Алла Касперович - Наследница Ветра
— Давай, — он протянул руку, и Вэр, не колеблясь, передал ему лукошко еще не до конца испорченного картофеля. Неприязнь неприязнью, а работу переложить на другого — святое дело.
У наемника все пошло намного быстрее, и даже я отвлеклась от чистки других овощей, чтобы посмотреть, как ловко он обращается с ножом. Да уж, с таким мужчиной точно не пропадешь.
— Учись, — сказал Рэй, глядя на арахноида.
— Зачем это? — нахмурился Вэр. — Скоро я снова смогу колдовать. Так что это умение мне не понадобится. Верно, милая?
— Неверно, — я покачала головой. — А что ты будешь делать, когда у тебя снова пропадут магические силы?
— К тебе пойду, — беспечно пожал плечами мой братик. — Ты ведь не оставишь меня голодным, правда?
— Правда, — кивнула я. — А что ты будешь делать еще через раз?
Вэр хмыкнул.
— К тебе пойду… Ой! Прости, милая, я не хотел.
— Я знаю. Просто помни, что в отличие от тебя я не вечная.
Повисшее в воздухе тягостное молчание нарушил очнувшийся Кузьмяк (хотя я прекрасно знала, что мой котик только делает вид, будто бы он лишился чувств, как чувствительная барышня из дамских романов при виде паука) и еле живым голосом произнес:
— Мясо…
— Сейчас, — сказал Рэй, пытаясь не смотреть на провинившегося арахноида, хотя последнему и самому было не сладко.
Вернулся наемник через каких-то двадцать минут, неся в руках уже освежеванную заячью тушку.
— Мой спаситель! — объявил Кузьмяк, прижав лапку к груди. Он даже прослезился. — Я всегда знал, что ты не плохой человек и не оставишь бедное несчастное замученное собственной любимой хозяйкой и ее «родственниками» животное! Спасибо тебе, мил человек!
Мне показалось или я заметила улыбку на губах Рэя? Нет, примерещилось.
— Значит, сегодня у нас рагу из зайца с овощами под чесночным соусом! — объявила я и в ответ услышала дружное урчание наших животов. — Поняла-поняла. Уже начинаю. Кузьмяк, достань чеснок из вещь-мешка.
— Понял. Сейчас сделаю.
Через полтора часа еда была готова, а еще через полчаса исчезла в наших желудках.
— Хозяйка моя любимая! — с чувством произнес Кузьмяк. — Спасибо тебе огромное, что так вкусно накормила своего преданного спутника!
— Да, милая, было очень вкусно.
Теперь я ждала комплимента от Рэя, но как всегда он остался немногословен. И нужно признать, мне это в нем нравилось. Наемник медленно вытер губы салфеткой (я предварительно раздала каждому, и даже Кузьмяку), отряхнул одежду и, игнорируя бешеный вопль арахноида, наклонился ко мне. Его поцелуй был очень мягкий, нежный и… волнующий. Он сказал мне намного больше, чем самые приятные слова.
— Слушай ты, переросток! А ну убери руки от моей сестренки!
Рэй повернул голову к арахноиду, и последний осекся на полуслове. Боюсь себе даже представить, что Вэр узрел во взгляде наемника, но возмущения свои прекратил, а Рэй снова уселся на свое место.
— Кир, а может, чаю попьем? — предложил Кузьмяк.
— Киса, ты же не пьешь чай.
— Зато я ем печенье. А я знаю, что оно у тебя есть!
— Ладно. Уболтал. Рэй?
— Понял.
Наемник взял ведро и снова пошел к реке. А я тем временем собрала грязную посуду в котелок. Жаль, что Вэр лишился своих сил. Но ничего, все равно ему полезно поучиться вести домашнее хозяйство. Поэтому…
— Вэр?
— Да, милая?
— Помой посуду, пожалуйста.
Котенок прыснул, но тут же придал своей мордочке серьезное выражение. Нечего мешать хозяйке, когда она пытается спихнуть работу на другого. А то ведь можно и попасть под горячую руку и самому нарваться. Мочить свои мягкие лапки в грязной, жирной воде Кузьмяку совершенно не хотелось.
— Но, милая, я же…
— Вэр, твоя сестренка ведь так старалась, чтобы приготовить тебе вкусный ужин! — Знаю, удар ниже пояса. — А ты не хочешь ей помочь даже в такой мелочи, как мытье посуды? Вэр, я от тебя такого не ожидала.
Арахноид смотрел на меня, отчаянно пытаясь придумать себе оправдание. Мне стало его почти жалко. Почти. Но, как говорила Наставница, святая обязанность любой женщины: спихнуть на мужчину всю грязную работу. А грязнее работы, чем отмывание котла от застывшего жира, я сейчас и придумать не могла.
После непродолжительной внутренней борьбы Вэр обреченно кивнул и направился вслед за Рэем к реке.
— Кир, ты как? — спросил Кузьмяк, когда мы остались с ним наедине. — Все нормально?
— Конечно, киса, — улыбнулась я. — Все просто замечательно.
Все просто ужасно.
— О! А вот и наш кормилец и поилец! — объявил котенок, ткнув мою руку лапкой. Вовремя. А ведь я чуть было не разрыдалась.
Но за годы моей гадальческой практики я научилась скрывать свои истинные чувства перед другими. И только Кузьмяк видел меня насквозь.
— Рэй, спасибо тебе большое! Сейчас Вэр котелок принесет, и я чай заварю. Мне Зеврас прислал из Леса нимф и дриад. Если ты помнишь, это сын Айри. Так что будем пить контрабандный напиток.
Наемник кивнул и поставил ведро на землю.
— Айри? — произнес он, и я прекрасно поняла, что он хотел этим сказать.
— Я ей не говорила. Ты же знаешь, что Зеврасу нельзя ни с кем общаться за пределами Леса. Это была его благодарность мне. Он очень рисковал.
— А почему мне ничего не передал? — возмутился Кузьмяк.
— Киса, он же тебя не знает.
— Ну и что? Я — это ты, а ты — это я. Так вот: твое второе Я требует, чтобы ему сделали подарок. Немедленно!
— Подарок? — выгнул бровь Рэй.
— Э… это я так. Пошутил. Шутник я.
Я еще улыбалась, когда к нам вернулся довольный собой и жизнью Вэр. Он гордо нес впереди себя результат своих стараний — почти сверкающий котелок. Почти, потому что застарелое пятно арахноиду так и не удалось вытереть, но я и так была поражена, увидев свою посуду в таком хорошем состоянии. Все-таки мой «братик» умница, о чем я и не преминула ему сообщить.
— Милая, ну ты меня сейчас просто захвалишь! Я всего лишь вымыл посуду! — и он выжидающе уставился на меня.
Прекрасно поняв, чего от меня ждут, я продолжила петь дифирамбы:
— Нет, Вэр! Ты смог отмыть мой котелок, а значит в мытье посуды тебе просто нет равных. Такой чистоты еще никому не удавалось добиться!
— Ой, милая, ты мне льстишь!
Котенок быстро раскусил мой план и, подмигнув мне, вступил в разговор:
— Господин Вэр! Кира правду говорит. Вы уж мне поверьте! До того как Вы помыли котел, нам приходилось готовить в грязном, да и тарелки наши чистотой не отличались. Громила, докажи.
Сложив руки на груди, Рэй выгнул бровь и ничего не ответил. Однако Кузьмяка это ни капельки не смутило, и он, удовлетворенно кивнув, продолжил:
