Михаил Белов - Полюс холода
Ошлыков вернулся, когда уже стемнело. Гостям он обрадовался. На столе появились бутылки, закуска. И скоро пир пошел горой. Ирина по приказанию отца надела лучшее платье и ухаживала за гостями. С нее не сводил глаз бородатый старообрядец. Ирина чувствовала этот липкий взгляд и ходила, как скованная.
В самый разгар пира отчаянно залаяли собаки и раздался стук в ворота. Голоса в доме приумолкли. Стук повторился. Ошлыков, чуть захмелевший, поднялся из-за стола и, надев шапку, тяжелой походкой вышел во двор.
Появление Куна на заимке не на шутку встревожило Ошлыкова. Встреча удивила и старого охотника, хотя внешне он не выдал своих чувств. Войдя в дом, он, не торопясь, снял с плеча вещевой мешок, повесил на гвоздик ружье и только после этого поздоровался с хозяином.
— Ай, Кузя, ай, Кузя, хорошо живешь! Богато живешь! — проговорил Кун, пожимая руку Ошлыкову и заглядывая ему в глаза. Но тот был сумрачен и, пробормотав что-то невнятное, ушел во вторую половину дома, потом вернулся.
— Пойдем, старина Кун, будешь гостем, — сказал он, распахивая дверь и пропуская вперед охотника.
Гуляли допоздна. Сначала гости косились на пришельца, но потом словно забыли о нем и еще энергичнее налегли на напитки, в которых не было недостатка. Кун сидел за отдельным столиком. Напротив него расположился Ошлыков. Он усиленно подливал старику.
— Скажи-ка, друг Кун, как ты попал в Голубую долину?
— Ходил, ходил и пришел…
— Кто тебе тоннель показал, друг Кун?
Подвыпив, Кун любил немножко прихвастнуть. Вот и сейчас, показывая на свою грудь, говорил:
— Моя все знай, Кузя, все! Голубая долина моя командира прятал, командира хоронил. Там, — показал охотник рукой на окно, — командир спи. Кун смотреть хочет, как он спи.
— Кроме тебя, еще кто-нибудь знает о Голубой долине? — допытывался Ошлыков.
— Один Кун знай, зачем другие знай?
Ошлыков облегченно вздохнул и налил собеседнику спирту.
— Пей, Кун!
— Кузя хороший, Кузя не говори про медведя. Кун спасибо говори Кузе.
— Давай выпьем за дружбу, — предложил Ошлыков. Он чокнулся и выпил. Запив квасом, сказал: — Сколько лет прошло, как я спас тебя от медведя, а тайну не выдал! Ни один охотник не знает, как ты лежал под медведем. Вот какой я человек, Кун.
— Ай, Кузя, ай, Кузя! Хороший человек.
— А Кун будет хорошим?
— Будет Кун хорошим.
— Дай мне слово, что ты никому не скажешь о Голубой долине.
— Кун дает слово Кузе. Тайна остается тут, — зверобой приложил руку к своему сердцу.
— Помни же, Кун! Я тебе верю, — сверля глазами Куна, сказал Ошлыков.
Старый охотник уехал с заимки через три дня. Ошлыков проводил его до тоннеля. Он был уверен, что Кун никому не скажет о Голубой долине. Слово и дружба охотников ценились высоко. Уехали и гости с Алдана. Когда дом опустел, Ошлыков сказал дочери:
— Онисиму ты приглянулась. Хватит отцов хлеб есть.
На будущий год сыграем свадьбу.
Глава восьмая
ПРАЗДНИК ВЕСНЫ
Утром Первого мая Надю разбудил громкий стук в дверь. Накинув халат, она вышла в переднюю и увидела чем-то взволнованную дежурную из теплицы.
— Что случилось? — тревожно спросила Надя.
— Цветут, — и молодая эвенка по-детски широко улыбнулась. — Цветут! — еще раз повторила она с такой гордостью, будто сделала какое-то величайшее открытие.
Через полчаса Надя входила в теплицу.
Ее встретило зеленое море растений. На Волге или на Украине, где природа щедрее и ласковее, где многое принимается как необходимый дар природы, Надя при виде зелени никогда не испытывала такой радости, как в эти минуты. Здесь, на Полюсе холода, где еще держались крепкие морозы и кругом лежал снег, каждая победа над природой доставляла молодому агроному большое удовлетворение.
Надя переходила от одного стеллажа к другому. Зеленые стебли вились на сошках и, переплетаясь между собою, загромождали проход. Вот и огурцы. Цветы желтые и нежные. Вкрапленные в зеленый ковер листвы, они горели неугасимыми огоньками. Надя подбежала к ним и, раскинув руки, уткнулась головой в растения.
К одиннадцати часам в селе все уже знали новость.
— Цветет! Цветет! — повторяли эвены и якуты.
— Цветет! Цветет! — говорили ребятишки и старики.
Люди улыбались, поздравляя друг друга с праздником, и после небольшого праздничного митинга почти все двинулись к теплице посмотреть диковинные растения, у которых цветы яркие, как пламя охотничьих костров. Надя, прежде чем впустить посетителей, поставила вдоль стеллажей дежурных из членов овощеводческой бригады.
Старый Кун вошел в теплицу одним из последних. В нос ему ударил сладковатый запах зелени и влажного воздуха. «Много травы», — подумал он, оглядываясь вокруг. Его все удивляло: и то, что среди зимы он увидел лето, и дежурные женщины, которые с независимым видом расхаживали между трехъярусными стеллажами, и обилие растений.
Охотники и оленеводы следовали за Дьяковым и Надей, молча слушали их объяснения. Возле одного из стеллажей Надя выдернула редиску и высоко подняла над головой.
— Редиска — раздались радостные голоса.
Кун задержался у стеллажей и долго рассматривал зеленые листья редиски. Оглянувшись вокруг, выдернул один корень. Он походил на те, какие вчера выдали колхозникам авансом на трудодни. Куну досталось два килограмма, и он не знал, что с ними делать. Старухи как раз не было дома, гостила в Оймяконе, пришлось обратиться к Наде. Та явилась и приготовила редиску со сметаной. Куну редис понравился, и он ел его с аппетитом. И сейчас, разглядывая корнеплод, зверобой одобрительно воскликнул: «Ха!» Он хотел было уже последовать дальше, как услыхал звонкий голос Ирины: — Здравствуй, дедушка Кун!
— А, стравствуй, стравствуй, белка, — обрадовался старик. — Ходи редес кушать. Редес, ой хорошо, белка!
Проводив родителей на Алдан, Ирина выехала в Комкур утром тридцатого апреля. Снегопад помешал вовремя добраться до села. Пришлось переночевать на заготпункте.
В Комкур Ирина попала после митинга. Остановилась у Нади. Распрягла оленей, накрошила им хлеба, занесла в дом небольшой узелок с одеждой и пошла искать подругу.
Старый Кун был рад встрече и, показывая головой на зеленые побеги, повторял Ирине одно и то же:
— Редес хорош, белка… Ой, хорошо редес.
— Да, хорошая редиска, дедушка Кун. У меня тоже будет редиска.
Ирина вместе со старым охотником обошла теплицу. С Надей она встретилась только у выхода.
— Ируша! А я тебя вчера вечером ждала. Почему задержалась?
— Снег помешал. Пришлось заночевать на заготпункте.
