Юсуп Хаидов - Из-под самана
— Давайте, лейтенант, не будем затрагивать этот вопрос, — бросил подполковник, неожиданно раздражаясь. Потом, набрав номер телефона, он поговорил с кем-то из железнодорожных работников.
Закончив разговор, подполковник сказал:
— Завтра отсюда в Красноводск пойдет товарный состав. Отправим вас с этим составом. А пока, до завтра, идите в городскую военную часть, побудьте там. Я дам вам машину, езжайте туда. Там вам дадут койку, пообедаете и отдыхайте до завтра.
* * *
Лейтенант Иваненко прибыл в воинскую часть к вечеру.
Поужинав в офицерской столовой, он вышел на улицу. Фронт был отсюда за тысячи верст, но, несмотря на это, жизнь в воинской части была напряженной до предела. Все говорилось на языках воинского устава и четко исполнялось.
Людей, слоняющихся без дела, не было.
Побродив немного по территории части, Иваненко подошел к биллиардной, чтобы немного развлечься, однако и здесь никого не было.
Тогда он решил направиться в свое общежитие.
По дороге на подоконнике одного из окон первого этажа он увидел стопку газет и журналов. Это был красный уголок.
Когда лейтенант вошел в красный уголок, солдат, приводивший в порядок комплекты газет и журналов, отдал ему честь.
Иваненко убедился, что периодическая пресса содержится здесь в большом порядке. Газеты и журналы ежедневно складываются по подшивкам.
Лейтенант присел к столу и стал просматривать периодику. Сначала он пролистал центральные газеты, затем республиканские последних выпусков. Вдруг глаза его остановились на газете «Красный воин», выпускаемой в воинской части.
Эта газета состояла из одного листка и составляла по величине только четвертую часть республиканском газеты. Шрифт газеты был крупнее обычного, и фотографии в ней встречалось очень немного.
Иваненко придвинул подшивку «Красного воина» и принялся ее внимательно изучать. Сюда, как он убедился, подшивались все выпуски газеты в нескольких экземплярах каждый.
— Почему так получается? — удивленно спросил у солдата Иваненко.
— Товарищ лейтенант, «Красный воин» выходит только один раз в неделю. Прочитать газету хочет каждый. Ее приносят истрепанной, она быстро рвется. Поэтому я и придумал такую штуку...
— Молодец, молодец, — перебив, похвалил лейтенант солдата.
Читая последний номер «Красного воина», Иваненко увидел на второй странице маленькое, почти неприметное сообщение. В нем говорилось, что коварный враг взорвал мост через Амударью, но диверсанта удалось поймать и обезвредить.
— Товарищ солдат, я забыл в офицерской столовой портсигар, — попросил лейтенант. — Принесите, пожалуйста.
— Простите, товарищ лейтенант, здесь курить запрещается, — ответил солдат.
— Я вас прошу принести портсигар не для того, чтобы курить, — произнес лейтенант немного раздраженно.
— Виноват, товарищ лейтенант. Солдат побежал в сторону столовой.
Как только дверь за ним захлопнулась, Иваненко выдернул последний номер «Красного воина» из подшивки, аккуратно сложил его несколько раз и быстро сунул в карман.
Через некоторое время солдат вернулся.
— Товарищ лейтенант, разрешите доложить, — сказал он запыхавшимся голосом.
— Да?
— В столовой нет вашего портсигара.
— Нет? Ну и не надо. — Лейтенант махнул рукой и вышел на улицу.
В общежитии, куда он пришел, находились еще три офицера, пониже чином. Подлечившись в госпиталях после ранений на фронте, они находились некоторое время здесь, в отпуску, и теперь снова готовились вернуться на передовую.
На следующий день Иваненко вместе с этими тремя военнослужащими отправили с товарным поездом в Красноводск. Оттуда они должны были поехать на Баку.
* * *
Капитан Комеков вместе со своей группой поднялся в кабинет, расположенный на третьем этаже.
Кабинет был просторным. У окна располагался массивный тяжелый стол, явно старинной работы. Близ него было еще несколько столов, поменьше. К столам были аккуратно придвинуты стулья.
Седой высокий полковник встретил Комекова и его группу около двери, поздоровался с каждым за руку.
После этого, сев за свой стол, тепло посмотрел на чекистов и произнес:
— Товарищи, Иваненко перешел линию фронта. Поэтому операция для вас закончилась, — произнеся последнюю фразу, полковник многозначительно улыбнулся. — Все товарищи, участвовавшие в этой операции, проявили смелость и отвагу. Хочу отметить особо отличившихся. Отлично выполнили задание сотрудники хозяйственной части чека товарищ Базаров, а также бывший чекист, ныне пенсионер, которого все вы знаете... Он отменно справился с заданием в поезде, достаточно тонким и деликатным.
— И еще одно. То, что мы успешно выполнили задание, не должно успокаивать нас. Сражение за Родину продолжается, оно требует от нас смелости, разума и предельного напряжения всех физических и духовных сил. Отчизна не забудет никого, кто участвовал в этой священной борьбе.
Полковник помолчал.
— Товарищи, — неожиданно улыбнулся он, — я хорошо понимаю, что вы не успокоитесь, если я ограничусь словами: «операция закончена». Понимаю, что вы меня не оставите в покое, пока я полностью не расскажу вам о хитростях абвера и об ответных мерах, которые нам пришлось принять, чтобы пресечь козни врага, предотвратить взрыв моста через Амударыо.
— Хотя вы сами работали над операцией, — продолжал полковник, — но едва ли полностью представляете себе, на какие хитросплетения пустились фашисты. Разве не так?
Чекисты, собравшиеся в кабинете, переглянулись, задвигались, заскрипели стульями.
— Как вам известно, в настоящее время инициатива на фронте временно принадлежит гитлеровцам. Каждый день они атакуют, наступают, продвигаются в глубь нашей территории. Сейчас пытаются в районе Сталинграда выйти к Волге. Замысел врага ясен — они хотят лишить тыл Советского Союза кавказской нефти. Но нефть Кавказа можно доставлять в советский тыл и другим путем. Этот путь — известная вам Среднеазиатская дорога.
Для того, чтобы закрыть и этот путь, абвер решил организовать взрыв Амударьинского моста. Если бы гитлеровцам удалось взорвать этот мост, они бы могли получить немалые стратегические выгоды. А если бы одновременно с этим они вышли к берегам Волги, наша промышленность и Армия оказались бы без нефти, без горючего.
—Абвер поручил взорвать мост на Амударье известному диверсанту Гансу Гертеру. Этого самого Гертера Эшшиев, Курбанмедов и Векилов знали как Зинченко, арбакеш Базаров знал его как Коваленко, а военный комиссариат — как Иваненко...
— Известные вам Курбанмедов и Векилов — простые советские граждане.
