Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение "Джонатана".
Через четверть часа отряд чилийцев, сопровождаемый удивленными взглядами колонистов, прибыл на площадь и выстроился перед управлением. Офицер (судя по золотым нашивкам, высшего звания) в парадной форме вышел вперед и попросил провести его к губернатору.
Его ввели в комнату, где находился Кау-джер. Дверь тотчас же бесшумно закрылась за ним, а через минуту раздался легкий скрип: заперли и наружные двери. Ничего не подозревавший чилийский офицер фактически очутился в плену.
Но он как будто ничуть не беспокоился о своей участи. Сделав несколько шагов, он остановился и приложил руку к треуголке с плюмажем. Кау-джер, стоявший неподвижно у простенка между окнами, заговорил первым.
— Объясните мне, сударь, — сказал он сухо, — что означает высадка войск на острове Осте? Насколько мне известно, мы не находимся в состоянии войны с Чили?
— Господин губернатор, — ответил чилиец, протянув Кау-джеру большой пакет, — разрешите мне прежде всего вручить вам послание, которым мое государство аккредитует меня при вашей особе.
Кау-джер взломал печати и внимательно прочел письмо. По выражению лица нельзя было догадаться о его истинных чувствах. Затем он спокойно сказал:
— Этим документом, как вам, наверно, известно, сударь, чилийское правительство предоставляет вас в мое распоряжение для восстановления порядка на острове Осте.
Офицер молча поклонился в знак подтверждения.
— Чилийское правительство, — продолжал Кау-джер, — плохо осведомлено. Как и во всех странах, на острове Осте бывали периоды смуты. Но остельцы сумели сами справиться с ними, и в настоящее время у нас царит полнейший порядок.
Чилиец, казалось, растерялся и не отвечал.
— Поэтому, — снова заговорил Кау-джер, — будучи весьма благодарным Чилийской республике за ее благожелательные намерения, я вынужден отклонить предлагаемую помощь. Прошу вас считать вашу миссию выполненной.
Замешательство чилийского офицера все усиливалось.
— Ваши слова, господин губернатор, — сказал он, — будут в точности переданы моему правительству. Но вы понимаете, что, до тех пор пока я не получу от него новых распоряжений, я должен выполнить полученные мною инструкции.
— В чем заключаются эти инструкции?
— В размещении на острове Осте гарнизона, который, подчиняясь вашей верховной власти и моему командованию, будет способствовать восстановлению и поддержанию порядка.
— Прекрасно! — промолвил Кау-джер. — Но если допустить, что я вдруг воспротивлюсь размещению здесь гарнизона? Такой случай предусмотрен в вашей инструкции?
— Да, господин губернатор.
— Как же вы поступите в таком случае?
— Придется пренебречь вашим согласием.
— Применив силу?
— При необходимости — да. Но я хочу надеяться, что мне не нужно будет прибегать к этой крайности.
— Все ясно, — невозмутимо произнес Кау-джер, — по правде говоря, я ожидал чего-нибудь в этом роде… Но это неважно! Вопрос поставлен ребром, и, поскольку в таком серьезном деле нельзя действовать необдуманно, вы, полагаю, дадите мне время на размышление?
— Буду ждать вашего решения, господин губернатор, — ответил офицер.
Снова отдав честь, он четко повернулся налево кругом и направился к двери. Но она оказалась запертой снаружи. Чилиец опять обратился к Кау-джеру и нервно спросил:
— Это западня?
— Разрешите считать ваш вопрос шуткой, — иронически ответил Кау-джер. — Кто устроил западню? Разве не тот, кто в мирное время вторгся в дружественную страну с оружием в руках?
Чилиец слегка покраснел.
— Вам ведь известны, господин губернатор, — сказал он с явным смущением, — причины, вызвавшие то, что вам угодно назвать вторжением. Ни мое правительство, ни я сам не можем согласиться с подобным истолкованием самых простых событий.
— Вы в этом уверены? — осведомился Кау-джер совершенно спокойным тоном. — Хватит ли у вас совести поручиться честным словом, что Чилийская республика не преследует никакой другой цели, кроме указанной в официальном послании? Военный гарнизон может с одинаковым успехом и защищать и угнетать страну. А разве войска, которые вы намерены разместить на острове Осте, не окажут поддержку правительству Чили, если оно когда-нибудь вздумает нарушить договор от 26 октября 1881 года, давший нам независимость?
Офицер покраснел еще сильнее.
— Мне не подобает, — возразил он, — обсуждать приказы начальства. Мой долг только слепо выполнять их.
— Разумеется, — подтвердил Кау-джер, — но мне также надлежит выполнить свой долг, заключающийся в охране интересов остельской колонии. Поэтому я должен хорошо обдумать, как поступить, чтобы не нарушить эти интересы.
— Разве я возражаю против этого? — воскликнул чилийский офицер. — Будьте уверены, господин губернатор, я буду ожидать вашего решения столько времени, сколько вам потребуется.
— Дело не в этом, — ответил Кау-джер, — а в том, что вам придется ожидать здесь.
— Здесь? Значит, вы считаете меня пленником?
— Именно так, — подтвердил Кау-джер.
Офицер пожал плечами.
— Вы забываете, — заявил он, сделав шаг к окну, — что стоит мне отдать приказ…
— Попробуйте! — прервал его Кау-джер, преграждая ему путь.
— Кто же мне помешает?
— Я.
Они пристально посмотрели друг другу в глаза, как бойцы, готовые вступить в рукопашную схватку. Прошло немало времени, прежде чем чилиец отступил. Он понял, что, несмотря на свою относительную молодость, ему не одолеть этого высокого, атлетически сложенного старика, невольно подавляющего своей величественной осанкой.
— Вот так, — закончил разговор Кау-джер. — Лучше вернитесь-ка на место и подождите моего ответа.
Оба они продолжали стоять. Неподалеку от двери — офицер, старавшийся, несмотря на беспокойство, держаться непринужденно. Прямо против него, в простенке между двумя окнами, — Кау-джер, погрузившийся в такое глубокое раздумье, что, казалось, совершенно забыл о присутствии офицера. Хладнокровно и методично анализировал он неожиданно возникшую перед ним проблему.
Прежде всего, какую цель преследует Чили? Она слишком очевидна. Напрасно чилийское правительство ссылалось на необходимость прекращения беспорядков на острове. Это был лишь повод. Протекторат, навязываемый насильно, слишком похож на аннексию — тут трудно ошибиться. Но почему Чили вдруг понадобилось нарушить свои обязательства? Очевидно, из-за каких-то корыстных побуждений. Чем же прельстил его остров Осте? Само по себе процветание колонии не могло вызвать такой резкий поворот политики чилийского правительства. Несмотря на все успехи, достигнутые колонистами, Чилийская республика никогда не выражала сожалений, отказавшись от своих прав на этот прежде совершенно дикий край. Впрочем, ей не приходилось раскаиваться в великодушном поступке. В силу сложившихся условий развивавшаяся колония превратилась в главный рынок сбыта Чили.
![Ульяна Соболева - Пусть меня осудят...[СИ]](/uploads/posts/books/124/124.jpg)
