Зоя Журавлева - Искатель. 1966. Выпуск №6
Глаза Реджана были раскрыты, но на них тоже лежала серая пыль. На свет они явно не реагировали. Вальмоск вынул платок и бережно стер пыль с лица Реджана, словно это был не живой человек, а каменная статуя.
Бессмертный оставался неподвижен, как изваяние.
Вальмоск долго раскачивал голову Реджана и светил ему в глаза фонарем, прежде чем тот стряхнул с себя оцепенение и сознательно посмотрел на пришедших. Он сразу узнал Биолию. Но это не вызвало в нем ни малейшего оживления. Медленными движениями он нашарил в кармане блокнот и авторучку. Чернила в авторучке высохли. Реджан бросил ее на пол и достал карандаш.
Жестом приказав Вальмоску светить хорошенько, он написал следующее:
— Дорогая Оли, зачем ты пришла? Тебя привел этот сумасшедший старик, да? Не связывайся с ним!.. А вы, Вальмоск, не беспокойте меня понапрасну! Придет время, я сам позову вас. Эрм Грунзолл осужден на смерть. Разве вам этого мало? Умрет Грунзолл, умрете вы! Бросьте дурить! Вам ничего больше не нужно!
Биолия прочитала написанное и своим нервным мелким почерком набросала ответ:
— Дор, милый, опомнись! Того, что случилось, не вернешь, но зачем ты бросил меня и Арика? Почему я должна носить траур при живом муже? Идем со мной, Дор! Тебя ждет сын! Ты отец, ты должен помочь мне воспитать Аркифа. Встряхнись, Дор! Ты ведь живой, ты можешь жить добрыми делами, а этого достаточно, чтобы не потерять вкус к жизни!
Но горячее воззвание Биолии оставило Реджана равнодушным. Его ответ был коротким и категорическим:
— Мне ничего не нужно, Оли. Желания во мне иссякли. Но я не хочу наблюдать, как состаришься и умрешь ты, как состарится и умрет мой сын. Я не хочу бродить по Земле среди сплошного кладбища. Кого мне любить? Все умрут! Все! Прощай, Биолия! Прощайте, Вальмоск!
Профессор направил луч фонаря на свое лицо и отчетливо произнес:
— Мы больше с вами не увидимся, Дориэль. Извинитесь за меня перед далекими потомками, когда они обнаружат вас здесь через тысячу или через десять тысяч лет. Я убедился, что бессмертие человеку не нужно. Прощайте, Дориэль. Не оставляйте своих товарищей по бессмертию, Ронги и Флиппа, они скрасят вам не одно тысячелетие, когда вам надоест дремать в подземелье и вы отправитесь бродить по нашему столь неустойчивому, но все же прекрасному миру. На то будущее время желаю вам доброго настроения и благих помыслов. А пока приятных вам грез, Дориэль Реджан! Приятных грез и легкой скуки!..
Реджан внимательно слушал эти слова. Но в ответ на них лишь слегка кивнул.
Вальмоск стер еще пыль с Ронги и Флиппа и попрощался с ними., грустно заглянув в их широко раскрытые глаза, полные глубочайшего безразличия ко всему на свете.
После этого он покинул подземелье, уводя с собой истерически рыдающую Биолию.
Вскоре Вальмоск приказал наглухо замуровать все входы в подземелье, в котором остался похоронен генератор бессмертия, а вместе с ним Дориэль Реджан, Ронги и Флипп.
На Земле о них никто больше не слыхал.
Борис СМАГИН
ПРОСЕЛКИ ФРОНТОВОГО ПОДМОСКОВЬЯ
Документальный рассказ
В битве за Москву впервые в истории военного инженерного искусства навстречу гитлеровским танкам, рвавшимся к столице, вышли ОЗ — отряды заграждений. Наряду с другими частями там были бойцы особой чекистской бригады — студенты института физкультуры, рабочие, инженеры, врачи. Бои под Москвой стали их первым боевым крещением.
Герои этого рассказа носили другие фамилии. Иных из них нет уже в живых… Но все, что здесь рассказано, было.
Это было так…
…Рука в желтой перчатке небрежно прошлась по карте.
— По сути дела, я предлагаю вам прогулку! Ленинградское шоссе — прекрасная дорога. Разведка сообщила, что минирование еще не начато. Учитывая славянские темпы, они не успеют ничего сделать. Калинин — Клин — Москва!
Последние слова генерал произнес торжественно. Он встал. Встал и собеседник — коренастый танкист.
— Может быть, именно ваши танки, Отто, первыми ворвутся в большевистскую столицу. Вы войдете в историю великого рейха! Шестьдесят машин в вашем распоряжении. Помните девиз Гудериана: «Вперед, вперед, не оглядываясь, вперед». Так было под Антверпеном, на Вогезах, в Греции. Так будет и здесь. Хайль Гитлер!
— Хайль, — эхом отозвался танкист. Он немного помедлил и затем сказал:
— Прошу утвердить мне запасной маршрут.
— Запасной? — удивился генерал. Он сделал два шага и стал вплотную к танкисту. — Вы что, не верите в реальность моего плана?
— Я солдат и выполняю приказ, господин генерал. Но я воюю с русскими уже четвертый месяц. Мне кажется, обходный путь по лесным дорогам надежнее, господин генерал.
— Вы что, испугались, Отто?
— Нет. Просто я хочу, чтобы мои танки вошли в Москву, а не застряли по дороге.
Генерал прошелся по комнате. Затем он повернулся к столу, и желтая рука снова занесла карандаш над беззащитной картой.
— Вот так?
— Так точно.
— Хорошо. Действуйте, как вам подсказывают опыт солдата и совесть офицера. Мы пойдем прямо! До свидания, Отто. До встречи в Москве.
…Рука надежно прикрывает с севера многочисленные кварталы большого города. Как легко было прикрыть его вот так, на карте. Мины, мины, мины… Они должны появляться везде, вставать на пути вражеских танков, появляться и рвать, уничтожать их, не давать пощады, не дать прорваться…
А сколько путей ведет к пригородам Москвы! На карте они бегут извилистыми бледными линиями проселочных дорог. Каждая такая извилина опасна, смертельно опасна. Один рывок, и танки выходят к самым пригородам… Тогда под ударом кварталы Москвы.
Нужны подвижные группы минеров. Такого не знала еще война… Но мало ли чего она не знала.
— Товарищ майор, к вам пришли.
Шперов поднял голову, оторвался от карты.
— Да, знаю. Просите.
В комнату вошли пятнадцать человек.
— Товарищ заместитель командира бригады. Группа бойцов отдельной бригады прибыла по вашему приказанию. Докладывает старший группы сержант Малышев.
— Садитесь, ребята. Садитесь, садитесь. Комсомольцы?
— Так точно, товарищ майор.
— Трудностей не боитесь?
— Никак нет.
— Сядьте, сядьте… Дело, которым вам предстоит заняться, новое. И необычайно ответственное. Смотрите… Танковая группа генерала Готта собирается совершить бросок на Москву. Эдакий марш Калинин — Москва. Сейчас они вот здесь. По шоссе им далеко не пройти. Мы его заминируем начисто.
