Николай Дубровин - В ПОИСКАХ ЦАРСТВА РУСАЛОК
И, наконец, самая популярная, что это не колыбель вовсе, а знаменитая Чаша Грааля с кровью Спасителя. Тут даже не важно, как она туда попала, гораздо забавнее сама идея о горных духах, хранящих великую святыню христианства. Воля ваша, но надо что-то выбирать – либо горные духи, либо кровь Христова, а не объединять это все в какую-то идолопоклонническую буффонаду.
Но мы сейчас не об этом. Итак (тут Петр Исаакович даже привстал со своего стула и в страшном возбуждении взмахнул руками), гипотеза оформилась: золотая чаша из клада Приама – уменьшенная копия таинственной крымской святыни и тогда Крым и Кавказ – центр, а Троя – провинция какой-то загадочной древней цивилизации, возможно даже самой Атлантиды. Естественно, это чистой воды спекуляция, но она объясняет и стремление Шлимана вернуться с раскопками на юг России и те загадочные экспедиции, которые организовывали советский Спецотдел ГПУ и гитлеровское Аненербе (замечаете, СССР и Германия – два держателя клада Приама!) на поиски «крымской колыбели». В эту версию ложилось все, даже подземелья, в которых владыка Феодоро укрыл свою святыню. Ведь та же Блаватская писала про атлантов: «...Маги покоящейся на дне океана страны имели сеть подземных ходов, расходящихся по всем направлениям».
Предав своей работе должный вид, я отправился в редакции научных журналов, но там лишь смеялись надо мной и советовали написать фантастический роман. Петр Исаакович тяжело вздохнул и стало особо отчетливо видно насколько он, в сущности, стар и одинок.
- Технический прогресс последних десяти лет прошел как-то мимо меня, поэтому мысль о возможности публикации моего труда в интернете мне подал лишь сравнительно недавно сосед по лестничной площадке. А после этого, как раз, и начались мои неприятности, приведшие, в конце концов, к нашей встрече.
- Какие неприятности?! – в один голос поразились мы.
- Мне кажется, нет, я уже уверен, что за мной следят, – беспомощно улыбнулся наш собеседник. – Нет, нет, – зачастил он, увидев нашу первую непроизвольную реакцию, – я не сумасшедший, у меня нет мании преследования, по крайней мере, я хочу на это надеяться, но я и не могу пренебрегать очевидными фактами. В моей квартире кто-то был и переворошил все бумаги, мой почтовый ящик постоянно вскрывают, а телефонный мастер сказал, что к проводке была подсоединена какая-то маленькая хитрая штука, позволяющая прослушивать мои разговоры на расстоянии. Я одинок и живу на пенсию, так что даже сама мысль о грабеже абсурдна… Остается только эта моя работа…. Вы поймите меня правильно! Я не боец, ни по натуре, ни, по возрасту. Кроме того, я, откровенно говоря, банально боюсь. Когда я понял, что это повышенное внимание к моей персоне, скорее всего, связано с моими поисками Атлантиды, я немедленно удалил свой материал из сети, но уничтожить бумаги, честно говоря, не смог. В них же два десятка лет моей жизни… . С нынешними нашими атлантологами и этой их «Атлантической традицией» мои отношения, мягко говоря, не сложились. Они, на мой взгляд, уж как-то слишком глубоко ушли в теософию, а мне в теософию нельзя. Рабби не велит! И вот когда я сегодня совершенно случайно узнал от Игоря о ваших поисках, то решил, что это мой шанс. Вдруг мои исследования как-то помогут вам найти вашего друга! Получится, что я спас человека!
- Спасибо огромное, – проговорил изумленный Павел, – но кто, по-вашему, может за вами следить?
- Не знаю, – задумчиво произнес наш собеседник, – в таких случаях обычно принято все валить на КГБ, или как они сейчас называются, но поиски Атлантиды всегда были невиннейшим занятием. Даже в годы Сталина, когда сажали всех – и эзотериков, и теософов и, особенно, масонов, из атлантологов ведь никто так и не пострадал. И вообще, все годы советской власти Атлантида было единственной разрешенной древней загадкой на одной шестой части суши, а уж сегодня-то и тем более…
- Ну, если вы согласны принять этот мой труд, то я торжественно вручаю его вам, – с этими словами Петр Исаакович полез в свой портфель и извлек две объемные старорежимные картонные папки с трогательными веревочками, еле сдерживающими распирающие их бумаги.
Распрощавшись с Петром Исааковичем, мы вышли на Ордынку, и Паша вдруг решительно двинулся в сторону Обводного канала.
– Ты куда? – удивилась я.
– В музей! Чего-то мне захотелось взглянуть на эту золотую чашу. Какой-то очень интересный дед, убедительно излагает.
Паша набрал приличный темп, и где-то за полчаса мы донеслись до Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Вопреки моим иррациональным страхам музей был открыт, а «Золото Трои» доступно для всеобщего обозрения. Галопом пройдя мимо египетских саркофагов и ассирийских крылатых быков, мы ворвались в зал №3, где, как утверждал приобретенный на входе путеводитель, и были выставлены сокровища Приама.
Искомая чаша демонстрировалась в отдельном пластиковом аквариуме практически в центре зала. Здесь она проходила под наименованием «золотой ладьевидный сосуд». Но это был еще не предел, потому что из висящего рядом описания следовало, что находились чудаки, даже называвшие ее «соусником». Впрочем, что царь Приам обычно пользовал прибор за обедом, никто, вроде как, не утверждал. Наоборот, все склонялись к мысли, что «сосуд, вероятнее всего, предназначался для ритуальных церемоний», но вот «каких» и «почему» – не уточнялось. Кроме того описание сообщало, что «сосуд схож своими очертаниями с корпусом древнего корабля и может с полным основанием служить своего рода символом морских связей Трои, являвшейся не только приморским городом, но и важным портом, мостом между древними цивилизациями Анатолии и Эгеиды». В общем – «Правь, Трояния, морями!». Никаких надписей, карт, шифрованных символов или чего-либо подобного на предъявленной чаше – сосуде – соуснике не было.
- Ну что? – поинтересовался Паша.
-Что – что?! – возмутилась я, – откуда я знаю – «что»? Это ты меня сюда притащил. По мне она больше всего походит на шлем Александра Македонского из «Джентльменов удачи»! (Действительно, две большие округлые ручки по бокам чаши чем-то напоминали изогнутые бараньи рога на шлеме из знаменитого фильма. Во всяком случае, что-то общее было). Но развить аналогию мне не дали. В пустой при нашем появлении зал вошла большая группа экскурсантов, и Паша, пробормотав «чертовски неожиданная встреча», стремительно развернул меня к витрине с какими-то древними сережками и браслетами.
«Что?», «Кто?», Где?», «Бежим?» – изрядно растерявшись, принялась шепотом допытываться я.
- По-моему, здесь один наш общий знакомый, – тихо процедил Павел.
- Какой общий знакомый? – Лишенная возможности обзора я начинала раздражаться, – у нас крайне мало общих знакомых! Мы сами познакомились меньше месяца назад!
