Михаил Ребров - Искатель. 1964. Выпуск №6
Ленька верил в свои силы и не спешил. Он плавал мощно и красиво. Кроль был его любимый стиль. Но сейчас, когда Нади не было на палубе, Ленька чувствовал непривычный, сосущий холодок. На берегу уже поняли.
— Прыгай, прыгай! — кричали со скалы.
Ленька делал вид, что не торопится. Черт возьми, это было для него — такая игра на нервах.
Из маленького затончика наперерез катеру выплыла лодка. В ней сидел плечистый парень в тельняшке — видать, из демобилизованных моряков, их здесь много работало, на стройке. Гребец часто и нервно взмахивал веслами. Ленька взглянул на белые бурунчики, вспыхивающие в канале. Вода смывала пудовые камни с перемычки.
«Подожду, пока лодка подплывет к катеру», — решил Ленька. Он взглянул на часы. Минута в его распоряжении, не больше. Слышен был гул потока.
Ленька не выдержал и, оттолкнувшись от борта, головой вперед полетел в воду. Он хорошо нырял и мигом очутился у лодки.
— Плыви, плыви, — пробормотал парень, глядя не на Леньку, а на опустевший катер. Ленька хотел было ухватиться за лодку, но парень, все так же вполоборота продолжая глядеть на катер, сделал несколько сильных гребков и подплыл вплотную к его невысокому борту.
Ленька почувствовал вдруг злобу к этому незнакомому, отчаянному и глупому пареньку. Катер захотел спасти!
Парень вскочил на палубу и схватился за штурвал, бешено завертел его, стараясь повернуть катер так, чтобы он вошел в канал носом. Легкую деревянную лодку уже подхватил поток, и она прыгала на бурунах, словно детский бумажный кораблик.
А парень в тельняшке уже орудовал на носу наметкой. Ему удалось повернуть катер как раз в тот момент, когда судно вышло на стремнину.
Выскочив на берег, Ленька успел заметить, как его корабль исчез в донном отверстии, как парень в самую последнюю секунду упал на палубу, спасаясь от удара о низкий бетонный свод, и как разлетелась сбитая рубка.
Вместе со всеми, что-то крича и уже не помня о злорадном чувстве к незнакомому пареньку, Щавелев побежал к нижнему бьефу.
Бежать пришлось долго — тропа огибала котлован.
Катер стоял, наклонившись на один борт, выброшенный на прибрежные камни. От надстройки не осталось и следа, но катер был цел. Цел!
Обрадовавшись, Ленька рванулся вперед, но тут же остановился. Люди пробегали, не обращая на него внимания. Ленька видел, как с палубы, шатаясь, поднялся парень в тельняшке.
— Ну вот и спасли катер, — пробормотал Ленька.
Как-никак он проплавал на этом суденышке целых три года. Кому бы и переживать, как не ему?
Ленька вытащил размокшую папиросу, стиснул зубами мундштук. Но разве он не сделал все, что мог? И не подвернись этот парень… Просто у него, Щавелева, было мало времени на раздумье. Если бы еще хоть одну минутку, он бы догадался, что делать.
Ленька стоял один над рекой и над катером, над плотиной. Стоял и думал: хватит ли всей, его жизни на то, чтобы загладить в памяти людей эту одну-единственную минуту трусости…
Е. ПАРНОВ, М. ЕМЦЕВ
ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОЛКОВНИКА ФОСЕТТА
«Москва,
Академия наук.
Следуя рейсом Мурманск — Берген, наш пароход «Заполярье» проходил вблизи Лофотенских островов. 20 октября с. г. в 16 часов 40 минут по московскому времени в проливе между островами Вере и Москенесе (район действия водоворота Мальстрем) вахтенный тов. Г. И. Мочалов обнаружил плавающий предмет, который был выловлен и поднят на борт. Он представлял собой полиэтиленовую канистру емкостью около десяти литров. Внутри канистры была найдена рукопись на английском языке, датированная 16 октября с. г. Согласно тексту рукописи она была помещена в канистру и брошена в один из водоемов Амазонского бассейна. Таким образом, канистра достигла Лофотенских островов самое большее за четыре дня. Для этого она должна была двигаться со средней скоростью, во много раз превышающей скорости известных океанических течений.
Кроме того, нет оснований предполагать, что канистра, плывя по течению, двигалась наиболее коротким путем.
Очевидно, канистра перемещалась вне обычных путей распространения бутылочной почты. Из текста рукописи можно сделать предположения, что одним из таких путей мог явиться какой-то сверхглубинный канал, соединяющий два крайне отдаленных географических пункта.
Ввиду того, что содержащиеся в рукописи сведения могут представлять собой большой научный интерес, мы решили передать канистру с рукописью Академии наук СССР.
Мы очень просим прислать нам научное заключение по поводу данной находки. Всем нам очень интересно знать, какими сведениями располагает современная наука относительно существования сверхглубинных каналов, а также природных феноменов — электростатических и гидродинамических.
По поручению команды парохода капитан парохода Н. Е. БАБАНИН».ХРАМ «ЧЕРНОГО ТУКАНА»
Завязку этой истории следует искать во тьме веков. Она отодвинута от нас по крайней мере на двенадцать столетий. Я же оказался втянутым в нее девять лет назад, что дает мне некоторые надежды не опоздать хотя бы к развязке.
Как сейчас помню этот дождливый августовский день. Только что защитив магистерскую диссертацию по биохимии вирусов, я спешил обрадовать невесту. Мы были помолвлены с ней уже шесть лет… В общем на этот день оба мы возлагали большие надежды. С букетом роз, промокший и счастливый, я прислонился спиной к ее двери, нащупал звонок и нажал кнопку. Дверь открылась бесшумно, и я едва не упал в объятия моего будущего тестя. Он пригласил меня в кабинет.
В гостиной звенело столовое серебро. Из кухни доносился соблазнительный запах жареной индейки. Оставив розы на мраморном столике, с улыбкой от уха до уха я последовал за сэром Генри.
Должен сказать, что отец моей невесты считался одним из крупнейших вирусологов нашего времени. Нобелевский лауреат и профессор университета, он был ко всему прочему и моим прямым начальником.
Сэр Генри предложил мне сесть и сам сел в старое, протертое до блеска кресло с высокой и узкой спинкой. Я подумал, что, наверное, в этом кресле сидел отец сэра Генри, его дед, а может, даже и прадед, какой-нибудь энергичный и ловкий дипломат ее величества королевы Виктории. Со стены кабинета молча взирали лики многочисленных предков сэра Генри.
Я с удовольствием отметил, что портреты и фотографии родственников занимали в кабинете только одну стену, да и то не полностью. Остальное жизненное пространство безраздельно принадлежало книгам.
