Григорий Захаров - Ролевик: Адепт мира Звёзд
Я погладил пальцем край татуировки. Забавно, но эти штрихи, когда они только появились, были чёрного цвета, и не составляли никакого рисунка, а теперь эта картинка — застывшее воспоминание о последнем случившемся изменении в моей жизни...
Неважно, что это было. Важно, что его последствием стал звездолёт, МОЙ звездолёт — и бесконечность свободного полёта, в которую я рухнул. Рухнул, не оглядываясь на оставшихся позади, спрятав глубоко в памяти события и людей...
И тем более неважно, что порой они всё-таки прорываются в мои сны. Все события, от почти забытой жизни на Земле до не столь давнего Сна Аватара...
Ладно, сейчас мне точно не уснуть — так почему бы не проверить корабль и экипаж?
Три створки двери, будто невесомые — да они и есть невесомые — разъезжаются в стороны, уходя в щели дверного проёма.
— Капитан на мостике, — бесчувственным голосом докладывает центральный мозг корабля.
«Мостик», да. Когда я в детстве смотрел фантастические фильмы, то порой — да что порой, почти всегда представлял себя в капитанском кресле...
Вот оно, капитанское кресло. Ничем не отличается от ещё трех кресел, окружающих его с трёх сторон. Разве что стоит чуть повыше. Едва заметно, на ладонь или около того, но повыше. Мелочь, а когда в нём сидишь, вот как сейчас — душу греет.
В переднем кресле, пилотском, обретается странная личность, назвавшая — хотя скорее, назвавший — себя Рутом. «Просто Рут,» — сказал он тогда, при моем первом знакомстве с экипажем корабля, и с тех пор я слышал от него только такие же лаконичные доклады, всегда исключительно по делу. Впрочем, мы все здесь странные — а у него хотя бы во внешности особых примет нет. Средние рост и вес, средняя внешность...
За мои правым плечом обычно бездельничает «гном» — по крайней мере, именно так мне нравится называть специалиста по энергетическим системам. Невысокий, поперёк себя шире, седой бородач. Миреор Айс, добродушный в общем-то человек... Даже из пушки «Прометея» по живым мишеням будет стрелять с доброй улыбкой, как мне однажды показало Прозрение. Даже несмотря на то, что «пушка» на самом деле является нашим главным двигателем, просто немного иначе настроенным.
А с левой стороны от меня под броней комплекса полного погружения, или костюма виртуальной реальности, по моей старой привычке давать всему земные названия, скрывается инфист, или специалист по информационным системам. Вот уж чьего лица и голоса я не видел и не слышал. Ни разу. Только короткие сообщения на свой комм или капитанский экран, содержащие порой произносимые синтетическим голосом слова. Всё время он, или может даже она, находился либо в костюме, полностью закрывающем тело, либо за закрытой дверью собственной каюты. Виртуалист, что с него взять.
Наша четвёрка составляет оперативный отдел экипажа «Прометея», ещё двое считаются обеспечивающим персоналом... И в результате жилая зона корабля занимает едва ли десятую часть объёма, всё остальное занято техникой.
Я мельком проглядел выведенные на мой экран сведения о состоянии звездолёта и экипажа, мазнул взглядом по залитым радугой обзорным окнам — и обратил своё внимание на выдвинувшиеся на передний план моего экрана числа. Ничего особенного, просто обратный отсчёт — 2:58, и уменьшается.
Отсчёт дошёл до нуля, и Рут сообщил:
— Переход закончен, выходим в обычное пространство.
Повинуясь его словам, стена впереди, глухая, гладкая и тёмная, расцветилась звёздами, превратилась в обзорный экран командного мостика.
— Прекрасно, — я хлопнул в ладоши и поднялся: — Отрабатывайте общий протокол поиска.
А мне стоит немного поколдовать.
Мой коридор для медитаций идёт внутри жилой зоны корабля вдоль левого борта, ближе к носу загибаясь направо и соединяясь со своим близнецом с правого борта, а заканчивается он дверью моей каюты. В левой стене вдоль всего коридора идёт обзорное окно. Вообще-это резервный коридор для перемещения по кораблю, но все пользуются основным, центральным, образующем среднюю палочку в перевёрнутой латинской букве «дубль-вэ», а в этом обычно хожу только я. В основном потому, что только меня вид открытой бездны за окном не пугает. Хм, хотя не верно — остальных вид тоже не пугает, просто не интересует особо. Привыкли...
А ведь в космосе, как внезапно понял я, глядя в бездну, важно не то, что там что-то есть. Важно то, что там нет... Ничего. Пустота. В пустоте встречаются звезды и планеты, но там, где начинаются они — кончается космос.
Пустая пустота... Неправильная фраза, да? А как ещё передать это бесконечно свободное и открытое ощущение, когда отринув всё, ты падаешь в звёздную бездну? Бесконечно падаешь... А в падении забываешь, теряешь и оставляешь все мелочи, которые обычно зовутся жизнью, жизненными реалиями и окружающим миром.
И только когда наконец всё внутри и снаружи заполняет пустота, ты понимаешь, сколь малое из того, что ты привык считать собой — тело, память, мысли и привязанности — на самом деле тобой является.
Наверно, именно это ощущение испытывают маги Смерти в последнее мгновение жизни — неважно, свое или чужое. Именно ради него они постигают смерть... Глупцы. Смерть — конечна. Космос — нет.
Уже возвращаясь обратно в себя, я почувствовал краем чувств на мгновение рядом чьё-то присутствие. Такое же бесстрастное и внимательное, как пустота космоса, как я, растворённый в этой пустоте. И это не был кто-то знакомый из команды моего корабля.
Впрочем, это была единственная странность, что я смог почувствовать. А через секунду в широкое окно заглянул край диска планеты, над которой находился корабль.
Именно НАД, а не рядом... Разницу очень легко ощутить. Одно дело, когда ясно видимую сферу планеты можно взять в руки — и совсем другое, когда ты видишь всё разнообразие её украшенной морями и облаками поверхности, как будто она действительно большой плоский диск.
Впрочем, именно эта планета не могла похвастаться ни морем, ни атмосферой. Обожжённый своей звездой каменистый шарик, небольшой и на первый взгляд ничем не отличающийся от множества своих собратьев, которым не повезло оказаться сине-зелёными кислородными или оранжевыми метановыми живыми планетами.
Вот только именно из-за этого «почти» здесь и оказался я — и мой «Прометей», конечно. Не только из-за него — что может быть удобнее для проверки корабля и вообще слаживания команды воедино, чем безжизненная система, в которой тем не менее можно найти практически любой полигон? Только безжизненная ничья система, которую отрекомендовали мне Искатели с Илкора. Но рекомендация включала в себя и некоторое дополнение...
