Эрл Гарднер - Королева красоты
– Как ее зовут? – спросил Мейсон.
– Агнес Берлингтон.
– Итак, она пришла к вам еще до рождения ребенка?
– Да.
– И спросила вас, не допущена ли в документах ошибка относительно вашего возраста?
– Да.
– И что вы ей ответили?
– Я ответила, что никакой ошибки нет, просто я выгляжу намного моложе, чем есть на самом деле.
– И что она ответила?
– Она ответила: «чепуха!»
– Это не причина запоминать вас на всю жизнь.
– И тем не менее она запомнила. Я уже говорила с ней.
– Говорили с ней?
– Да.
– Где она сейчас живет?
– Здесь, в Лос-Анджелесе. Все еще продолжает работать медсестрой.
– Когда вы с ней говорили?
– Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего она не упустит. Так как я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд, естественно, я вынуждена была назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам... Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, затем отыскала меня и заявила, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.
– Зачем ей это было нужно? – спросил Мейсон.
– А как вы думаете? Конечно же чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной и даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они хотят этим воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.
– И сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
– Да.
– Как она живет?
– У нее милый домик... Знаете, такой, рассчитанный на две семьи. Когда хочет, работает. У нее отличная машина и много возможностей, чтобы раздобыть деньги, если она будет в них нуждаться.
– И сколько же она из вас выкачала? – спросил Мейсон.
– Не очень много. У нее есть причины действовать осторожно. Она появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, а затем появляется снова и просит еще пару сотен. И всегда мила и дружелюбна.
– Значит, она помнит вас, – сказал Мейсон.
– Еще бы! Кроме того, у нее есть эта... как она называется? Ах, да, тридцатипятимиллиметровая камера, и она снимала меня еще в больнице. Я тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.
– Она показывала вам эту ленту?
– Нет.
– А вы не думаете, что она вас обманывает?
– Нет, мне кажется, что она у нее действительно есть.
Мейсон задумчиво сказал:
– Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хранила вашу тайну, а теперь хотите, чтобы она рассказала правду?
– А почему нет? – удивилась Элен Эддар. – Байрды погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын является теперь единственным наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал, когда Байрды погибли, хоть они и оставили ему кое-какие деньги, но все равно он какой-то неприспособленный к жизни, и такое состояние помогло бы ему твердо встать на ноги.
– Он может встать на ноги и другим путем, – ответил Мейсон.
– Нет, нет, только не Уайт! – ответила она. – Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не так, будь Байрды живы. Но они умерли... Нет, мистер Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.
– Понятно, – ответил тот. – И чего вы ждете от меня?
– Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как это еще называется. Письменные показания.
– Фамилия вашего сына Байрд?
– Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Августа не было дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним мила, рассказала, что работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он появился на свет, ухаживала за его матерью и хотела бы ее сейчас повидать. Судя по всему, хотела шантажировать Байрдов.
– Та самая медсестра?
– Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя – Агнес Берлингтон.
– И что было потом?
– Она расспросила Уайта о его матери. О том, как она выглядит, какая у нее походка, стройная ли она. Уайт ответил, рассмеявшись, что его мать совсем не стройная, а скорее полная. Так они поговорили немного, а потом Агнес ушла...
– Вы еще что-то недоговариваете, – сказал Мейсон. – Рассказывайте все.
– Я и так вам все рассказываю, – ответила Элен Эддар. – Короче говоря, Агнес стала шантажировать и Байрдов. Она как-то подстерегла мистера Байрда и сказала ему, что служила медсестрой в больнице, когда родился его сын, а потом намекнула, что мать Уайта стройная женщина, и попросила взаймы двести пятьдесят долларов. Байрд дал ей эти деньги.
– Ну, и дальше?
– Через какое-то время она появилась снова, и опять «заняла» двести пятьдесят долларов.
– И сколько же Байрды выплатили ей вообще?
– В общей сложности тысячу двести пятьдесят долларов.
– Откуда у них такие деньги? И почему они платили?
– Платили, – ответила Элен Эддар, – разумеется, против желания. Но у них не было другого пути.
– И в течение этого времени вы тоже платили?
– Да, я тоже давала ей деньги «взаймы».
– И теперь вы хотите с ней поговорить? – недовольно спросил Мейсон.
– Да, я платила ей за молчание, а теперь хочу, чтобы она заговорила. Теперь мне нужны ее показания.
– Возможно, это какое-то крупное мошенничество, – пробормотал Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– Ведь вы могли все это выдумать, когда узнали, что после Хаслетта осталось два миллиона... Ну хорошо, мисс Эддар, я поговорю с этой медсестрой. Но предупреждаю вас, что я настроен очень скептически, и мне нужны доказательства. Очень убедительные доказательства.
– Она даст вам доказательства, – заверила Элен Эддар.
– В таком случае мы поступим следующим образом, – сказал Мейсон. – Мы навестим эту Агнес Берлингтон. И если я сочту, что она говорит правду, я возьму у нее письменные показания.
– И эти письменные показания будут действительными даже в том случае, если с ней что-то случится? – спросила Элен Эддар.
– Жила же она эти двадцать лет, – бросил Мейсон. – Проживет и еще какое-то время. Но в любом случае ее показания могут быть предъявлены как официальный документ.
– И вы сделаете это для меня?
– Вы ведь отказались от моих услуг.
– Сейчас ситуация изменилась, мистер Мейсон. На многие вещи я смотрю теперь другими глазами.
– Это верно, – согласился Мейсон и внезапно спросил: – А что вы скажете о Максин Эдфилд?
– В каком плане?
– Вы хорошо ее знали?
– Очень хорошо.
– Вы советовались с ней?
