Марк Сондерс - Бедствие
От земли до высоты примерно ста футов по всему небу, насколько он мог видеть, с огромной скоростью мчалось густое облако. Ему стало страшно, он никак не мог понять, не мог поверить в то, что видел перед собой – это было не облако...
За секунду до того, как на него напали, Билл вспомнил урок в школе, когда учитель показывал им фильм с нашествием саранчи. Но это была не саранча – это были БАБОЧКИ!
Миллионы бабочек!
Они уже налетали на него, заполняя воздух вокруг, как снежные хлопья. Когда он сообразил, что надо бежать по вырубке на юг, было уже слишком поздно. Билл оторвал ноги от липкой земли и быстро двинулся назад. Но, повернувшись, увидел, что снегопад из бабочек превратился вокруг него в настоящую метель. Он не видел ничего дальше фута или двух перед собой и, споткнувшись о вывороченный корень, упал. Когда он поднялся, то понял, что потерял направление и теперь не знает, куда идти.
«Спокойно! – сказал он себе. – Главное – не волнуйся, и ты легко найдешь дорогу назад к лагерю. Только спокойно!»
Рой становился гуще с каждой секундой. Билл ничего не мог понять – ведь бабочки не летают роем, и не должно их быть здесь сразу так много.
Он чувствовал, как они садятся ему на спину, цепляются лапками за рубашку. Билл стряхнул несколько насекомых рукой, некогда опустил руку, они уже сотнями покрывали всю его кожу. Они садились ему на голову, залетали в лицо, и тогда он закрыл лицо руками, упал на колени, согнулся, отворачиваясь от приближающегося роя. Тысячи бабочек ударялись в его руки, спину, бока.
Внезапно Билл почувствовал слабую боль в спине, будто его укололи булавкой, потом такой же укол в ногу, потом сотни уколов в спине и ногах, затем в руках. Тогда он отнял руки от лица, встряхнул и потер их, и тут только осознал свою ошибку – насекомые мгновенно облепили лицо. Билл сметал их с себя прочь, но как только он сбрасывал одну бабочку, две другие сразу же занимали ее место.
Он открыл рот чтобы закричать, и плотная волна бабочек тут же залетела вовнутрь. Когда он закрыл рот, несколько насекомых уже попали в горло, и, задыхаясь, Билл закашлялся. Обезумев от панического страха, он начал бессмысленно размахивать руками, будто испорченная мельница при штормовом ветре. У него появилась одна– единственная мысль скрыться, исчезнуть.
Билл резко вскочил на ноги, чувствуя на себе массу мохнатых существ, а жалящие уколы по всему телу продолжали усиливаться.
И тогда Билл бросился бежать. Бежать слепо, безумно, пока не наткнулся на что-то твердое и острое. Но эта боль, как он успел осознать, была совсем не такой уж страшной и невыносимой.
Потом ему показалось, что тысячи иголок, вонзившихся в него, увеличились в размерах, разбухли и разрывают его кожу в местах укусов. Боль была такой сильной, что он снова открыл рот, чтобы закричать, ни о чем уже больше не думая.
И тогда острые жала вонзились ему в веки. Когда они впились в глаза, Билл почувствовал, что теряет сознание. Они забивались в уши, хлопая крыльями в ушных проходах и сводя его с ума еще больше, чем когда он просто стоял, ничего не соображая и не веря в то, что с ним происходит – с Биллом Магаром, честным рабочим, отцом троих детей.
Бабочки десятками заползали в ноздри, и рассудок покинул его. Их жала были словно полые трубочки, как соломинки, пробивавшие каждый дюйм его кожи. Колени у Билла подогнулись, и, издав последний, уже беззвучный, вопль, он свалился на землю без чувств.
Том Кэмпбелл стоял у окна во времянке с мертвенно-бледным лицом. Он молча наблюдал невероятную картину, открывшуюся перед ним. Всего в пяти футах к северу беспорядочно двигалась серовато-коричневая стена из мотыльков. Никому не было известно, почему они не продвинулись дальше на юг, но Том был этому очень рад, потому что все рабочие успели спрятаться во времянке прежде, чем появились бабочки. Все, кроме Билла Магара.
– Боже мой! – произнес сзади Джонсон.
– А Магар там, на улице, – отозвался Гендерсон.
– С ним будет все в порядке, – успокоил их Кэмпбелл, но голос его прозвучал откуда-то издалека, будто из какого-то страшного бездонного колодца.
– Конечно, – съязвил. Джонсон. – А скоро сюда прилетит спасатель в зеленом вертолете и всех нас выручит!..
– Замолчи! – отрезал Кэмпбелл. Он отвернулся от окна, смахнул со лба прядь рыжих волос и посмотрел на лица рабочих. Никто из них не верил, что Магар жив, не верил и он сам.
– Это же бабочки, это просто бабочки. У них даже зубов нет, парни, – попытался примирительно объяснить Кэмпбелл.
– У муравьев тоже нет, – мрачно откликнулся Джонсон. Но они прекрасно обходятся и без них.
Худой высокий рабочий уперся руками в бедра. Кэмпбелл увидел, что в его черных глазах светится страх.
– Но ведь это даже не муравьи, – сказал Кэмпбелл. – Мы просто переждем немного, а когда они улетят, пойдем за Биллом.
– Конечно, – ответил Джонсон. – Пойдем и найдем его останки.
Кэмпбелл снова повернулся к окну.
Через три часа, за час до захода солнца, количество бабочек стало уменьшаться, они постепенно перемещались на север. Наблюдая за ними, Кэмпбелл выждал еще несколько минут, чтобы убедиться в полной безопасности. Когда он удостоверился, что бабочки больше не вернутся, он подошел к двери и положил руку на сирену.
– Ну? Кто со мной? – спросил он, оглядев бригаду.
Никто не ответил. Гендерсон смотрел на двух рабочих, стоящих рядом с ним, те с опаской глядели в окно. Джонсон уставился в пол. Трое остальных промямлили что– то невнятное. Что – Кэмпбелл не смог разобрать.
– Послушайте, если мы все разойдемся в разные стороны, то найдем его гораздо быстрее. Или он нас. Здесь же повсюду леса, и неизвестно, в каком направлении он пошел. Он наверняка потеряется, пытаясь отыскать дорогу назад.
– Да, думаю, трудновато будет мертвецу искать дорогу, сказал Джонсон.
Кэмпбелл окинул его долгим пристальным взглядом.
– А если бы там был ты? Что бы ты подумал о нас, если б мы начали сомневаться? А вдруг ты был бы еще живой?
Джонсон пожал плечами и пошел к двери. Когда Кэмпбелл вышел из времянки с сиреной в руке, все рабочие были уже рядом с ним, устремив взгляд на север, в сторону преобразившегося горизонта.
– Значит, так, – сказал Кэмпбелл. – Мы выстраиваемся в длинную цепь, выдерживая расстояние между собой примерно в пятьдесят футов. Только не зовите его, а то мы не поймем, кто, зовет, а кто отзывается.
Подойдя к деревьям, они остановились, пораженные увиденным.
– Посмотрите сюда, – сказал Гендерсон, дотронувшись до ствола сосны.
Кора была содрана, и древесину сплошь покрывали отверстия диаметром около одной восьмой дюйма.
