Андрей Салов - Семь смертей Лешего
Но даже если боец заступал часовым по заставе по нормальному графику с положенными промежутками между несением службы, этот наряд никто не любил. Не нравился он и Лешке, нудностью и однообразием. В светлое время суток, боец, произведя заряжание оружия, под присмотром дежурного по заставе, покидал ее пределы и направлялся к ближайшей горе. Именно на нее, поднимаясь вверх шустрой змейкой, пересекая мост, уходит ведущая на заставу дорога. На гребне горы находится шлагбаум, поднимать и опускать который обязанность часового. При этом должен вытягиваться по стойке смирно перед проезжающей мимо машиной. Но прежде обязан позвонить на заставу и доложить дежурному о появлении машины, чтобы тот открыл ведущие на заставу ворота, пропустив ее внутрь.
Взобравшись на гору и поравнявшись со шлагбаумом, боец сворачивал в сторону, где на расстоянии в несколько десятков метров, располагалась сколоченная из досок и выкрашенная в зеленый цвет, наблюдательная будка. В ней находился телефон, а также журнал наблюдений, где часовой отмечал все перемещения, в трех просматриваемых направлениях, людей и машин. Здесь же, приколоченная на стену, красовалась таблица сигнального оповещения, какими ракетами и какие сигналы подавать, если возникнет такая необходимость. Больше в будке не было ничего, если не считать приколоченной доски, которая служила для сидения, а особо наглым и для лежания.
Зимой доска не пользовалась спросом. Когда настолько холодно, что ноги непроизвольно начинают выбивать чечетку, совсем не до сидения, и тем более не до лежания. Двигаться как можно больше, чтобы хоть чуточку согреться, не околеть за долгие 4 часа. И вертеть головой на 360 градусов, чтобы не проглядеть ничего на наблюдаемых направлениях. А когда до окончания службы остается минут 15-20, особое внимание начинает уделяться дороге, ведущей с заставы. И одна лишь мысль крутится в голове, когда же появится долгожданная смена?
Смена неторопливо поднимается в гору, в то время как заключенный в будке боец, скачет внутри, пытаясь согреться, мысленно подгоняя ползущего, как черепаха, сменщика. И вот кислая, от предстоящего 4 часового торчания на холоде рожа, наконец-то приближается к наблюдательной будке. Короткое приветствие и смененный пулей летит вниз, и уже спустя минуту, разрядив автомат, следом за дежурным по заставе, спешит в казарму, где тепло, где его ждет кружка горячего чая, и бутерброд. Попив чаю для сугрева, не тратя слов на болтовню, часовой спешил в спальное помещение, где, наскоро раздевшись, нырял под одеяло, если по графику был положен сон. Ночной часовой заставы, также изрядная мерзость. Долгих 4 часа бродить вдоль забора, либо наматывать бесконечные круги по периметру, таращась в пустоту.
Развлечением было встретить, или проводить на службу, самый тяжелый, особенно зимой наряд, - часовой границы. Это вообще какая-то жуть. Как правило, наряд состоит из трех бойцов, которые выдвигаются под покровом ночи в означенное место, чтобы приступить к охране государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Этот наряд требовал от солдат выносливости, и летом, и зимой. Летом труднее всего было не уснуть. Когда вокруг тепло и тихо, глаза слипаются, пытаясь погрузить человека в сон. На протяжении многочасового сидения, каждый боец, находящийся в персональном капонире, делает все возможное, чтобы не уснуть.
Для молодых солдат, в ходу были страшилки о событиях, в которых принимали участие китайцы. Суть страшных историй в том, что уснувшие наряды пропускали группы вражеских диверсантов, не подняв тревогу. Уснув на службе, они становились первыми жертвами, крадущегося в ночи неприятеля. Вырезав часовых границы, диверсанты также тихо, снимали часового и проникали на заставу. Спустя минуту дежурный заставы и связист, пополняли скорбный список погибших.
Больше нет на заставе бодрствующих людей. Ничто не в силах помешать врагу, проникнуть в спальное помещение, где отдыхают не занятые службой бойцы. Не слышат они острожных, крадущихся шагов, а мгновение спустя им уже не дано вообще когда-нибудь, что-нибудь услышать. Не суждено им более проснуться, вновь увидеть рассвет. Они умирали во сне, один за другим, не успев понять, почему в цветистом сне разлилась беспросветная тьма. Удар шомполом в ухо, и все кончено. А затем незваные гости уходили прочь. И когда над заставой всходило солнце, некому было любоваться переливами его лучей. Застава была безнадежно мертва, ее защитники спали беспробудным сном, пробуждения от которого нет.
Напрасно названивали на заставу из комендатуры, зазря комендант ругал последними словами связистов, ответом ему было гробовое молчание. Когда застава не отвечала и по секретной связи, до тупого служаки, коим являлся типичный комендант, начинало доходить, что случилось что-то страшное. И тогда выезжала на заставу, поднятая по тревоге комендантская рота, назначением которой, было участие во всякого рода непредвиденных ситуациях. По приезду на место, выпадало им хоронить умерших, временно принимать на себя охрану государственной границы.
И жили они там столько времени, сколько требовалось, для того, чтобы укомплектовать солдатами и офицерами, штат заставы. Затем комендантская рота убывала восвояси и жизнь на заставе входила в привычное русло. Хотя теперь она никогда не сможет стать прежней. Долгие годы будут помнить солдаты о ночной трагедии, делая все возможное, и невозможное для того, чтобы подобное, не повторилось впредь. И хотя на заставе, где служил Лешка, подобного кошмара не случалось никогда, но такое бывало в их краях прежде, и память об этом, была еще достаточно свежа.
Чтобы подобного не случилось, каждую ночь, а то и по несколько раз за ночь, офицерами проводились проверки несения службы нарядами. И поэтому бдели, не поддавались на позывы уснуть часовые границы. И поэтому зорко поглядывал по сторонам часовой, наматывающий бесконечные круги по периметру. Встретить проверяющего офицера, доложить обстановку, значит заработать очередной плюс в послужной список. Не дай бог прозевать его выход, не выскочить из темноты с докладом, и тогда неприятностей не избежать. Даже если удастся придумать уважительную причину, наказания не избежать. Ближайшие несколько дней провинившемуся предстоит нести службу часового по заставе, в самое неудобное время, лишающее человека сна, отдающего его в распоряжение прапорщика Ревы. Неугомонного старшины, озабоченного только одним, не дать солдату отдохнуть лишнюю минуту.
И сидят, и пялятся в темноту часовые границы. И не понятно, куда больше, на границу, откуда могут появиться нарушители, или на дорогу к заставе, откуда в любой момент может показаться проверяющий. И неизвестно, что страшнее, пропустить нарушителя, или проверяющего. Но, даже задержав проверяющего как положено, нельзя быть уверенным в том, что остаток ночи пройдет спокойно. Дежурный офицер мог маяться бессонницей, или гореть служебным рвением, и заявиться с проверкой еще раз.
