Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)
Араго посмотрел на него, как на пустое место:
— Уходи, чужой. Не твои дела, не надо здесь быть.
Ноиро пожал плечами. Нафотографировать дикарей он успел вволю, причем еще во время наблюдения за их встречей с очередной партией туристов-авантюристов. Что ждать от этого племени сверх того, если за интригующими носилками его все равно не пустили? Лад советовал не нбарываться. И то верно: гонят — уйди. Чужая территория — свои законы. Сельва!
— Не возражаете, если завтра зайду? — исключительно из хулиганства фамильярно уточнил Ноиро у одного из вытянувшихся в струнку копьеносцев; ни один мускул не дрогнул ни в лице, ни в теле воина. — Нет? Ну ладно, вам тоже не болеть.
Злой — и на вождя, и на себя самого — Ноиро побрел к базе, однако на полпути ощутил внимательный взгляд из кустов. Дикари так смотреть не умели, а здесь таилась злоба, тяжелая и глубокая злоба, как если бы у жадного хищника появился человеческий, все именующий и оценивающий разум. На самом деле журналист, конечно, был вооружен, однако ему стало не по себе от чьей-то капающей на землю ненависти.
Поднявшись на пригорок, где лес редел, позволяя рассмотреть панораму, Ноиро обернулся, чтобы напоследок взглянуть, а то и сфотографировать злополучную деревню.
В ушах взревело, грудь сдавило нестерпимой болью. Уже оседая на колени в траву, молодой человек успел заметить серую тень, метнувшуюся в кустах внизу, и услышать яростный рык зверя. Где-то завопил человек, и сознание померкло.
Когда боль прошла и свет вернулся в глаза, Ноиро привстал на руке. Вот и она — наследственная предрасположенность к сердечным заболеваниям, которой пугали его врачи после смерти отца…
Внизу было тихо. Так тихо, что журналист засомневался, не было ли увиденное и услышанное в начале приступа галлюцинацией, прихотью страдающего от удушья мозга?
Он вернулся на базу встрепанным и не в духе. Задание катилось в логово Протония, выполнить его, не насобирав приключений на известное место, было невозможно. «Подсуропил Гэгэус, вот спасибо! Я теперь себя уважать перестану… Проделать такое путешествие — и так глупо все провалить!»
— Что-то не так?
Меньше всего он ожидал услышать этот вопрос от Нэфри Иссет. Она отвечала сегодня за питание группы и как раз во время размышлений журналиста подошла к нему с миской, в которой дымилось свежеприготовленное варево.
— А? — очнулся он.
Девушка указала глазами на еду. Ноиро спохватился и принял миску.
— Да нет. Спасибо. Все отлично.
— Ну, отлично так отлично. Но выглядите вы не очень.
Журналист посмотрел на нее и не стал отвечать. Азарта не было. Хотя с Нэфри можно было поупражняться в остроумии, как он успел понять, слушая их пикировки с Матиусом, а то и с самим Ладом. Она как будто отходила от тяжелой болезни или тяжелого потрясения, распрямлялась с каждым днем, становилась увереннее и веселее.
— Лучше расскажи, что у тебя нового, — посоветовал ей Лад, усаживаясь поближе к костерку.
— Мне показалось, они уже что-то обнаружили, сегодня подошли совсем близко к гряде.
— Но копать-то не начали? — он потер усы и подсыпал в варево специй, от которых на глаза сидящих рядом навернулись слезы — а он ничего, только удовлетворенно крякнул, испробовав первую ложку.
— Они еще не отделились от туристов, чтобы начать копать. Но уже скоро. Я поставила в известность Франтир.
— Правильно. Растешь. Да и нам пора заканчивать на старом месте, там уже ничего почти не осталось…
Ноиро автоматически слушал их диалог, а сам думал насчет запоротой статьи, ссоры с Птичниками и сердечного приступа. Без аппетита опустошив миску, он поблагодарил Нэфри, вымыл за собой посуду и под молчаливыми взглядами археологов удалился в домен.
«Непрофессионально это… Совсем расслабился, стыдно. Где спортивная злость? Полюсы не напугали — а тут сдашься? Непрофессионально, несерьезно. Времени тебе — до утра, а завтра ты просто обязан выкрутиться и нарыть интересных материалов для Гэгэуса!»
С этими мыслями Ноиро влез в свой мешок и, по обыкновению не застегиваясь, уснул.
В первый раз его разбудила песня. Он проснулся не сразу, и волшебная мелодия гостила на границе между сном и явью. Женский голос, чистый и сильный, доносился издалека, журчал и переливался горным ручьем. Ощущение было сказочным. Журналист лежал и слушал балладу о дальней стране, где у озера духов невинные девы ведут хоровод и на горы спускается на легких крыльях заря. Там было еще много красивых слов, но в какой-то миг они перестали быть только словами, растеклись в пространстве. И обрели цвет, форму, запах… Ноиро поплыл по реке образов — и заснул.
А потом разразилась гроза. Археологи были уже в домене и, устроившись в своих мешках, продолжали неоконченную беседу. Ноиро услышал Нэфри. «Знакомый голос», — лениво заворочался сонный мозг, разбуженный раскатами грома и оглушительным ревом ветра, принесшего ливень.
В таком состоянии всегда легко получалось выйти из тела. Соблазн оказался велик. «Хоть какая-то польза за весь этот бездарный день!» — решил молодой человек и «поплыл» над спальными мешками соседей.
Теперь он видел все отчетливее некуда. Молнии были ни при чем: в «третьем» состоянии он не пользовался обычным зрением.
Над Йваром Ладом слабо колыхалась светящаяся серебристая паутинка, частично повторяющая контуры его тела. Она то втягивалась под кожу, то снова появлялась поверх. Особенно трепетала паутинка, стоило Ладу захрапеть. Ноиро уже видел такое прежде, у других спящих людей, поэтому не удивился и теперь. Поглазев на любопытное зрелище, журналист подался к мешку Нэфри. Та не спала — что-то кому-то рассказывала, — но звуков речи Ноиро не слышал. Она глядела в потолок, иногда улыбаясь и даже смеясь, иногда прислушиваясь к ответам коллег.
Хулиганская идея посетила журналиста внезапно и тут же воплотилась в действие: в «третьем» состоянии так происходило всегда. Ноиро знал, что неосязаем. Он может ощущать препятствия, но может и проникать сквозь них, а вот почувствовать его присутствие не мог никто. Поэтому Ноиро приблизился к Нэфри, полностью уверенный в своей безнаказанности. Та замолчала, и на всякий случай он замер. Она кивнула, улыбнулась и снова заговорила. Похоже, выслушала чей-то ответ и продолжила беседу.
Ноиро устроился возле нее и сделал вид, что обнимает ее спальник, смутно ощутив складки материи мешка и тепло ее тела. Девушка повернула голову. Ему показалось, что она пытается рассмотреть что-то в темноте, но не может. Совсем развеселившись, журналист поцеловал ее, троекратно освещенный всполохом молнии. Нэфри отпрянула, взгляд ее впился в его глаза, а внутри Ноиро прозвучало: «Ляг спать, идиот! Гроза!»
