Александр Абрамов - «Мир приключений» 1966 (№12)
За считанные секунды пережил я трагедию миллиардов далеких лет. Впрочем, время остановилось. Я окаменел.
Вторая Великая эпоха связана с переходом от живого к неживому и свободным передвижением в космосе. Синтез живого и неживого образовал самое совершенное существо из известных во Вселенной. Непокорные уничтожены.
Нет, я был не камнем — куском льда. Ледяное дыхание исходило от экрана и заморозило меня.
Основные задачи нашей цивилизации. Участие в космических гонках. Овладение энергией и ресурсами в масштабах Галактики. Перестройка Вселенной.
Пилот с гравилетом будет возвращен после окончания экспериментов над продлением жизни.
Пауза. И новая цепочка букв.
Прошу приготовить на десять утра информацию по головному мозгу человека. Сколько успеете. Второе. Информация о состоянии подопытного.
Сухой щелчок вернул меня к действительности. Гарга выключил микрофон. Он видел, что я подавлен, оглушен, и спросил:
— Ну?
Я не ответил, стараясь осмыслить то, что узнал. И вдруг выпалил:
— А почему вы не допускаете ученых из Совета?
— У меня мало времени на споры, — спокойно сказал Гарга. — Пока облако над островом, надо закончить опыты. Спорить будем потом, когда результаты окажутся на моем столе. И ты увидишь, Март, сколько полетит таблиц, точных законов, прогнозов, поражавших прежде воображение. Полетит из-за одного листка бумаги с формулами, написанными за этим деревянным столом, не обсужденными учеными советами, репортерами газет и всем населением земного шара.
— А ваше обращение к людям планеты?
— Дань традиции. Человек привык узнавать, что его ожидает, за чашкой чая. “Ну, что там в газетах? Что еще придумали эти ученые? Бессмертие? Ха-ха, старая сказка”. Но он уже предупрежден, он задумался. Он начинает потихоньку рассуждать: “А если это так, то какая для меня тут польза? Какой вред?” И через некоторое время он уже готов посмотреть в телевизор биомашину.
— Вы странно рассуждаете о людях, дядя. В наши дни никто не ищет выгоду для одного себя…
— Конечно, конечно. Но в каждом человеке пробуждаются подобные мысли, когда речь идет о жизни и смерти. Иллюзия веры в личное бессмертие была разрушена наукой, теперь она возродится.
— Скажите, — начал я осторожно, — эти опыты с продлением жизни отразятся как-то на поведении людей?
— Несомненно. Повысятся именно рациональные начала.
— Но тогда никто, ни один нормальный человек, не согласится на облучение!
— Ты ошибаешься, — твердо сказал Гарга. — Когда люди убедятся, что каждому из них — каждому! — будут подарены четыреста — пятьсот лет, по этому вот льду пойдут толпы. Что значит потеря каких-то тончайших, почти неуловимых оттенков чувств перед такой грандиозной перспективой! Эксперимент охватит весь мир. Человек сможет по праву назвать себя мыслящей материей.
Я слушал его и видел вместо знакомой фигуры большую, шагающую на длинных ногах букву “Л” — символ бессмертия. Она, эта буква, росла с чудовищной быстротой. Она переросла Землю. Тянулась к звездам. Проткнула Галактику. Буква из формулы. Пятьсот лет, подаренные каждому. Разве это могло быть?
— Бред! — сказал бы на моем месте Аксель Бригов от имени всего человечества. А я почему-то постеснялся и сказал от своего имени:
— Я не хочу, понимаете, не хочу!
Дядя остановился, покачал головой:
— Молодость — бочка пороха.
— Но порох изобретен для победы, — возразил я.
— В таком случае победит вечная молодость — бессмертие.
***Профессор Килоу сидел в плетеном кресле перед биомашиной и что-то вычислял. Он сообщил мне, что прекрасно сегодня выспался, прогулялся по морозцу и теперь вот рассматривает ленту с записями биомашины, которая соревновалась с ним, первым долгоживущим человеком. Биомашина — это мудрое изобретение Феликса Марковича Гарги, необыкновенно сообразительное, с синтетически-химической памятью — получила реакции “бессмертия”, и теперь профессор Килоу проверял их на себе. Жаль, что не было под рукой фотоаппарата, чтоб запечатлеть эту историческую сцену. Я решил взять интервью у первого бессмертного.
— Как хорошо, должно быть, чувствовать себя бессмертным, — сказал я, с трудом скрывая улыбку.
Профессор Килоу не заметил иронии.
— Вы и не представляете! — просиял он. — Я всегда не жаловался на здоровье, а теперь чувствую себя просто превосходно.
— Значит, облучение облаком проходит безболезненно?
— Совершенно незаметно.
— Даже не верится, что вы никогда не умрете!
— Нет, друг мой, этого и мне не избежать. — Килоу печально развел руками и вновь засиял. — Просто я проживу дольше, чем другие.
— Человечество уверено, что опыт кончился благополучно, и хочет брать пример с вас.
— Да, это начало нового будущего. Если “оно”, — Килоу таинственно посмотрел вверх, — сумеет затормозить в организме определенные химические реакции и подтолкнет другие, люди почувствуют себя могущественными. Вы меня понимаете?
— Понимаю: вы останетесь всегда молодым. Я был очень рад побеседовать с вами, профессор.
— И я чрезвычайно рад познакомиться с вами, мой друг!..
Я ушел от Килоу с легким головокружением. В коридоре встретил хмурого химика Нага.
— Заговорил до смерти? — прямо спросил Наг.
Я рассмеялся.
— Даже во рту сладко. Он что, по натуре такой оптимист или после опытов?
— По натуре он дурак, — отрезал химик. — И это состояние катастрофически прогрессирует.
Мне понравился такой откровенный ответ. Я подошел к Нагу вплотную, заглянул в глаза.
— Доктор, объясните мне, что здесь происходит.
— Здесь ведутся опыты, вы это знаете.
Я видел, что Наг говорит со мной серьезно, и решился сказать о главном.
— Но если все будут, как Килоу, эти опыты чудовищны.
— Я всего лишь химик, — сказал Наг. — Об остальном могу догадываться. Есть такой простой пример, описанный во всех учебниках: определенные изменения в клетках активного вируса превращают его в пассивный вирус.
— Это бесчеловечно! — сказал я.
— Раньше здесь было иначе, — спокойно продолжал Наг, не замечая моей реплики. — Но когда профессор Гарга вернулся с космической станции, вслед за ним появилось облако.
— С космической станции?
— Там он испытывал последний образец машины и сделал свое открытие.
— Космическая станция — облако — открытие — первый бессмертный, — вслух подумал я. — Секрет открытия где-то в этой цепочке… Надо что-то сделать!
