Николай Непомнящий - 100 великих приключений
Неужели мокеле-мбембе навсегда отошёл в мир легенд? По мнению Уильяма Гиббонса, говорить об этом пока рано. В 1985 году пигмеи рассказывали ему, что в озере Теле живут ещё по крайней мере два мокеле-мбембе. В 1988 году участники японской экспедиции видели на озере нечто похожее на описанное существо. Однако туземцы, живущие вокруг озера Теле, наотрез отказываются показывать места, где обитает мокеле-мбембе, так как испытывают суеверный страх: считается, что если рассказать об этой тайне белым людям, то нарушителя табу немедленно постигнет большое несчастье, а то и смерть.
Это весьма распространённое поверье лишает исследователей возможности получать точную и современную информацию относительно новых появлений мокеле-мбембе.
Невероятное приключение Альберта Остмена
Оловянную ровность воды взбили удары вёсел; они опускались и взлетали почти невесомо — многолетняя привычка, как дыхание здорового человека. Старый индеец-перевозчик остановил на молодом мужчине глаза, отвёл взгляд и посмотрел ещё раз, внимательнее.
— Старые золотые копи, — повторил он слова Альберта и замолчал. Руки привычно совершали ритмичное движение. Индеец испытующе взглянул на Альберта ещё раз: хоть и чужой — белый, но предупредить стоит. Совесть будет спокойна, да и человек, сидящий в его лодке, видно, неплохой. И такой ещё молодой…
* * *Альберт Остмен действительно внушал чувство надёжности — как хорошая лодка, как прочный дом. Невозмутимый, спокойный.
— Тот белый человек привозил золото из старых копей. Много раз. И последний раз я его отвёз. Туда. Обратно — нет. Не пришёл на берег.
Альберт ничего не ответил. Он был уверен: с ним ничего плохого не случится.
— Думаю, его убил сасквач, — добавил старик.
— Кто убил? — равнодушно сказал молодой человек, не отрывая взгляда от воды за кормой.
— Сасквач.
— А-а, выдумки, — небрежно бросил Альберт. — Это сказки. Чепуха.
Индеец промолчал.
Альберт вздохнул полной грудью, выпрямил спину и зорко вгляделся в крутой берег.
— Приезжай за мной через две недели.
После года работы лесорубом Альберт Остмен получил отпуск. Место для отдыха он выбрал за сто миль севернее Ванкувера. Где-то в тех местах должны быть заброшенные золотые прииски. Вот бы ему убить двух зайцев: намыть золотого песочка и хорошенько отдохнуть! Поохотиться, полежать у костра в безлюдье, в тиши. Каждый день — как месяц…
Дней этих прошло только шесть. На седьмой — началось.
Проснувшись утром, он вылез из спального мешка, потянулся, пригладил волосы, повернулся, чтобы снять с ветки брюки. А их нет — брюки валяются на земле. Ветром сдуло? Но почему так скомканы? Упали вечером, и он в темноте на них наступил? Но и вокруг что-то не так. Консервные банки вечером стояли горкой — он устанавливал их, как на витрине магазина. Большие банки — внизу, чем меньше, тем выше — пирамидой. А сейчас пирамида повалена. И кострище разворочено… Может, побывала тут какая-то зверюшка? Альберт почему-то заподозрил дикобраза.
На следующий вечер, ложась спать, Альберт положил под край спального мешка винчестер с полным магазином — на всякий случай. Консервные банки, пакеты и коробки — в рюкзак. Рюкзак же повесил повыше над землёй, чтобы ни одна четвероногая скотина его не достала. Спал он, как всегда, крепко. Проснувшись, увидел странную картину: всё кругом беспорядочно разбросано. Рюкзак, подвешенный довольно высоко — в его, Альберта, рост — остался висеть на лямках, но был вывернут наизнанку, и всё содержимое валялось на земле. Странно!
Он спустился к ручью. Здесь, в холодном горном потоке, была им оставлена оленья туша — он привязал её к камню. А сейчас с трудом поверил своим глазам: ни туши, ни обрывка верёвки, ни даже камня! Неужели он забыл место, где оставлял тушу? Да нет, именно здесь! Кто же он, его ночной гость? Медведь? Альберт попытался найти следы на земле, но на каменистой почве не осталось никаких отпечатков. И он не стал менять место базового лагеря. В принципе всё произошедшее — не повод для того, чтобы лишаться душевного равновесия.
…В тот роковой день погода испортилась. Казалось, ночью пойдёт дождь. Альберт твёрдо решил не спать, а подсмотреть — кто же посещает его лагерь по ночам? Он залез в спальный мешок не раздеваясь, в брюках и куртке, снял только тяжёлые бутсы, сунул их поглубже и устроился поудобнее, насколько позволяла ширина мешка. «Спать не буду, а то не увижу, кто же…» — успел подумать Альберт и…
Его разбудил толчок, встряска. В первый миг ему почудилось, что он не лежит, а висит внутри своего спальника и как будто бы едет — на ком-то или на чём-то. Наконец, Альберт проснулся окончательно и совершенно чётко осознал: он — внутри своего спальника, и стоя, или, вернее, полусидя перемещается в пространстве, будто привязанный к седлу. И всё, что он сложил накануне в спальный мешок, спасая от дождя — жестяные рёбра консервных банок, несгибаемый кол ружья — всё вибрирует и бьёт его железными углами.
Кто или что его тащит? Но что бы это ни было, оно шло. Вот сейчас оно поднимается круто вверх, слышно тяжёлое дыхание, а временами кряхтение — совсем как человеческое. Неужели это сасквач? Тот самый, о котором предупреждал старик индеец? Горный гигант, дикий волосатый человек, дух подземного царства… Что делать? Выхватить нож, прорезать в спальнике дырку и выскочить? Но ему не шелохнуться, он сдавлен со всех сторон. Экая беспомощность! А ведь вооружён до зубов.
Консервные банки били его по спине и ниже спины. Ружейный ствол то и дело стукал по голове. Ни шевельнуться, ни поменять положение ног. А тот, кто его тащит, пыхтит — знать, приустал. А вот он, кажется, стал спускаться вниз, под гору. Спальник Альберта коснулся земли, и он изловчился передвинуть затёкшие ноги. Похититель поволок мешок по земле: спускается вниз. Потом сильно встряхнул Альберта вместе с мешком — похоже, вскинул себе на плечо — и затрусил рысцой. Скоро ли он доберётся до места назначения? Альберту казалось, что он путешествует в мешке уже больше четырёх часов…
То, что он испытал спустя полминуты, было страшнее любой боли. Альберт почувствовал, как его перевернули головой вниз и начали опускать в… пропасть? В бездну? Он висел над пустотой, а тот, кто его держал, спускал его вниз, как ведро в колодец. Альберт покрылся холодным потом…
Его бросили на твёрдую почву — как мешок с картошкой. Он выкатился головой вперёд и жадно сделал глоток холодного предрассветного воздуха. Живой… Сведённые судорогой ноги никак не выпрямлялись. Рядом кто-то стоял, тяжело дыша. Было ещё темно, и он не видел — кто. В полумраке вырисовывалось лишь что-то очень большое, тёмное и почти квадратное.
