Тень (СИ) - Шмыров Виктор Александрович

Сердце заныло...

Предъявитель сего тов. Малышев Павел Петрович действительно работает в институте в должности младшего научного сотрудника.

17 апреля 1973 г.

Действительно до 31 декабря 1973 г.

Продлено до 31 декабря 1974 г.

Начальнику милиции

подполковнику Кульгейко.

Я, Звонков Павел Васильевич, шофер АТП, совершал 11 июня рейсовый маршрут Чердынь — Камгорт. У лесовозного отворота в сторону Колвы на 11 километре я заметил сворачивающий в отворот автомобиль «Жигули» синего цвета, с номером ПМЛ, первые две цифры 46, год моего рождения, поэтому я и запомнил, задние не помню. Было это около полшестого вечера. На машину обратил внимание, потому что и сам на это место езжу рыбачить, а тут вижу — номер иногородний, подумал, что чужие повадились, запакостят все. Кроме того, они свернули на разбитый лесовозный ус, хотя недалеко есть другая дорога, она дальше сходится с лесовозной, местные ее знают, а постороннему не найти.

Написано собственноручно.

29. 06. 74

Начальнику Чердынского ОВД

подполковнику милиции Кульгейко

от гражданина Фомина Р. К.

Я, шофер райисполкома Фомин Р. К., машину «Жигули» синего цвета видел в шестом часу вечера в Покче у магазина. Я бы на нее и внимания не обратил, но заметил, как из магазина вышел Боев, которого я видел раньше в музее и детском доме. В музей я заходил к товарищу — Коле Старыгину, он говорил, что Боев этот клад приехал искать, вот я его и запомнил. Из магазина Боев вышел с водкой, нес в сетке три или четыре бутылки и какие-то банки, я еще удивился, куда столько, ведь алкаши эти обычно бормотуху берут, а не водку, а он в машину и сел. Там еще двое были, но их я не разглядел, машина тут же уехала в сторону Вильгорта. Номер не запомнил, но обратил внимание, что иногородний, то ли ПМА, то ли ПМЛ, цифр не помню.

Написал собственноручно.

30. 06. 74

Капитану Лызину.

В конце мая и начале июня наша бригада работала на ремонте дороги у пос. Лобаниха. 11 июня утром, около девяти часов, когда я возвращался из первой ездки, на полдороге между Лобанихой и Покчой меня остановил молодой парень, лет тридцати, в синем джинсовом костюме, и попросил вытащить его машину. Я подсадил его, и мы свернули в лес. Машина была не далеко, в полукилометре от тракта, сидела на мосту. Видно было, что они сами хотели вытащить, рядом ваги валялись, которыми приподнять пытались, и лапник, чтобы колею завалить. Я взял машину на буксир и дотащил до тракта. Кроме парня, в машине был еще один человек, пожилой, но я его не разглядел. Когда мы подъехали, он вышел из машины и бродил все время в стороне, неподалеку, вроде как грибы искал, а когда я машину потянул, он пошел к тракту пешком, вдоль дороги. Парня я еще спросил, как их сюда занесло, ведь рядом другая дорога есть, там лесовозу не пройти, петляет сильно, а «Жигулям» в самый раз. Тот ответил, что они приезжие, из Перми в Ныроб к родственникам ездили, а на обратном пути и завернули сюда, спиннинг покидать, слыхали, что в этих местах река рыбная, но ничего не поймали, да и спешили. Номеров машины я не видел, так как знаки были заляпаны грязью. А марка — ВАЗ 2103.

29. 06. 74

3. Лызин Валерий Иванович. 2 июля 1974 г., г. Чердынь.

— Вот здесь она сидела, — указал Данилов на залитую жидкой грязью лесовозную колею. — Он, видно, пытался проехать поверху, но мост-то у него у́же, вот и сверзился да прямо и на дифер.

Лызин перепрыгнул через мутную жижу на глинистый островок между двух вымоин, сбалансировал там, помахав руками, поднял толстый еловый, грязью заляпанный шест и ткнул в воду. Тот погрузился почти на полметра.

Лызин присвистнул.

