Виталий Дробков - Сто лет после нас
– Рядовой 20 маршевого батальона, строевой номер 580.1310! Все наши погибли в сбитом коптере, я был тяжко ранен и попал в плен. Пробовал бежать, как оправился от ран. Был пойман, наказан и прикован цепью…
2.6 СНОВА В СТРОЙ
Как и бывает в таких случаях, его поместили в госпиталь следственного изолятора для излечения от ран и проведения расследования обстоятельств попадания в плен. Раны прочистили, обработали антисептиком, заклеили жидким пластырем и повели на первый допрос.
Кабинет дознавателя, с зарешеченным окном, с сейфом встроенным в угол, столом и двумя стульями, был окрашен в мрачноватые серебристо-серые тона. За столом сидел человек без возраста и без особых примет, кроме одной: его серые длинные тонкие волосы на затылке были сцеплены в пучок голубой резинкой. Голос дознавателя был высок, монотонен и пол его определялся только наличием больших залысин на узком костистом лбу.
– Господин Дознаватель – так можешь обращаться ко мне, – сказал он.
Затем, нажатием клавиши, раскрыл служебный комп и стал задавать дежурные вопросы. Вопросы начинались одинаково: строевой номер 580.1310, назовите… и далее шла суть вопроса.
Вначале это были вопросы о его МэЛах: где, когда и с кем проходил обучение в «Молодёжных лагерях», кто были его прямые начальники? Выяснив, задал очередной вопрос: как проходило первое боестолкновение в операции? Каким был второй бой? Каковы обстоятельства попадания в плен? – на все вопросы Ион отвечал не спеша. Следовало излагать только так, как было велено, ошибиться нельзя, слишком дорога цена.
Дознаватель всё происходящее записывал на камеру компа, иногда делая в нём какие-то пометки, затем формулировал следующий вопрос:
– Расскажи подробно всё, что происходило с тобой в плену, нам важно знать всё, что ты видел: все имена, ставшие тебе известными, увиденные тобой виды их вооружений, транспорта и связи?
– Я не был в помещениях, где они встречались и вели свои разговоры. Моё место – свинарник и уход за животными. Но они не считали меня способным понять их речь и не верили, что я смогу уйти живым от них, потому и не считали опасным. Часто говорили между собой, не обращая внимания на меня, и я кое-что услышал. Так, два полевых командира, во время одной из пьянок, которые у них бывали часто, говорили о старой базе. Как я понял, это база хранения древних ядерных ракет класса земля-воздух и земля-земля, оставшихся от прежнего стратегического врага Федерации. Вот эти двое и решали в тот раз: кому и сколько достанется ракет. От количества ракет там зависит статус командиров повстанцев, а от статуса зависит общее влияние командира на Совете и его доля при разделе трофеев, территории и ресурсов. Поэтому и вопрос этот у них очень острый. Они не подозревали обо мне, что я неподалёку, и говорили довольно откровенно. А я в тот раз сидел за дверью склада свинарника и набирал в вёдра корм животным, но когда они вышли курить, я прекратил работать, затих, и они не заметили меня. Так вот, я, возможно, смогу отыскать ту базу, они упоминали тогда какой-то ручей – это вам интересно?
– Безусловно! Я доложу наверх и об этом продолжим завтра. Теперь расскажи о вооружении ублюдков, об их транспорте и связи – всё подробно не спеша…
– В зимний период они часто передвигаются на лыжах – такие лёгкие доски с изогнутым концом. За сутки на лыжах они способны преодолевать до 50 миль. Но есть у них и современные аэроскутеры, с высотой полёта от фута до десяти. По-моему, их поставляет кто-то с наших территорий, не верится, что сами они могут создавать такие. И связь у них такая же, как у нас – я видел у них армейские радиостанции, и тоже думаю, что кто-то с нашей стороны продаёт их ублюдкам.
– Всё зафиксировано. Есть ли у тебя просьбы?
– Да, господин Дознаватель, я плохо себя чувствую, меня постоянно морозит и сильно болит голова: или от ранения, или после побоев. Меня ведь сильно избили, когда поймали и тащили назад… нельзя ли показать меня опытному врачу?
– Сегодня уточню о возможности исполнения твоей просьбы. Конвой! Увести задержанного.
* * *
Ион сидел в одиночке, время тянулось медленно, в промежутках между лечебными процедурами и допросами, он размышлял. Мозг, привыкший к активному режиму во время его «пребывания в плену», продолжал работать, и мысли крутились вокруг поставленного задания. Приходилось постоянно быть в готовности, балансировать, и любая оплошность могла стать роковой. Но главное-то произошло: он находится на федеральных территориях, его возвращение прошло по плану, серьёзного ущерба здоровью нет, и его судьба зависит от правильности его поведения и одной маленькой капельки удачи!
