание и возвращение заняли менее двух часов. Вот оно, растяжение времени.
Буфетчица налила мне стакан томатного сока и дала печеную картофелину. Одну. Маленькую. Как я и попросил.
Вести тренировку после обстрела? Гибели людей? Я могу. Запросто. Не сомневайтесь.
Однако планы на сегодня нужно пересмотреть. И тренировочные, и прочие.
8Я сидел за столиком у окна-бойницы, снова и снова пережевывая картофелину — и события. Или наоборот, события и картофелину. Что сок томатный похож на кровь, меня не смущало. Меня смущало другое: неопределенность собственной роли. Я стал жертвой вооруженного нападения, уцелел лишь случайно. Гражданский долг требовал, чтобы я обратился в правоохранительные органы. Я ведь не вассал Романова, своих гражданских прав и обязанностей ему не передавал. Но где находятся ближайшие правоохранительные органы? В Замке их я не встречал. В поселке Крайний? Если и есть там участковый полиционер, то дело явно не его калибра. В столицу края? Но она в шестистах километрах отсюда. Проще всего, конечно, позвонить, но спутникового телефона у меня нет, а сотовый не действует. Значит, нужно связаться через администрацию Замка. То есть через управляющего. Но он занят. Тогда через кастеляншу.
