Семен Стрельцов - Белые призраки
Уточнив задачу, Юркин добавил:
— Дело, как видите, важное и сложное. Будьте осмотрительны! Постараемся операцию в Улянуве провести внезапно и без особого шума. Прямо скажу: на вас, пан «Владек», большие надежды.
— Все будет в порядке. Слово поляка! — как обычно, коротко ответил «Владек».
…В обед в крестьянскую хату, служившую нам штабом, Вершигора, после беседы с глазу на глаз с начальником разведки, вызвал весь командный состав.
Партизаны собрались быстро. Командиры полков, рот, отдельных подразделений сидели на лавках, стояли у дверей и окон. Хозяева хаты, их гости и кое-кто из соседей — был воскресный день, — находились тут же, в смежной комнате.
Предупредив о том, что «надо держать язык за зубами», Вершигора огласил секретный приказ об операции, связанной с наступлением на город Тарногруд. Затем командир предоставил слово начальнику разведки. Юркин, в свою очередь, предупредил партизан о том, что «операция секретная и не надо болтать о ней». В конце совещания выступил начальник штаба партизанской дивизии Войцехович. И он, предупредив командиров о секретности операции, попросил их подобрать проводников из местных жителей, хорошо знающих дорогу на Тарногруд.
Что-то чересчур напирало командование на эту секретность. Видимо, дело было чрезвычайно важным!
…Колонна двигалась в направлении Тарногруда по извилистым лесным и проселочным дорогам. Только фырканье лошадей и приглушенные голоса ездовых нарушали безмолвие ночи. Впереди шла разведка, далее — штаб полка во главе с Брайко. Замыкала колонну третья рота.
Соблюдая строгий порядок движения, партизаны шли по заранее намеченному маршруту. На перекрестках дорог стояли «маяки». Это были партизаны, которые выполняли функции регулировщиков или «живых светофоров», они указывали путь следования.
Неожиданно поступил приказ: отпустить проводников, собрать регулировщиков. Колонна остановилась. К саням командира полка собрались командиры рот и артбатареи. Брайко приказал: «Колонне изменить маршрут и следовать в направлении Улянува!»
Между тем в Тарногруде их ждали. Агентура гестапо, до ушей которой после совещания в партизанском штабе дошли планы нашего командования идти на Тарногруд, сообщила об этом немцам. В Тарногруд в эту ночь были стянуты крупные силы гитлеровской полевой жандармерии, частей СС и полиции из Белгорая, Жешува и Улянува.
Усиленно «засекречивая» операцию на Тарногруд, разведка добилась своей цели: «секрет» стал известен гестапо.
Километрах в полутора от Улянува, у хутора, колонну партизан встретил «Владек» со своими бойцами и доложил командиру полка: дорога на город открыта, посты находятся в известных ему, «Владеку», местах, склады боеприпасов и продовольствия охраняются в трех пунктах, а в остальном, по данным разведки, за последние два дня перемен не произошло.
По данным «Владека», было точно известно расположение немецкого штаба. Кабинет фон Бриллинга — в комнате с табличкой «один». Под номером два — «сердце объекта» — аппаратура, в комнате три — группа охраны ВНОС — отлично вооруженные гитлеровцы, присланные из Нюрнберга.
Погода благоприятствовала успешному проведению операции — разразилась метель. И вместе со снежными вихрями как снег на голову в город ворвались партизаны.
Пулеметчики и команда с гранатами в одно мгновение окружили здание немецкого штаба. Подвезли взрывчатку. Брайко приказал подтянуть пушку. Открыли огонь. Но толстые стены старого здания были неуязвимы.
«Взрывайте!» — дал приказ минерам Брайко.
Грохот, шум обвала… Здание рухнуло.
Глазам партизан предстала группа мечущихся от страха фашистов с поднятыми руками. Они уже побросали свое оружие, и только один из них — небольшого роста, с лысой головой, похожей на бильярдный шар, лихорадочно возился с автоматом, пытаясь загнать патрон в канал ствола. Подбежавший командир отделения Шевчук вышиб у него из рук оружие.
Всматриваясь в искаженное лицо фашиста с лысой головой, наш польский друг сказал с усмешкой:
— Не иначе фон Бриллинг? Будем знакомы — «Владек». Вы, говорят, хотели меня видеть?..
В воздух взвились ракеты — сигнал к отходу. Бой был закончен.
Мутное багровое зарево поднималось над Улянувом — горели немецкие склады, здание казармы, большой деревянный мост…
Юркин и «Владек» отходили вместе. Рыжеватые волосы «Владека» выбивались из-под конфедератки. Глаза блестели.
— Конец фон Бриллингу! — возбужденно повторял он. — Конец его станции! Советским летчикам можно смело летать над Польшей!
— Все в порядке!
— Вшистко в пожондку! — засмеялся Юркин. — Поляк верен слову.
Но тут лицо его посерьезнело. Он рассказал «Владеку», что вчера чекистам удалось схватить предателей, возвратившихся из Тарногруда. Предстояла нелегкая работа по расследованию связей фашистских прихвостней.
Бой для него еще продолжался.
РУБИНОВАЯ БРОШЬ
I
Если обозначить на карте путь, который проделала в польском рейде партизанская бригада Петра Волошина, то получится замкнутая кривая, напоминающая по форме эллипс. Среди сотен сел, местечек и хуторов, расположенных внутри этого эллипса, нелегко было найти населенный пункт Т. — небольшой, бойкий поселок, стоящий на перекрестье малозаметных на карте, но оживленных в то время дорог.
К поселку сходились тайные тропы польских подпольщиков и маршруты советских партизанских разведчиков; здесь были «транзитные базы» польской народной Армии Людовой и рядом — подпольные резидентуры реакционных «Народовых сил збройных», змеиные гнезда агентуры гестапо и глубоко засекреченные явки патриотов из польских БХ («Батальонов хлопских»).
За немецкие оккупационные марки и польские злотые в Т. продавалось самодельное пиво и пистолеты, водка и тол. За марки или за злотые в Т. можно было купить информацию, представляющую ценность для разведчика любой ориентации, и лучший на вкус турецкий табак, приобрести по дешевке пару гранат и знаменитые сигареты лучшей лодзинской марки.
Вполне понятно, что жизнь этого поселка интересовала работников оперативной чекистской группы, идущей по тылам врага вместе с бригадой Волошина. Они знали многое из того, что происходило в поселке: кто, с какой целью туда приходил, куда исчезал, с каким грузом…
Заместитель начальника группы майор Синцов часто во время рейда отлучался на несколько суток из бригады в Т., но никто не знал, куда Синцов исчезает. «Болен», — отвечали партизанам работники группы. Лишь начальник группы майор Южин и оперработник Трусковец были в курсе всех дел майора Синцова.
