Густав Эмар - Чистое сердце
Скажем несколько слов о солдатах, находившихся под командой бывшего мажордома асиенды дель-Меските. Эти солдаты, набранные самим доном Фелисио из пеонов 12, ранее служивших на асиенде, были индейцы, в большинстве своем люди полудикие, сражавшиеся как львы по приказанию командира, которому они были вполне преданы. Они слушались только его одного и не желали повиноваться другим вожакам повстанцев. С того времени как дон Фелисио присоединился к армии мятежников со своими охотниками, он оказал инсургентам немало услуг, а потому за короткое время заслужил всеобщее доверие. Мы скоро увидим, был ли он достоин этого.
Благодаря странной случайности обе армии снялись с лагеря в одно и то же время и почти в один и тот же час шли навстречу друг другу, не подозревая, что через два часа встретятся лицом к лицу.
ГЛАВА VI. Сражение под Серро-Пардо
Сражение под Серро-Пардо было одним из тех кровавых событий, воспоминание о которых сохраняется сотни лет в памяти народной. Чтобы насколько это возможно лучше описать читателю событие, о котором мы повествуем, мы должны сначала сделать краткий обзор местности, где оно произошло. Место высадки мексиканских войск было выбрано генералом Рубио с большим знанием дела. Берег реки в том месте образовывал отлогий скат, кончавшийся у самой воды довольно широким плесом, покрытым высокой травой и группами деревьев. Этот плес был окружен с двух сторон высокими холмами, густо поросшими кустарником; при этом образовалось нечто вроде котловины. Холмы эти носят название Серро-Пардо и Серро-Прието, что значит Бурый холм и Черный холм. Единственной дорогой, которая от берега реки вела в глубь местности, была узкая тропинка, окруженная болотами. Она доходила до подошвы холмов и терялась в ущелье, в том месте, где находился крест. Болота были тем ужаснее, что поверхность их, покрытая высокой шелковистой травой, коварно скрывала от глаз неопытного человека ту страшную опасность, которой он подвергался, ступив ногой в эту засасывающую трясину. Холм Серро-Пардо был гораздо выше Серро-Прието и господствовал над всей местностью; с вершины его море было видно, как на ладони.
Из нашего описания становится ясно, что предприятие, затеянное техасцами, могло иметь успех только в том случае, если бы берег был совершенно пустынным. Однако при существующих обстоятельствах настойчивость командира повстанческих войск была тем менее понятна, что он не только прекрасно знал местность, но еще в самом начале передвижения войск один лазутчик за другим приходили докладывать ему о том же, о чем предупреждал его и Джон Дэвис. Бог, наказывая людей, лишает их разума. Этот умный и серьезный человек, поступки которого бывали всегда так разумны и ясны для каждого, поразительные способности которого граничили с гениальностью, стал вдруг глух ко всем предостережениям, вследствие чего им и было приказано войску немедленно выступить в поход. Тотчас же его армия тронулась в путь.
Дон Фелисио Пас со своими охотниками двинулся первым, а вольные стрелки Ягуара остались в арьергарде. Транкиль, несмотря на полученные им раны, не захотел оставаться в лесу, и его уложили в повозку. Возле него были Кармела и Квониам, которые заботливо ухаживали за ним в то время, как Ланси во главе двенадцати отборных вольных стрелков, переданных в его распоряжение Ягуаром, эскортировал экипаж на тот случай, если бы отряд в пути подвергся бы неожиданному нападению со стороны неприятеля.
Ягуар был печален. Его томило смутное предчувствие грядущих несчастий. Он, всегда такой смелый, предприимчивый, совершавший, точно играя, самые безумные и опасные дела, шел теперь, скрепя сердце, поминутно бросая вокруг себя тревожные и подозрительные взгляды. Конечно, за себя лично он не опасался; что могло для него значить нападение неприятеля? Готовность к встрече с опасностью постоянно жила в нем, горячий воздух сражений, шум битвы, запах пороха опьяняли его и доставляли ему странное сладостное наслаждение. Но теперь возле него была Кармела — Кармела, которую он нашел таким чудом и которую боялся снова потерять. Этот сильный человек почувствовал, как сердце его сжалось при одной только мысли об этом. Вот в чем была причина, почему он настоял, чтобы ему поручили командовать арьергардом — он хотел оберегать молодую девушку и быть каждую минуту готовым прийти к ней на помощь. Главнокомандующий не посмел отказать ему в этом назначении, которого храбрый техасец просил у него, как милости.
Такая снисходительность со стороны главнокомандующего имела ужасные последствия и была отчасти причиной тех событий, которые последовали несколько часов спустя.
Техасское войско, несмотря на свою разнородность, продвигалось, тем не менее, в порядке, который сделал бы честь и регулярной армии.
Дон Фелисио Пас разослал во все стороны патрули, которые, двигаясь перед авангардом, должны были осматривать местность. Но несмотря на эту предосторожность, от того ли, что мексиканцы скрывались в неприступных местах, или от чего-либо другого, но только разведчики не заметили их, и авангард стал продвигаться все быстрее и быстрее, тогда как бдительность командиров начала значительно ослабевать.
Авангард доехал до места, где стоял крест, близ Рио-Тринидада. Переход был коротким, и войска, идя обычным походным шагом, совершили его менее чем за два часа. Только возле самой развилки дорога стала заметно сужаться и скоро превратилась в тропинку, по которой с трудом могли пройти в ряд три или четыре солдата.
Мы уже сказали, что по обеим сторонам этой дороги тянулись топи, а так же и то, что нет ничего опаснее этих болот с обманчивой внешностью роскошного зеленого луга. Дикие звери, направляемые инстинктом, за долгие столетия протоптали себе через них тропинки к водопою, и дорога, по которой шла техасская армия, была не чем иным, как одной из таких тропинок.
Миновав развилку у креста приблизительно в девять часов утра, техасское войско после двадцатиминутного отдыха снова выступило в поход. Беспрепятственно выйдя из ущелья Серро-Пардо к лугу, с которого уже виднелась река с выброшенными на берег судами, которые и были целью этого перехода, дон Фелисио Пас без всякой видимой причины повернул фронт своего отряда и приказал ему сдвинуться в колонну. Когда это было исполнено, он скомандовал «стой», а сам, повернув лошадь, снова въехал в ущелье, но на этот раз совсем один. Дорогой он бросал вокруг себя пытливые взгляды, но, насколько мог видеть его глаз, тропинка впереди была совершенно пуста. Дон Фелисио остановился и, нагнувшись к лошади, будто для того, чтобы поправить на ней уздечку, потрепал ее по шее и несколько раз крикнул, подражая крику ворона. Тотчас же из кустов, окаймлявших в этом месте дорогу, раздался шипящий и отрывистый крик нырка, затем кусты раздвинулись, и из них вышел человек. Это был полковник дон Хуан Мелендес де Гонгора. Дон Фелисио, казалось, нисколько не удивился его появлению. Он только слегка поклонился и быстро подъехал к нему.
