Марина Чернышова - Тропой Кота (СИ)
Кот вышел из-за стола, и вместе с главой Гильдии они прошли через весь зал и скрылись за дверью, прятавшейся в углу зала. Там по узенькому потайному коридору они поднялись прямо в личные покои Добермана. Там их уже поджидал чернокожий слуга с бутылкой красного вина на подносе, но Крысолов предпочел в этот раз отказаться от угощения.
- Так-то лучше, - сказал Десото, располагаясь в кресле и наливая себе полный бокал. – Собственно говоря, для чего я тебя сюда позвал, Крысолов. Прошло два с половиной года, и я честно выполнил свой долг, превратив нашу отважную, но капризную графиню в настоящую воровскую принцессу. Я обучил ее всему, что должна знать и уметь женщина в нашем обществе, и, полагаю, Танока уже готова взять на себя свои прямые обязанности. Но, видишь ли, друг мой, ей не хватает практики. Настоящее дело – то самое, чего я, увы, не смог ей дать. Поэтому я хочу, чтобы ты взял на себя роль ее наставника с этого дня.
Вор вздернул брови.
- Каким же образом я буду ее наставлять?
- Все очень просто. Ты будешь брать ее с собой, когда пойдешь в обход своего района, и обучать ее некоторым секретам мастерства. Среди моих подопечных нет другого такого талантливого вора, кроме тебя, Крысолов!
- Вы напрасно меня хвалите, - Кот склонил голову к плечу. – Танока уже знает, что Вы намерены отдать ее под мое крыло?
- Конечно, знает, - кивнул Десото. – И абсолютно не возражает против этого.
- А она, позвольте спросить, не беременна от Вас?
Доберман даже поперхнулся, услышав такой вопрос, но быстро взял себя в руки и ответил:
- Не беспокойся, Крысолов, она давно уже не спит в моей постели. Первый год, конечно, мы много чего вытворяли, но потом я решил, что отношения ученицы и учителя не стоит извращать до такой степени. К тому же, будь она беременна, за такой срок это не могло бы не проявиться. Поэтому не беспокойся, мой друг – я не обременю тебя своим спиногрызом.
Оба тихонько посмеялись над этой фразой, после чего Доберман что-то сказал слуге, и тот удалился в потаенную дверцу за бархатной шторой. Глава Гильдии что-то вспомнил и добавил:
- Да, хочу тебя предупредить, Крысолов – характер у нашей принцессы если и изменился, то отнюдь не в лучшую сторону. Меня она слушалась, а вот с тобой может и побрыкаться. Будь с ней построже, но помни: она – существо упрямое и непредсказуемое, но все-таки в первую очередь она – женщина.
В этот момент в комнату вошла Марта, а сразу за ней – Танока.
Но это была уже другая Танока. От прежней некрасивой, избалованной графини не осталось и следа. Перед Крысоловом и Доберманом стояла теперь ослепительная, уверенная в себе молодая женщина с распущенными по плечам локонами и идеальным макияжем на лице. Ее стройное тело было облачено в белую блузку с черным кожаным корсетом, красоту ее длинных ног подчеркивала короткая юбка с широким ремнем и высокие сапоги на каблуках. Из украшений на Таноке были серьги и ожерелье, сделанные из серебра и… черно-белых птичьих перьев. Овальное личико воровской принцессы не выражало никаких эмоций, ее светлые, блестящие серые глаза, которые когда-то казались блеклыми, равнодушно смотрели то на одного, то на другого.
- Крысолов, познакомься, - сказал Доберман. – Танока Сорока, с этого дня – твоя подчиненная. Делай с ней все, что считаешь нужным, и я надеюсь, что в скором времени она станет тем средоточием таланта и мастерства, о котором мечтает каждая Гильдия воров Брестоля. Танока, - он обратился к девушке. – Ты все поняла? Помнишь, о чем мы с тобой говорили?
- Конечно, Десото, - принцесса кивнула. – Это – мой долг.
- Вот и отлично, - улыбнулся Доберман. – Идите, ребятки. Даю вам сутки на то, чтобы подружиться, а завтра с полудня приступайте к своим прямым обязанностям.
Крысолов и Танока, попрощавшись с главой Гильдии, вместе покинули его покои и вышли в общий коридор. Стоящие у дверей Черепан и Бумбараш проводили их злобным хихиканьем, но Кот предпочел не слышать этого. Что касается Таноки, то она все время молчала, как бы в одночасье потеряв интерес ко всему, что происходило вокруг.
Глава восьмая: «Наставники»
- Я, конечно, уважаю Десото всей душой, - ворчал Лемур, плетущийся где-то в конце. – Но на кой ляд он повесил на нас, Крысолов, свою бывшую подстилку – ума не приложу!
- Чтобы ты спросил, толстячок, - невозмутимо рявкнула Сорока, даже не поворачивая головы.
Зимородок и Пересмешник на всякий случай замедлили шаг, потому что лицо у Руфуса вдруг стало багровым. Он в гневе крикнул:
- Слушай, ты, девчонка!..
Танока молниеносно обернулась, и лезвие стилета дрогнуло возле его горла.
- Слушаю внимательно, - прошипела принцесса.
Лемур нервно сглотнул, и краска отхлынула с его лица. Сорока сверлила его тяжелым взглядом, и неизвестно, чем закончилась бы эта стычка, но в эту минуту Кот обернулся и поцедил:
- Угомонитесь оба! – девушка сразу же опустила кинжал. – Руфус, прекращай эти речи. А ты, Танока, будь спокойней. Тебе еще многому предстоит научиться, так что сосредоточься на главном.
Сорока убрала стилет на пояс и, откинув с плеча черные локоны, сказала с вызовом:
- Доберман меня всему научил, пока был моим наставником. Зачем мне еще один, да еще и вроде тебя?
Глаза Крысолова стали холоднее, чем колкие зимние льдинки.
- Десото лично поручил мне завершить твое обучение, Танока. Ты никогда не выходила на дело и еще не знаешь, что подобает делать настоящему вору. Скоро у тебя появится своя территория в городе, и я уже не буду иметь права подсказывать тебе, что делать. Поэтому смотри на нас, помогай нам – и может быть, ты что-нибудь для себя вынесешь…
- Хорошо, - с неожиданной легкостью согласилась Сорока и легкомысленно улыбнулась. – Я всегда была послушной девочкой, так почему бы не быть ею и теперь…
Кот предпочел пропустить последние слова принцессы мимо ушей. Ему уже было трудно выносить общество этой строптивицы. Теперь он был готов признать, что разделяет мнение старого графа де ла Вар-вара относительно характера Таноки. Не вступая в близкие отношения с женщинами, Кот не имел понятия о присущей им чувственности и переменчивости, а женщина вроде Сороки с легкостью могла бы вывести из себя даже самого покладистого и спокойного мужчину – что и было ею продемонстрировано на примере Лемура.
Но при Добермане, как полагал Крысолов, она была совершенно другой. Десото, поразительный знаток женщин, умел укрощать непокорных красавиц, не применяя к ним грубой силы или словесных оскорблений (хотя порой пара грязных выражений готова была сорваться с его губ). Максимум, что позволял себе глава Гильдии – ненавязчивые, но очень действенные угрозы, и чаще всего этот хитрец проворачивал дело таким образом, что в случае скандала женщина обязательно оставалась виноватой. Кому-то такое обращение могло бы показаться ужасным, но Доберман полагал, что женщины, за золото продающие свое тело мужчинам, ничего другого и не заслуживают.
