Валентин Катаев - Остров Эрендорф
В течение нескольких часов он обошёл остров вокруг. Остров был не более пятнадцати километров в длину и десяти в ширину.
- Очень странно,- заметил Джимми, развалясь поудобнее на скалах под солнцем.- Я начинаю бояться, что со мной сыграли скверную шутку. Впрочем, если это даже и так, то продолжительное путешествие никогда не повредит молодому человеку моих лет.
Остаток дня Джимми посвятил более подробному исследованию острова. Никаких признаков человека он не обнаружил. Посредине острова росло несколько пальм. Два-три ручья разбегались от центра к океану. Вода в ручьях была тёплой и на вкус отдавала серой.
И со всех сторон был необъятный, голубой, выпуклый, великолепный и пустынный Атлантический океан.
Начало смеркаться. Пора было подумать и о ночлеге.
Круглая, бледная, магнитная луна всплывала из океана. Она была покуда ещё похожа на пуховку, вынутую красавицей из лазурного мешочка, чтобы попудриться на ночь.
Солнце низко висело пылающим стеклянным шаром над ослепительной водой.
Краски этого величественного океанского ландшафта были цветисты и великолепны.
Затем солнце стало жёлто-красным, как сафьяновая, похожая на сердце, задница павиана. Оно быстро погрузилось в океан, и наступили короткие тропические сумерки.
По всему берегу с шумом и хлопотливым писком устраивались на ночь морские птицы. Какое-то животное в глубине острова плакало детским голосом.
Джимми поспешил в расселину скал, к своей лодке. Невдалеке он отыскал небольшую пещеру, скрытую камнями, и, втащив туда сундук с походной постелью, стал устраиваться на ночь. Он расставил складную кровать. Над кроватью повесил электрическую лампочку в шёлковом абажуре. Под подушку он сунул двадцатизарядный автоматический пистолет системы "Домбле". На всякий случай Джимми ещё раз обошёл вокруг пещеры и остановился у входа.
Стояла или, вернее сказать, тяжело висела душная тропическая ночь.
Весь мир, казалось, был осыпан звёздами, как телефонный негритёнок солидной фирмы в Манхэттене пуговицами. Звёзды были величиной в доллар каждая, и они валялись без всякого подсчёта везде: на небе и в океане.
Прибой вокруг рифов горел голубым фосфорическим пламенем, и при этом ярком кинематографическом свете Джимми казалось, что его руки сделаны из голубого аптекарского стекла.
Он глубоко и нежно зевнул, вошёл в пещеру, проверил обойму пистолета и, установив у входа сигнальные хлопушки, залез под одеяло. Он прочитал несколько страничек "Королей и капусты" незабвенного О'Генри и вскоре крепко заснул.
Ему снились звёзды и Елена, которая стояла среди этих звёзд с распростёртыми руками и кормила их, как голубец, серебряными долларами. Потом пришёл профессор Грант, погрозил Джимми золотым пальцем и строго сказал: "Стыдно, молодой человек, я от вас этого не ожидал".
Джимми проснулся. Уже был день. Он посмотрел на часы - половина двенадцатого.
Он оделся и отправился с чайником к источнику. Выйдя из пещеры, он посмотрел в океан и остолбенел.
Остров был окружён эскадрой трансатлантических пароходов. Их было не менее десяти. Электромоторные лодки шныряли между ними, поднимая фонтаны брызг. Угольный дым стоял над яркой водой океана.
Джимми обернулся. В двадцати шагах от него, на скале стояла Елена и смотрела в океан.
17. Чудеса начинаются
У Джимми перехватило дыхание. Он страшно покраснел и, сняв с головы кепи, подошёл к Елене.
- Елена,- сказал он.
Елена вздрогнула и с удивлением посмотрела на него.
- Похоже на то, что вы обознались,- сказала она.
Джимми весело улыбнулся.
- Вы приказали мне быть здесь, и, видите, я беспрекословно исполнил ваше желание.
Елена сердито нахмурилась.
- Слушайте, молодой человек, может быть, у вас здесь и принято приставать к незнакомым девушкам, только предупреждаю, что у нас в Лос-Анжелосе это не практикуется.
- В Лос-Анжелосе? Елена, я не понимаю вас.
- Посмотреть на вас - действительно невинный телёночек!
Елена весело захохотала и прибавила:
- Меня зовут Роза, а не Елена. Впрочем, не подумайте, что я хочу с вами познакомиться. Мне наплевать на это. За мной ухаживало около полудюжины лучших парней - и ни один не пришёлся мне по вкусу. Так что не воображайте!
Джимми открыл рот и сел на кактус.
Елена фыркнула.
- Ай да кавалер! Как раз угодил на кактус! Ну, как вы себя чувствуете?
- Как на иголках,- бледно улыбнулся Джимми.
Елена захохотала ещё пуще, присела от хохота на корточки, затем вскочила и бросилась бежать в глубину острова, утирая подолом юбки выступившие на глаза слёзы.
Джимми бросился за ней и вдруг остановился в полном недоумении. Он увидел, что остров был заселён людьми. Мало того, он увидел довольно большие дома, бараки, ограды, какие-то вывески... Одним словом, перед ним был строящийся город, один из тех городов, которые в несколько месяцев возникали в позапрошлом веке в Калифорнии, в эпоху золотой горячки. Но этот строящийся город возник в течение одной ночи.
Не будь Джимми сыном архитектора - он бы, несомненно, посчитал это за чудо или, в лучшем случае, за галлюцинацию. Но человеку, хорошо знакомому с современной строительной техникой, возникновение за одну ночь нескольких десятков больших бетонных домов не могло показаться чудом.
Дома в разобранном виде были привезены на пароходах, которые стояли кольцом вокруг острова. Джимми видел, как между морскими гигантами и островом двигались электропаромы, как по острову громыхали тракторы с гусеничной передачей, как фыркали моторы, приводящие в движение феноменальные краны, которые ворочали в воздухе бетонные стены и даже целые уже отмеблированные квартиры, как игральные карты.
Всюду кипела работа. Монтёры в кожаных куртках передвигали рубильники на мраморных распределителях, шофёры правили грузовиками, плотники вкладывали брёвна в пыхтящие станки, откуда они выползали распиленными, обтёсанными и полированными. Несколько архитекторов с треножниками астролябий спешно наносили на кальку план тут же строящегося города и справлялись по записным книжкам - не забыли ли поставить где-нибудь дома или стены.
Мимо Джимми быстро прошёл какой-то взволнованный инженер, который, размахивая планом, кричал кучке монтёров:
- Эй, вы, ослы! А где же питомник поэтов, чёрт вас возьми? Вот он по плану. Вместо него я вижу почему-то хранилище хлебных пород и общежитие кинозвёзд! Олухи! А где, я вас спрашиваю, конденсатор номер сто восемьдесят девять рабочих горной промышленности?
Инженер подошёл к монтёрам, и его жёлтый, плоский карандаш быстро зачертил по плану. Монтёры почесали затылки.