— Да, тут сядешь!

— Вот я и говорю, здесь разве на вездеходе, а они на «Жигуле»!

Данилов присел на корточки, сокрушенно закрутил головой и сплюнул в грязь, выражая сочувствие незадачливым рыбакам.

— А сколько их было-то, Николай Кузьмич?

— Да двое же! Я писал да пареньку твоему, лейтенанту младшему, говорил.

— Точно двое?

— Ну я же не пьяный был, помню! Один, тот, что за рулем, все со мной, он и трос заводил, и помогал потом мотором, хотя чё его мотор, я бы и так вытащил. А второй вон там, меж елок бродил, я удивился еще, чего ищет, грибам-то в этом году рано.

— А какой он был? Молодой, старый?

— Да какой старый! Может, чуток меня старше, волосы седоватые. А так, вроде, крепкий еще, прямой.

Лызин усмехнулся — самому Данилову было под шестьдесят. Не хочет в старики.

— А как он выглядел? Высокий, низкий? Узнать сможете?

— Узнать-то поди узнаю, а вот рассказать какой, не смогу, пожалуй, извини, Валерий Иванович. Росту среднего, с меня, не больше.

— Ну да... А может, третий у них тоже в лесу бродил?

— Да нет, не было третьего. Я же, как их отцепил, отъехал всего метров сто до ручья и остановился, кабину надо было прибрать, истоптал грязью здесь-то. Вот и видел, как тот, второй, в машину сел, и они уехали. А третьего не было.

Лызин выслушал шофера, опираясь на еловый шест. Потом взглянул на один конец, повертел, вынул из грязи другой конец, осмотрел и его. Срубы были неровными, размочаленными.

— Посмотри-ка, Кузьмич, — протянул Данилову.

Тот глянул мельком.

— Чего смотреть-то, топор тупой был, дело обычное. Или еще лучше, лопатой рубили.

— Н-да, тупой, — Лызин перепрыгнул через вторую колею и поднял ветки на другом краю дороги.

— Как думаешь, это они рубили или раньше лежало? А может, после?

— Они, наверное, кому еще! Кто сюда полезет? Я, когда подъехал, сразу заметил, что ветки свежие, подумал еще — лезет народишко сам куда не знает, по глупости своей, а страдает лес.

Лызин перебрал ветки, отбросил их и вздохнул. Ну, топор был тупой, ну и что? Ясности-то нет. Кто такие, где искать... И топор здесь ни при чем. В два скачка перебрался обратно к Данилову.

— Дальше я тут проеду, Николай Кузьмич?

— На твоем вездеходе чего не проехать, только прими левее, под елки, а дале уже ровнее пойдет.

— Ну ладно, спасибо тебе, Кузьмич, поехали, до машины подброшу.

— Так тебе же вперед надо, вот и езжай, а до тракта-то я и сам дойду, недалече. Да и разворачиваться тебе здесь не с руки.

— Ну ладно, как хочешь, до свидания.

Лызин пожал шоферу руку и, когда тот, повернувшись, уже зашагал обратно, окликнул:

— Да, еще, Кузьмич, извини, этот-то, стиляга, как ты говоришь, где поймал тебя?

— У самой вилки, где «Зилок» стоит. Там он и выскочил.

— Он тебя как просил?

— Да обычно, как. Помоги, говорит, отец, сели вот, ни туда, ни сюда, водка, говорит, есть. А так вежливый, ничего не скажешь.

— Водка? — заинтересовался Лызин.

— Ну да, водка, дело обычное. Он мне две бутылки совал, да я одну взял, все еще в холодильнике стоит.

— Стоит, говоришь... А он откуда ее доставал, не заметил?

— Да с заднего сиденья, под плащом лежали — три бутылки.

Три бутылки. Лызин помолчал, переваривая информацию, потом попросил:

— Ты, Кузьмич, вот что, ты бы завез мне эту бутылку, а я тебе взамен другую отдам.

— А зачем мне замен-то? Так бери, коли надо, что, я не понимаю? Я тебе ее сегодня же и доставлю, как обедать поеду, лады? Куда привезти-то, домой или на службу?