Елена Езерская - Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града
Насчет упрямства так и есть. Выходя, я попросил маму ничего не трогать, вернувшись, застал ее за приборкой. Упираясь коленями, она вталкивала подушки сидений в углубление в диване, кресла уже стояли собранными. Я взял ее за руки и не без сопротивления увел на кухню. «Если хочешь помочь, сделай мне пару бутербродов и чаю». «Тебе с колбасой или сыром?» – Похоже, она с трудом сдерживала слезы. «Все вместе, а еще порежь помидор и положи лист салата». Мама открыла холодильник и, насупившись, начала доставать продукты. «Только бутерброды, никаких разговоров», – предупредил я, услышав, как она бормочет: «А все эта проклятая Анька, если бы она не была такой дурой, то не впустила бы в дом посторонних». «Они предъявили удостоверения», – заметил я. «По мне хоть сто таких удостоверений, я бы все равно не открыла», – парировала мама. И надо признаться, так оно и было бы – мама всегда отличалась подозрительностью и сомневалась буквально во всем и в каждом. Возможно, поэтому у нее особенно не было подруг, кроме разве что Глафиры, да и то я скорее отнес бы ее к категории верных холопов.
Наконец вернулся отец. Он позвонил из машины, не хотел подниматься. Я торопливо надкусил бутерброд и махнул маме – все, хватит страданий, пошли.
– Что-нибудь взяли? – спросил отец.
– Непохоже. – Я помог маме сесть на кресло рядом с водителем.
– Это никак не связано с тем, что случилось с Олегом? – Лучше бы он не задавал этого вопроса, потому что мама немедленно напряглась и выпытывающе впилась в меня взглядом.
– У тебя разыгралась фантазия? – отшутился я. – Ну залезли ребята в профессорскую квартиру, не думали, что дома кто-то есть. Напоролись и сбежали.
– С одной стороны, хорошо, что Аня оказалась у тебя в тот момент, – вздохнул отец, – с другой – сидела бы она лучше дома. Была бы сейчас здорова.
– Я тоже так говорю, – не удержалась от реплики мама, но мы оба пропустили ее пожелание мимо ушей.
Отец сказал, что заплатил за три дня. Я кивнул – не беспокойся, я съезжу в больницу, сделаю все, что надо, Анна Петровна не будет ни в чем нуждаться, пусть держат ее столько, сколько необходимо, лишь бы поправилась. А потом, наверное, отправлю ее в Геленджик, отдохнет у племянницы, придет в себя.
– Мы уже поехали или нет? – перебила меня мама, и я махнул им рукою – езжайте!
Проводив родителей, я вернулся в квартиру и стал решать, что делать – начать убираться или поехать к Аннушке. Первое меня удручало самим фактом своей необходимости, второе было временной отсрочкой от него. Я отправился на кухню доедать бутерброды, снова включил успевший остыть электрический чайник и вдруг вспомнил – Татьяна! Ну конечно! Не приглашать же службу быта наводить чистоту и порядок в моей квартире. Представляю, как она будет рада!
– Слушай, у тебя какие планы на сегодняшний вечер? – По ее молчанию я догадался, что мне удалось произвести должное впечатление своим звонком. – Мне очень нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты приехала ко мне, прямо сейчас. Если, конечно, я ничему не помешал в твоей личной жизни.
Она согласилась так быстро, что, кажется, только этого и ждала. Так, сказал я себе, это всего лишь акт милосердия к пострадавшему, не позволяй ей увидеть в этом случае иные светлые перспективы. И когда она приехала, я первым делом расставил все точки над i – я прошу ее о дружеском одолжении, и только. «Ты можешь отказаться, – предупредил я Татьяну, – я не хочу превращать тебя в техничку, просто мне надо еще заехать в больницу к Анне Петровне, соседке, а пока я тут возился бы, закончатся часы посещения». К моему удивлению, Татьяна не расстроилась ограниченностью своей роли в моем доме и с готовностью принялась поднимать разбросанные книги. «Таня, – я немного испугался ее горячего энтузиазма, – пожалуйста, просто собери вещи и сложи все стопочками на диване, на кровати в спальне, в кабинете, раскладывать все по местам я буду потом». «Не переживай, я знаю, что касается интеллектуальной и личной собственности – это дело всегда деликатное, особенно когда касается порядка в квартире неженатого мужчины, – кивнула она, – я только соберу твои вещи и помою пол». Я хотел было спросить, а откуда у нее такой богатый опыт, но сдержался – еще подумает, что ревную, и тогда уж точно не отвяжешься. Я отдал ей ключи, которые остались от Анечки, и сказал: если я не успею вернуться к тому времени, когда она закончит здесь всю работу, то может уйти, а ключи оставить консьержке. «Знаешь, – она обвела рукой вокруг себя, – глядя на все это, я не стану рисковать, лучше потом сама верну тебе ключи». Кажется, подставился, понял я, но уже ничего нельзя было поделать – зачем обижать ту, чья помощь тебе сейчас так нужна?
В больнице мне сказали, что Анна Петровна Горчакова сейчас спит, ей ввели снотворное. Я оставил фрукты в пакете на тумбочке у ее кровати, попросил медсестру поставить цветы в какую-нибудь вазу или банку – она забрала их и пообещала, что все сделает как надо. Потом я заглянул к дежурному врачу, которая заверила меня, что с Анной Петровной все будет в порядке. В договорном отделе мне сказали, что аванса, внесенного Карцевым Сергеем Леонидовичем, достаточно на первое время, остальное при выписке. После чего я снова поднялся в палату к Ане, пододвинул стул поближе к ее кровати и какое-то время сидел возле нее, пытаясь понять, почему прежде она не казалась мне такой худенькой, маленькой и совершенно беззащитной.
Я чувствовал себя виноватым за все, что с нею сегодня случилось. Возможно, я сам был бы дома в этот час, если бы не поддался панике после звонка из так называемой прокуратуры. Пока я ждал Татьяну, я дозвонился до Олеговой Марианны – она отчасти подтвердила слова господина Парчевского, но его фамилия ни о чем ей не говорила, Марианна попросту не запомнила имени того, кто ей звонил. Но когда я описал внешность моего собеседника, засомневалась – кажется, это был кто-то другой. Тогда я набрал номер лейтенанта Иванова, проводившего осмотр в моей квартире, и сообщил, что отец говорил с Анной Петровной в больнице и она будто бы вспомнила имя на удостоверении – я назвал фамилию человека, представившегося мне следователем из прокуратуры. Лейтенант удивился, еще раз пожелал побыстрее закончить с «разбором завалов», поблагодарил за информацию и обещал сообщить, как только что-то станет известно об этом персонаже. И теперь я ждал его звонка, время от времени поглядывая на свой затихший мобильный. Но лейтенант все не звонил, Анечка продолжала спать, и мне не хотелось разрушать ее умиротворение. К тому же дома Татьяна одна разбирала мои вещи, и червь сомнения, как бы чего не вышло, настойчиво грыз меня изнутри. Я поцеловал Анну Петровну в лоб и поднялся уйти. В дверях столкнулся с медсестрой – она принесла в палату вазу с моим букетом. Я хотел отблагодарить ее и полез в карман за деньгами, но вспомнил, что уже растратил снятую в банкомате наличку. Я почувствовал себя неловко, еще раз сказал медсестре смущенное спасибо и заторопился уйти из палаты. В следующий раз буду умнее!
