Андрей Бондаренко - Седое золото
Какие ещё вопросы могут быть, когда объясняют так доходчиво?
Сам капитан в эмку уселся, с собой Ника пригласил, Бочкина. Остальные расположились в кузове полуторки, под натянутым брезентовым тентом.
Полтора часа ехали от аэродрома: дорога дрянь полная, лужи сплошные, ямы и выбоины. Вдоль дороги — осиновое мелколесье, высокие кусты голубики, каменистые осыпи, безлюдье.
Наконец за стеклом замелькали тёмные длинные бараки, покосившиеся избушки, накаты землянок.
Это что — и есть Магадан?
— Это так, пригород только, — заметив недоумение Ника, пояснил Курчавый. — Вот в центр въедем — там и нормальные дома имеются, даже в несколько этажей.
В центр въехали, но Ник тут же перестал обращать внимание на архитектурные особенности города: попали в пробку, пришлось колонну заключённых пропускать, бесконечную такую колонну, следующую из порта.
Целый час мимо них шли люди. Измождённые лица — молодые и старые, интеллигентные и не очень. Солнечные лучи отражались от стёкол пенсне и от золотых фикс. Ватники и студенческие тужурки, потёртые бухгалтерские костюмы и военная форма без погон.
А в глазах проходящих — только смертельная усталость, граничащая с полным отупением.
— У-у, морды арестантские! — с ненавистью протянул Бочкин. — Заждались вас лагеря!
Курчавый же его поправил:
— Лагеря, они всех заждались. Всех, кто задач, поставленных партией, решить не может! Так что, уважаемый Ерофей, вы не злорадствуйте понапрасну. Судьба — она как угодно может повернуться! Смотрите вот, примеряйте на себя жизненные варианты. Глядишь, и работать потом будете с удвоенной энергией. Диалектика, мон шер!
Замолчал Бочкин и всю оставшуюся дорогу дулся.
Конечный путь маршрута был спрятан за высоченным забором. Солидный такой забор, из новеньких досок. И это при том, что пиломатериалы тогда в Магадан, в основном, морем завозились.
"Это у них тут правила игры такие, — решил про себя Ник. — Чем дело секретней, тем заборы выше быть должны. С одной стороны — логика железная. С другой — и вражеским агентам легче искать секретные объекты. Диалектика, мон шер!"
Но умничать не стал. Пока — по крайней мере. Вот назначат начальником каким-нибудь, вот тогда-то — ужо! Поговорим ещё про настоящую конспирацию!
За забором располагался (опять-таки для Ника уже абсолютно угадываемо и привычно) двухэтажный кирпичный дом, пара вышек с часовыми, несколько бараков обычных, непрезентабельных.
За массивными дверями обнаружилась «вертушка» металлическая, два автоматчика по бокам застыли напряжённо, скорчив лица в недоверчивые гримасы. Документы долго у всех проверяли, но, не найдя ничего подозрительного, пропустили.
Милая девушка в военной форме со старшинскими погонами на хрупких плечах, улыбаясь строго и недоступно, всю компанию на второй этаж сопроводила, распахнула нужную дверь, вежливо пригласила войти.
Нику сразу стало понятно, что в чисто рабочем помещении оказался: столы, заваленные геологическими картами, стеллажи с образцами горных пород, беспорядок насквозь деловой, даже портрета Сталина нигде не наблюдалось, что говорило о многом.
За крайним столом двое сидели, каким-то спором увлечённые: один в форме, явный хохол, с майорскими погонами, другой в штатском — матросские брюки клёш, косоворотка, белёсый и неприметный из себя.
Увидали хохол с белёсым вошедших, тут же закончили свой спор, с мест вскочили проворно, заулыбались.
Даже локальные дружеские объятия начались: майор Курчавого за руку трясёт, «косоворотка» с Вырвиглазом похлопывают друг друга по плечам.
— Товарищи, — известил Курчавый через минуту. — Прошу знакомиться. Это майор Петренко, здешний представитель нашего Комиссариата по направлению «Азимут». Мы с ним ещё в Западной Сибири работали вместе. А это, — показал рукой на «косоворотку», — товарищ Маркус Эйвэ, отвечает за геологическую часть нашего проекта. Природный эстонец, но по-русски лучше многих из здесь присутствующих говорит. Полиглот и настоящий интеллектуал.
— Мой ученик! — уточнил Вырвиглаз, улыбаясь широко и радостно.
После ответного представления новоприбывших Петренко тут же перешёл к делу: карты на стене развесил, указку в руки взял, дождался, пока все вокруг рассядутся, прокашлялся хорошенько:
— Итак, товарищи, сейчас мы работаем на трёх объектах. Первый — вот здесь, южнее Певека, недалеко от впадения реки Паляваам в Чаунскую губу. Всем видно? Второй — недалеко от впадения реки Белой в реку Анадырь. Вот здесь. И третий — в устье ручья Холодный, впадающего в Берингово море, немного южнее мыса Наварин. Все участки выбраны на основании тщательного анализа многих документов: отчётов царских ещё чиновников по скупке золота у диких старателей, материалов геологических экспедиций, различных легенд и преданий местных народностей, наконец, показаний задержанных, посещавших те места во время побегов из мест заключений. Очень широкий охват территории получился, что, с одной стороны, вселяет оптимизм, с другой, затрудняет координацию действия. Связь со всеми объектами осуществляется только по рации, на специально выделенной волне, вероятность перехвата переговоров — ничтожна мала. Имеем локальные успехи, локальные же неудачи. Об успехах вам доложит товарищ Эйвэ.
— Есть определённые успехи, есть, — спокойно подтвердил флегматичный эстонец. — На Холодном пока только рассыпное золото нашли, мелкофракционное. Перспективные россыпи, богатые. Только жильным золотом там и не пахнет. А вот на притоках Паляваама и Белой обнаружены очень даже недурственные самородки. Правда, неоднозначные, на мой взгляд. Некоторые образцы на тех стеллажах размещены, потом можно будет ознакомиться. Неоднородны эти самородки по химическому составу сопутствующих пород, по структуре плохо квалифицируются. Нужны дополнительные исследования, серьёзные буровые работы. А вот с этим проблемы возникли, — Эйвэ замялся, явно не зная, что говорить дальше.
— Так всегда и бывает, — криво усмехнулся Петренко. — Одним об успехах докладывать, другим — о неприятностях. На участках в бассейнах рек Паляваам и Белая ещё по осени начали происходить инциденты. Есть трупы, один сумасшедший имеется, один подозреваемый. В результате буровые работы там сейчас не ведутся — по причинам полного разрушения одной буровой установки и отсутствия квалифицированных кадров на другом участке. Бьются только одиночные шурфы, канавы с помощью взрывов проходятся. А время-то уходит, необходимо активизироваться! А, товарищи?
Слушатели подбадривающе зашумели, согласно закивали головами.