На следующий день, утром, его вывели к Дознавателю.
– Строевой номер 580.13.10, как Вы себя сегодня чувствуете? Ваш вопрос решён положительно и сегодня Вас осмотрит доктор, как Вы и просили. А теперь вернёмся к предложенной Вами теме: база с ракетами.
Эта тема весьма заинтересовала наше руководство и с сегодняшнего дня все подозрения с Вас снимаются. Вы переводитесь в офицерский корпус, Вам присваивается начальное звание – лейтенант и предоставляется персональная комната в блоке офицерской гостиницы. Сегодня, господин лейтенант, Вы перемещаетесь к новому месту службы, а завтра к Вам придёт ваш новый командир, с которым, я надеюсь, Вы начнёте свой новый этап доблестной службы в рядах «Стражей Федерации»!
– Служу Федерации!!!
* * *
Прошла неделя, в течение которой Ион получил офицерское звание и необходимые документы, форму, оружие. Однако солдат в своё подчинение не получил, а должность, назначенная ему, называлась – офицер оперативно– тактической группы. И должность предполагала его прямое участие в боевых операциях, вместе с такими же молодыми, как и он, офицерами. Их ударный отряд насчитывал 200 бойцов, только Ион, как носитель информации, был пока изолирован от всех участников будущей операции. Кроме командира.
Познакомился Ион с ним на первом совещании в штабе планирования операции. Проводивший совещание старший офицер, перед самым началом, представил Иона командиру и предложил им занять места вблизи от себя. К командиру, который судя по его жутковатому виду, прошёл не одну горячую заварушку, велено было обращаться: командир Триггер. Азиатского склада лицо командира, с большими уродливыми шрамами, ничего не выражало, а в разговоре казалось, что отвечает робот: независимо от темы беседы, ни его лицо, ни голос – не менялись.
Когда все приглашенные на совещание прибыли и заняли свои места, встал старший офицер и означил тему:
– Предстоит Операция по изъятию ракетно-ядерного оружия повстанцев.
После чего он предоставил слово Иону, и тот, стараясь не волноваться, сосредоточился на докладе:
– Господа офицеры! Мне довелось быть пленённым в ходе последнего боя, когда наш коптер был сбит и из всех летевших в нём солдат, остался жив один я. В момент падения коптера я был уже без сознания. Очнулся в лагере врага и, неизвестно по какой причине, мне не дали умереть, а сделали рабом. Пытался бежать. Попытка побега не удалась: поймали, били, ломали кости и посадили на цепь в свинарнике, где меня и нашли наши десантники после проведения операции возмездия. Пока находился там, случайно мне стали известны сведения, представляющие, как оказалось, значительную ценность. Из подслушанной частной беседы двух командиров повстанцев я узнал, что неподалёку от тех мест, где я пребывал в плену, находится база-склад ядерного оружия бывшего исторического врага Федерации. В их беседе звучало несколько раз слово: «карлов». Если быть точным, они говорили: «Карлова речка», «Карлов ручей». Где-то поблизости от объекта с таким названием и должна, по моему мнению, находиться эта база складирования.
После доклада Иона, слово взял майор Триггер:
– Мы изучали карту тех мест и обнаружили, что есть несколько объектов с подобной топонимикой. Один из них это «Карлов створ» – узкое место в русле реки Енисей, где в позапрошлом веке была построена одна из самых больших гидроэлектростанций Земли. Прежнее название: Саяно-Шушенская ГЭС. Некогда она была основой местной промышленности и экономики, но после сдачи врага, с поглощением этих территорий Федерацией, наши власти и инвесторы так и не смогли освоить регион. И произошло это из-за крайне враждебного цивилизованному сообществу, местного полудикого населения. Между первой и второй половиной 21 века, не обслуживаемая должным образом, плотина ГЭС пала. Следствием этого были большие разрушения и жертвы, ниже по течению реки: вал воды разрушил несколько городов и посёлков вдоль реки, смыл с окружающих берегов плодородный слой, чем сделал те территории непривлекательными для возможных переселенцев. Но для нас, это не было такой уж трагедией – местное население было крайне враждебно к нам, за исключением тех из них, кто привык и раньше сладко есть-пить, служа правящим властям. После сдачи, они примкнули к нам, став нашей администрацией во враждебных регионах. Но это не решило никаких наших проблем: в целом регион оставался враждебным и потому средств на его развитие не выделялось.
