Глеб Исаев - «Травести»
«Так что–же они здесь затевают. Для чего весь маскарад? — дед, не сумев отыскать правильного ответа раздраженно сорвал с носа неудобные очки. — Новые что ли купить, все время сползают. Не перебарщиваю ли я с образом?» — Михаил Степанович понимал, что злится от бессилия.
Глава 8
Трещат березовые поленья в камине, нагоняет хандру завывающий в дымоходе ветер. А впрочем, после суетного, наполненного событиями дня, вечер — самое спокойное время.
Оля сидела у огня задумчиво следя, как высыхает, и рассыпая искры вспыхивает смола на березовых чурках, как тянется, уползая верх сизый дымок. Лежащий возле ног Минька лениво шевельнул ухом, приоткрыл глаз, шумно вздохнул.
Михаил Степанович вернулся поздно. Рассеяно скинул с плеч шубейку и не сказав ни слова прошел в столовую. Это поразило. Обычно аккуратный и вежливо благожелательный хозяин сегодня был мало похож на себя. Оля удивленно, легонько толкнула ступней, обутой в теплый, толстой ручной вязки носок, пса, предупреждая о необходимости соблюдать порядок и отправляться в вольер.
Оля сделала вид, что ничему не удивилась, аккуратно повесила полушубок на плечики и ушла в столовую ставить на плиту чайник, разогревать ужин.
И вот теперь сумерничали. Свет, приглушенный умной автоматикой, едва разгонял полутьму, и только завывание в каминной трубе крадет тишину.
— Дед, не таи. Что–то случилось? Могу помочь? — Не выдержала Оля, и выжидательно уставилась на старика:
— Ведь вот как… Убежал от всего. На край света. Думал, все списано. Расплатился. Ан нет. — Михаил Степанович невесело усмехнулся:
— Ну, это прелюдия. А суть? — Она провела ладонью по шелковистому ворсу ковра.
— Я и в молодости не очень любил на чужие плечи свое вешать, а уж к старости даже как–то и неловко. Но по всему выходит… что не просто так встретились мы на том мосту, видно, суждено было. Рассказать? А смысл? Хотя, чего уж себе вру–то. Тяни, не тяни, а видно придется.
Он выдохнул, и неожиданно поинтересовался: — Вот ты как к политике относишься?
— Да никак. Мне она фиолетово. — беззаботно фыркнула Оля. — Где я, а где политика?
— Ответ засчитан. — Михаил Степанович попытался ответно улыбнутся, но не сумел. — Увы, Оля. Хорошо, кабы всегда так. Но бывают ситуации, когда, независимо от цвета нашего к ней отношения, эта зараза иной раз входит и в повседневную жизнь. И порой, неожиданно, и непредсказуемо.
— Раньше, когда служил, был грех, порой даже считал, о могу что–то в ней изменить. Порой через людей перешагивая ради этой цели, через судьбы. А вот когда сам в ее жернова попал — проклял. За гордыню, за все грехи получил. Полной мерой. Не меня, а родных она забрала.
Короче, ходить вокруг — смысла нет. История, если не углубляться в детали, простая: — Сделали мне недавно предложение, от которого отказаться не смог. Выступить в качестве свадебного генерала. Купить завод. Так, мелочь заводишко, но производит он компоненты для ракет, которые наша страна планирует поставлять в Латинскую Америку. Но это не главное. Как мне кажется, эти люди хотят чтобы сделка не состоялась. И сделать это они намерены чужими руками.
Я, в свое время, имел довольно серьезные связи, да что кривить душой, и теперь еще кое — кто меня помнит. И если я выступлю покупателем этого завода, все будут знать, что фирма эта…, скажем так, не воткнет нож в спину власти. На то и рассчитывают пришедшие ко мне люди.
Оля непонимающе посмотрела на ссутулившегося собеседника: — А почему отказаться нельзя?
— Убьют. А потом еще и в грязь втопчут. — Ты последние слова, это, не слушай, так, придурь старческая… не забивай голову.
— А если бороться? Неужели так сильны?
— Сильны? Да, пожалуй. Там все настолько перемешано, что не разобрать и с бутылкой, и без. Фактически, завод — это так, мелочь, как говорится, вершина айсберга. Или осколок.
— Я, честно, ничего не понимаю… — Оля протянула руку к догоревшим углям. — Но это, в принципе, неважно. — У тебя есть план?
— Есть, Оля. Оказался между молотом и наковальней, значит нужно стать частью того или другого. И тогда есть возможность уцелеть. И мне более по нраву стать на сторону власти. Хотя бы потому, что… Ну, не важно. Они надеются использовать меня в качестве болвана. У болвана в карточном раскладе есть еще одна роль. И как бы им не столкнуться с джокером.
— Операция с приобретением завода — дело нудное, у нас с тобой будет время обсудить все детали. Но это только в том случае, если ты согласна в этом участвовать. Я тебя не уговариваю. Ты можешь вернуть свое настоящее имя и исчезнуть. Денег я дам. Авось и не отыщут. Осядешь где — нибудь и забудешь все, как страшный сон.
— Михаил Степанович, ты это оставь. К чему это все? Я с тобой. И закончили. Хорошо? — Оля хитро улыбнулась, смахнула с пальцев золу.
— Вот этого я и боялся. Да, я понимаю, что жить по — прежнему ты не сможешь. И знал, что ответишь именно так. Ладно, пойдем пить чай, — приземленно усмехнулся дед. — Нельзя относиться ко всему через чур серьезно. Так можно и с катушек съехать.
И под конец чаепития, без перехода, как о чем–то малозначительном, обмолвился: — Оля, с утра нам нужно съездить в одно место…
— Ну — у… — Оля расстроенно вздохнула. — А я только собралась в лес сходить. И куда это?
— Так документ твой получать… — Обронил Михаил Степанович, и выходя, добавил: — Ну и еще одно дельце будет. Узнаешь…
— Что? — спросила не подняв головы от бумаг, женщина, когда Оля заглянула в комнату.
— Паспорт,
— Первый что ли? — оторвалась служащая от бумаг. — Поздновато ты, девочка, другие, вон, сразу бегут, а ты аж до восемнадцати дожидалась…
Хозяйка кабинета отыскала ее «несгибайку». На картонном бланке Оля увидела свое фото.
— Подпиши здесь, — ткнула пальцем регистраторша. — И вот тут.
Поздравляю. — Она протянула Оле пахнущий свежей краской паспорт. Оля с удивлением прочитала чужую фамилию. Однако вывела свою новую подпись «О», две буквы и завиток.
— Замечательно, — глянул на красную корочку Михаил Степанович. — Пошли, внучка… — он загадочно улыбнулся в усы, — еще в одно место заскочим и домой. Чур, не смеяться.
Она заинтересованно вскинулась: — Ты так подготавливаешь, куда мы?
— Сейчас узнаешь… ты, кстати, машину водить умеешь?
Оля кивнула: — Ага, у Петьки была. «Королла» старенькая, пропил…
— И ладненько. Главное умеешь. А права мы сейчас заберем.
В ГАИ все произошло невероятно быстро и буднично. В кабинете, где сидел задумчивый капитан, было тихо.
Офицер глянул паспорт и вынул из большого картонного конверта пластиковый квадратик с ее цветной фотографией.
