Борис Пармузин - Искатель. 1981. Выпуск №5
Я взял корзинку, откинул плетеную крышку. Розы были свежее, чем восемь дней назад. Я протянул Жене букет, ведь сегодня у нее день рождения… Но голова была занята другим: что происходит? Женщина отошла от окошка, но я успел заметить, как белым огнем полыхнул ее гранат, цветок как будто плавал над хрустальным стаканом, и столб света выхватил из тьмы голубой ковер, и мне послышался там шум моря. «Вот оно что! — подумал вдруг я. — Им нужны подлинные вещи. Пусть старые, но подлинные. Там, у них на другой планете, наверное, музей, лаборатория, что еще?.. Взамен они возвращают дубликаты, копии. Им это по силам. Просто!..»
И тут случилось то, что иногда случается со мной: пропало очарование голубой комнаты, женщины, алого цветка в хрустальном стакане, ведь я, наверное, добрался до сути. Как там, на берегу, где вечно будет пробегать на фоне леса поезд и, может быть, подарит кому-нибудь волшебную минуту, утраченную для меня. Не то чтобы я очень уж хотел огласить результаты моего эксперимента с розами, которые выглядели совсем живыми, как будто и не сдавал я их восемь дней назад вот этой ворожее. Нет. Но мне надоело играть в прятки.
Я говорил слишком громко, не без иронии, понимая, что только так и не иначе могу я выразить свое отношение к событиям и свою роль в них. Потом, когда память снова возвращала меня в этот солнечный день, я корил себя за поспешность. Но. допустим, я поступил бы иначе. Смог ли бы я чего-то достичь? Вряд ли…
Женя настойчиво тянула меня за руку — подальше от этого не нравившегося ей места. Она ничего не замечала и воспринимала мою горячность спокойно, но во время разговора, как я убедился позднее, смысл моих слов не вполне доходил до нее, она лишь живо улавливала интонацию.
Подул ветер.
Всего на мгновение я отвел взгляд от знакомого окошка. Но этого мгновения оказалось достаточно. Взяв под руку ничего не подозревавшую спутницу, я шагнул к нему, уже понимая, что опоздал… Да, опоздал.
Я не верю своим глазам… Передо мной белеет стена камеры, по ней разбегаются причудливые желто-зеленые узоры — отблески волн. На решетчатых створках красуется замок. Я осторожно провожу пальцем по темному холодному металлу. Замок покрыт пылью, и кажется, что провисел он тут очень долго. Быть может, это порыв ветра поднял пыль и надул сора в заржавленную скважину.
Медной тусклой проволокой к знакомому окошку прикручена табличка: «Камера хранения переведена в помещение вокзала». Женя недоуменно смотрит на меня, и выражение удивления в ее больших светлых глазах сменяется другим: она как будто подозревает сговор. В тридцати шагах от нас по-прежнему лениво и бездумно плещется море.
Борис Руденко
Цена искупления
Все это теперь позади. До предела осточертевшая тяжесть жестких скафандров, метановые ураганы Юнги и оглушающая, жгучая тоска по дому. Все это в прошлом. Пройдет еще двое суток, и все мы — все тридцать шесть, взойдем на борт большого планетарного модуля, чтобы покинуть Юнгу навсегда. И право, никто из нас не станет о том жалеть, хотя частица каждого осталась здесь, на этой планете. Эти последние два дня никто из нас и близко не подойдет к реактору, не посмотрит в ту сторону. Пожалуй, мы почти не будем разговаривать друг с другом эти два дня. Может, потому, что реактор — единственная тема ваших разговоров в последние годы, единственный предмет волнений и споров. И единственное, о чем мы не захотим слышать в эти последние двое суток на Юнге.
Запретная тема, Никто ее, конечно, не запрещал, просто для каждого реактор — мост между прошлый и будущим.
* * *Налетевший шквал повалил незакрепленную регенераторную колонну. Прямая вина Косовского, настоявшего на ее установке, несмотря на штормовое предупреждение. Только искать виновных уже не время. Шквал повалил колонну и покатил на каркас энергостанции. Поблескивая отраженным светом молний, тысячетонная громада неторопливо надвигалась на распределитель и обнаженные коммуникации — результат двухмесячного труда всей колонии.
Медленно и неотвратимо, на виду у всех. Люди ругались и скрежетали зубами, бессильные что-либо изменять. Единственный шанс оставался у Корнева. Его машина была ближе других, он мог попытаться. Каждый поступил бы так же, но мог только Корнев. Следовательно — был должен.
В тот единственный момент, когда накатывающаяся колонна заслонила его от ветра, слегка ослабив бешеный напор, Корнев отстрелил якоря и бросил свой мультигрейдер под матовое, ленивое брюхо. Машину сильно снесло ветром, но Корнев добрался, тут же вонзив в землю последний оставшийся якорь. В сплошном реве и грохоте бури хруста слышно не было. Мультигрейдер Корнева превратился в сплющенную жестянку. Капсулу безопасности на три четверти вдавило в жесткую, каменистую почву, но колонна остановилась.
Корнев ворочался в своей капсуле, отплевывался от чего-то, беспрестанно спрашивал.: «Ну как? Получилось? Ну что?» Ему орали в тридцать шесть глоток, что все в порядке, все как надо, молодец, — но Корнев не слышал из-за повреждения связи и все повторял: «Ну как? Чего молчите?»
Целый час, пока бушевал шквал, а потом еще сколько-то, пока капсулу с Корневым выколупывали из-под колонны, он как заведенный повторял эти самые слова. Потом он объяснил, что аварийное освещение капсулы тоже вышло из строя, и в наступившей безмолвной темноте он полностью потерял ориентацию в пространстве и времени. В той, прежней жизни он испытал однажды такое ощущение, заблудившись в карстовых пещерах Крыма. Корнев с самого начала не скрывал своего прошлого, каждый рано или поздно начинал понимать, что нести бремя совершенного в одиночку гораздо тяжелее.
Почти каждый.
* * *Мы делали Юнгу пригодной для жизни человека. Превращали ее в новую Землю. Чтобы сделать это, следовало изменить атмосферу. Превратить ядовитую смесь метана с углекислым газом в нечто пригодное для дыхания. Для этого мы строили реактор — гигантский атмосферный преобразователь.
В лабораторных условиях задача довольно простая. Следует добыть кислород из углекислоты, с его помощью сжечь метан, из образовавшейся окиси вновь выделить кислород и снова сжечь метан — и так далее до самого конца, постепенно включая в процесс живых пожирателей углекислого газа — водоросли хлореллы.
Из регенерационных колонн в камеру сгорания и снова на регенерацию. Энергетические ресурсы пополняет бешеный ветер Юнги, ядерная электростанция и сгорающий метан. Такова принципиальная схема реактора.
