Дарья Кузнецова - Во имя Жизни (СИ)
— Ты даже не представляешь, насколько, — со странной задумчивой усмешкой качнул головой Барс.
Никогда не была любительницей пощекотать себе нервы, и аэробайк прочему транспорту предпочитала по простой причине: он дешевле в содержании и удобнее при эксплуатации в городе. В раннем детстве я, как и многие ровесники, бредила глубоким космосом и героическими подвигами, а потом, нахлебавшись их до тошноты, оценила прелести спокойной размеренной жизни.
Подозрения, что оная жизнь закончилась, появились у меня ещё при первом взгляде на этого мальчика с Земли, а теперь они переросли в стойкую уверенность. Не знаю, где этот парень научился драться и, более того, где он научился так спокойно убивать, но тяги к неприятностям на собственную задницу ему там пока не отбили.
Чем ещё можно было объяснить подобную манеру вождения, я не представляла.
Нет, глупо спорить, летал он потрясающе; лучше всех, кого я знала. Просто потому, что в противном случае мы вместе с байком превратились бы в кроваво-металлическую кашу, размазанную тонким слоем на добрый квартал. И никакая защита бы не спасла: она рассчитывается на более-менее средние скорости и равномерное движение в анатомически правильном положении. Барс же вёл так…
От скорости и перегрузок захватывало дух и даже кружилась голова. Хотя страшно не было, но не благодаря Барсику; судьба благополучно изжила во мне почти все ужасы. Боялась я, пожалуй, только какой-нибудь ужасно мучительной смерти, или, вернее, остаться калекой, но здесь и сейчас мне такое точно не грозило: тут даже мяукнуть не успеешь.
Зато узнала много нового. Например, что путь, на который я затратила бы больше получаса, можно преодолеть за какие-то семь минут. Или, например, что аэробайк способен выполнять некоторые фигуры сложного атмосферного пилотажа. До «петли Нестерова», к счастью, не дошло, но к «бочкам», «горкам» и пике я даже успела привыкнуть. К чему привыкнуть не удалось, и, честно говоря, даже пытаться не хотелось, — так это к проведению всех манёвров буквально в считанных сантиметрах от других участников движения. Кажется, Барсик даже спровоцировал пару аварий, но я не успевала оглядываться.
Когда дорога кончилась, и мы припарковались на нужном ярусе знакомого здания, я едва поборола порыв упасть на колени и демонстративно облобызать дорожное покрытие.
— Как ты только дожил до своего возраста? — проворчала, стягивая шлем.
— Этим вопросом задаются абсолютно все мои знакомые, — весело хмыкнул он. — Но я думаю, ответ прост и придуман ещё нашими древними предками, а именно — «дуракам везёт». Хм, а ты молодец. Смотри-ка: руки не дрожат, ноги держат, взгляд осмысленный, даже цвет лица естественный. А у меня даже Варька первое время заикалась!
— Так ты мне, значит, проверки устраиваешь? — недобро сощурилась я.
— Нет, что ты! — он вскинул руки в жесте капитуляции и тряхнул головой. Физиономия была слишком честной, чтобы с ходу поверить в его раскаяние. — Немного, — сознался он под моим пристальным взглядом. — Я обычно с пассажирами осторожничаю, с любыми, а тут просто было интересно, как ты отреагируешь. Никогда не встречал таких отважных женщин, — искренне улыбнулся он.
Я только неодобрительно поморщилась в ответ, — не люблю лесть, особенно настолько примитивно-грубую, — и кивком велела парню следовать за собой.
Этот район был из числа тех, которые принято называть «трущобами». Грязный, обшарпанный, не располагающий к прогулкам в любое время суток; и тем не менее, здесь было людно. С гиканьем носилась небольшая группа разнокалиберных (включая видовую принадлежность) детей, шумно обсуждали что-то две женщины. Наше с Барсом появление незамеченным не осталось, и я порадовалась, что охранная система на байке стоит надёжная и высококлассная. Так что был шанс по возвращении найти его на прежнем месте.
Общеизвестно, что лучшими программистами (в вопросе человеческих технологий, разумеется) являются выходцы с Ялла, одного из информационно-индустриальных центров Федерации. У них там сравнительно недавно даже зародилось нечто среднее между псевдо-религией и субкультурой с уклоном в машинный разум и представлением о мире как о большой компьютерной системе. Но местные силовые структуры держат этих ребят у ногтя и, честно говоря, правильно делают.
Дони религиозным фанатиком не был, и хоть любил показать себя безвинно пострадавшей за идею жертвой правительственного произвола, но дёру из Федерации дал совсем не по причине культурных разногласий. Он просто посчитал себя умнее всех и попытался обойти систему безопасности одного из банков. Даже почти обошёл, но «почти» — не считается, и остался парень не только без сладкой жизни, но ещё и в международном розыске с арестованными счетами. В общем, едва унёс ноги от галаполиции и забился сюда.
Жизнь столкнула меня с ним недавно, знакомы мы были весьма поверхностно, но это не мешало мне знать его адрес и иметь приглашение «обращаться, если что». Разумеется, за приличную плату. Тратить деньги на глупости гостя с Земли я не собиралась, но идея, чем расплатиться с компьютерным гением, у меня имелась.
Грязный коридор, обшарпанный лифт, ещё один коридор. Ждать ответа у одной из малопримечательных дверей пришлось очень долго. Я бы даже усомнилась в правильности адреса и наличии хозяина дома, если бы в два моих предыдущих визита все развивалось по другому сценарию. Но Дони всегда был дома и всегда очень долго добирался до двери, полагая, что пришедший с важным вопросом посетитель непременно дождётся, а на неважные и отвлекаться лишний раз не стоит.
Донателло Бер, он же Дони, появился на пороге собственной квартиры через пару минут. Он обладал совершенно типичной внешностью человека, проводящего дома со своими электронными игрушками всю жизнь: тощий, мелкий, сутулый, с неопрятными длинными чёрными волосами; сильнее всего он напоминал облезлую подвальную крысу. Рядом с более-менее примелькавшимся Барсом яллин выглядел особенно жалким. Обманчивое впечатление: щуплый Дони на мой взгляд был гораздо опаснее землянина. Потому что белобрысый, конечно, страшное и разрушительное оружие, но он вопиюще прямолинеен и порой искренен до наивности, а Донателло — умён, хитёр и крайне злопамятен.
— А, Рунка, привет, — кивнул мне, будто только что опознал, Дони. Будто не увешан весь коридор и все подступы его следящими маячками. — Хахаль? — он качнул головой в сторону Барса, обежав взглядом внушительную фигуру.
— Хуже, — невозмутимо ответила я. Землянин это высказывание не прокомментировал, только усмехнулся как-то странно; не то иронично, не то злорадно, не то с предвкушением. — Дело есть.
