Ник Майер - Факир
А солнце продолжало сиять на ясном небе, освещая это ужасное зрелище.
Они вместе испустили раздирающий душу крик, на который океан ответил своим прибоем о злополучные скалы!
Часть третья. На пороге тайны
I
Западная часть Индостана, известная под названием Малабарского берега, окаймлена длинною цепью гор различной высоты, простирающихся от мыса Акморина до Мейвора и Буделькунда и примыкающих к первым отрогам Гималайского хребта. На своем, почти восьмисотмильном протяжении, горы эти носят разные названия: наиболее известные из них Западные и Восточные Гатесы, которые впоследствии на раз встретятся в нашем рассказе.
В двадцати милях от Бангалура и недалеко от Майсура находится небольшой городок Ниджигул, лежащий в суровой и скалистой местности, отмываемой с юга рекоюКавери, а с севера Пеннаиром. притоком Кришны. Окружающие Майсурийркую равнину горы, покрыты густыми, девственными лесами; они круты, скалисты и имеют весьма мало проходов, да и те немногие, по большей части трудно доступны.
В этих горных, ущельях и лесах обитают, во-первых всевозможные дикие звери – гроза окрестных жителей во-вторых, индусы запрещенных каст, преследуемых законом. Именно в этих дебрях и укрываются туги, поклонники богини Кали, которой они приносят свои отвратительные жертвы.
Густой, девственный лес, начинающийся почти у самых ворот Ниджигула, переплетенный лианами и кишащий, как и все леса Индии, змеями и пантерами, внушал суеверный страх индусам на двадцать лье вокруг. Об этом лесе ходило много различных легенд. Так, например, рассказывали, что не одни звери населяют его. а что там живет ракхаза. блуждающая по ночам в местах, проклятых Сивою, в постоянных поисках своих будущих жертв. Мохнатые крылья ракхазы-вампира задевают лицо путников, застигнутых ночью под зелеными сводами деревьев, его жадные губы присасываются к виску жертвы и пьют ее кровь раздирая в то же время своими когтями тело несчастного Поэтому индусы не только боятся приблизиться к опушке страшного леса, но и обращать к нему свои взоры они страшатся даже думать о нем.
Тем не менее Ниджигул, как важный торговый центр в этих мало населенных широтах, временами привлекает огромное количество народа Так и 30-го апреля 1895 года под своды единственного в городе бенгало [Бенгало (bungalow) – называется в Индии загородный дом, а также и постоялый двор] без конца стекались утомленные путники
Ниджигулский бенгало, как и большая часть построек такого рода, представлял из себя одноэтажное строение, в виде прямоугольника. окруженное верандой или колоннадой из массивных столбов, сплошь заросших вьюнком и его пурпуровыми цветками и другими вьющимися растениями, скрывающими за собой ослепительную белизну колонн. В промежутках междустолбами висели циновки из плетеной соломы вместо штор, защищающих пространство между сводами от палящих лучей солнца. Под защитой этих циновок более знатные из остановившихся в бенгало путешественников, могли сесть в самое жаркое время дня и поджидать наступления сумерек, чтобы, отдохнув, вдоволь насладиться прогулкой, не боясь солнечных лучей, ослабленных уже близостью вечерней прохлады.
Было около девяти часов утра, и день обещал быть удушливым, поэтому в бенгало не ждали более путешественников, потому что те, кого дела призывали в Ниджигул, поспешили в него еще задолго до наступления палящего зноя.
За циновками веранды, на земле, уже спало порядочное количество райоте (крестьян) в своих белоснежных одеждах, образуя местами живописные группы по своему разнообразному костюму и по расположению фигур
Здесь нахожу не лишним сказать несколько слов о земельной собственности в Индии. Земля там принадлежит раджам, которые раздают ее для обработки райоте, т.е. земледельцам, которыми и платится в казну оброк. Иногда раджа, в награду за службу, дарит участок земли, обрабатываемый сотней, двумя тысячью или несколькими тысячами райоте. Тогда оброк платится уже не райоте, а собственником участка в пользу которого поступает все лишнее, что остается от уплаты оборока. Однако райоте не прикреплены к земле, не крепостные люди: они только бессрочные арендаторы и могут, если найдут удобным, всегда отказаться от своих участков.
Но вернемся к оставленным на веранде нашим райоте. Место, занимаемое ими в бенгало, показывало, что они принадлежат к категории браминов и кшатриев, отличающихся священными шнурками, приколотыми к левому плечу и которых у браминов было четыре, а у кшатриев – три.
Только члены двух или трех главных каст осмелились бы расположиться под портиком, т.е. на самом почетном месте. И, кроме того, по обычаю своей касты, брамины позаботились поместиться на расстоянии не менее трех шагов от кшатриев и везиев, людей высшей касты.Что касается людей вне каст, то они разместились за оградой бенгало, согласно обычаям между ними и браминами необходимо было расстояние не менее тридцати четырех шагов, – под обширным навесом, очень грязным, между прочим, и примыкающим к конюшням. Там шумела толпа нищих, бродяг, «негодная дрянь», как называли их брамины. Это были парии, легко отличимые по своим грязным лохмотьям, по холстинной тряпке на голове вместо тюрбана, едва защищающей темя от палящего солнца и узлом завязанной под подбородком. Среди парий были чендалы, существа еще более жалкие, исполняющие в городах самые грязные работы. Для этих отверженных не существует никакого закона. Их можно бить и убивать без всякой ответственности, даже без будущих упреков совести, потому что бесчестие, лежащее на них, не кончается вместе с жизнью: для них не существует погребения и «их кладбище, – говорят священные книги, – в желудке шакала». Небольшое число горных индусов, почти совершенных дикарей, одетых в звериные шкуры, с удивительно курчавыми волосами, без всякого головного убора, составляли вместе с париями и чендалами эту, расположившуюся под навесом, толпу.
Между привилегированными индусами, находившимися на веранде, произошло большое волнение, когда они увидели, что какой-то нищий, принадлежащий, очевидно, к париям, приготовился весьма непринужденно перешагнуть порог бенгало.
Этот пария мог бы смело позировать перед фотографом в качестве одного из тех истощенных страшным голодом индусов, на которых нельзя смотреть без содрогания.
Тощий, как скелет, на длинных ногах с выдающимися вперед коленными чашечками, он вместо всякой одежды имел грязную тряпку, повязанную на обтянутых кожею бедрах.
