Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 08
Не важно кого, но это радом. Это и про него могут так завтра сказать.
Илья понял состояние Липкина и торопливо заговорил:
— Телефониста, кореша твоего, сегодня убили. И тебя хотели устранить. Мы же тебя спасти должны были, а ты убежал.
— Я случайно.
— А они тебя ищут. Они думают, что ты их деньги уволок.
— Аспирин там был.
— Я-то знаю. Сам укладывал. А они думают, что там деньги. Теперь даже если найдут тебя, то не поверят.
— И что делать?
— Не нервничать. Просто мы с тобой должны найти их раньше, чем они тебя. Вспоминай, голубчик, все, что о них знаешь. Тщательно вспоминай.
Аркаша хотел подумать, но начал говорить почти сразу:
— Эти бандиты предложили мне сыграть роль американского бизнесмена.
— Шама?
— Да. Они мне записи давали. Разговоры с настоящим Шамом. Потом мы репетировали. Я просто играл роль. Телефонист Ефим говорил мне, что еще много ролей придется играть. Я понял, что они многих в округе прослушивают.
— А какие могли быть роли?
— Фима говорил, что мне теперь надо будет краситься и усы отпускать «под Кавказ».
— Почему?
— А потому что следующим будет Айвазян или Айрабян.
— Вот что. Мы твои друзья, и ты от нас больше не бегай.
— Да я теперь только с вами. Я ни на метр от вас не отойду!
— Молчи и слушай. Утро вечера мудренее. Но здесь тебе оставаться нельзя. Видишь, я тебя за пару часов нашел. Есть где остановиться?
— Да, в Матвеевском, у Маринки Гладышевой. Она меня всегда примет. Одна она любит. Я сейчас позвоню ей?
— Из Москвы будешь звонить. Давай дойдём пешком до Крас-ково, а там на автобусе. По дороге ты и адрес мне дашь Маринкин, и ее телефон. А пока вспоминай все, что о них знаешь, все мелочи. Часик с Маринкой пообщайся, а потом вспоминай встречи с бандитами. Хоть всю ночь вспоминай. И ни капли в рот. Рюмку примешь, и я тебя бросаю. Сам выкарабкивайся.
— А как вас зовут?
— Зови Илья Николаевич. Завтра общаться только с теми, кто скажет: «Привет от Ильи».
— Привет, ребята, привет! Игорь, жена-то где? Где уважаемая Галина Петровна? — Дибич радушно встречал друзей на своей даче.
— В Крыму жена. С детьми. Завтра прилетают. У Красновых они, помнишь их?
— Конечно, помню. Про Крым забыть нельзя. Это наша боль и наша любовь. А сейчас еще политический вопрос. Но сегодня ни слова о политике. Никаких споров. Иначе вся наша энергия в пар уйдет.
Дибич разгладил усы и улыбнулся:
— Я же хохол и люблю поговорить.
Когда приехал Рогов, Дибич прежде всего представил ему Павленко:
— Вот он наш герой. Жертва, вернее сказать. Доигрался по женской части! Правда, это неподсудно. А у его жены свой уголовный кодекс. Спокойно, Павленко, я шучу! Все это строго между нами. Возьмем твоих бандитов — и продолжай себе ходить налево.
Все прошли в беседку, ожидая доклада Вадима Рогова.
— По факту убийства Ефима Бялкина устанавливаем связи, ведем поиск возможных свидетелей, шерстим по его записным книжкам.
— И все впустую?
— Да, зацепок нет.
— И правильно! Они потому его и убрали. Телефонист — случайная связь! Они его завербовали и хорошо платили, чтоб не трепался. А потом убрали, когда стал опасен.
— Да, в последнее время у него появились свободные деньги.
— Они ему премию за Павленко выдали. Вот они твои денежки, Сергей. Дальше, Вадим.
— Фоторобот человека, ожидавшего Бялкина ничего не дал.
— Понятно! — вставил Савенков. — Очки, шляпа, усы, родинка, мешковатый плащ, и больше никто ничего не заметил. Надо попробовать Артиста вызвать на фоторобот. Это примерно облик его Николая Николаевича.
— Так, но только этот тип мог пять усов иметь и разные родинки. Я в оптике контактные линзы видел, без диоптрий и разного цвета. Утром у тебя глаза голубые, вечером красные. Продолжай, Вадим.
— Одним словом, обычными методами мы не продвинемся. Зависнет дело. Вчера я работал с бригадой технарей у вас, Сергей Сергеевич. Извините, что услуга платная, вот счет.
— Знаю, знаю, Вадим. Нет проблем. Я ведь так понимаю, что я сам пока по делу не прохожу.
— Да, в официальных документах вы не упоминаетесь. Так вот, обнаружено семь закладок, семь жучков. Шесть из них мы демонстративно ликвидировали. А одна осталась у вас на столе. Мы ее якобы «не нашли». Это деревянный брусок размером с палец. Теперь он лежит в металлической шкатулке. Крышку открыли — и он работает, как раньше. А закрыли — любые переговоры ведите. Все чисто, все проверено.
— Значит, имеются планы их опять подловить?
— Оставлена такая возможность. В крайнем случае, будем аккуратно доводить до них нужную нам информацию. Перед тем как снять последний, шестой, жучок, я громко сказал примерно так: «Для тех, кто нас подслушивает. Вы работаете на преступную группировку. Если хотите помочь закону, то позвоните нам. Меня зовут Вадим». И дальше я дал номер нашего хитрого телефона.
— Хитрого?
— Его невозможно проверить. А сидят на номере хорошие ребята, психологи, вербовщики. И не зря мы на этот номер надеялись.
— Не томи! — буквально прокричал Дибич. — Был-таки звонок?
— Был! Сегодня утром. Из телефона-автомата. Из Химок. Установили, но добраться не успели. Семь минут шел разговор. Я час назад запись слушал.
— Кто звонил?
— Взволнованная женщина примерно сорока лет. Она очень сомневалась, много спрашивала, но это вполне разумная дама с нормальной логикой.
— Что она спрашивала?
— Много чего. Например, так: «А если, говорит, это вы — преступная группировка? Как я могу проверить? Мне надо точно знать правду».
— И она права. Проще всего было пригласить ее на Петровку.
— Да. Но парень, который с ней разговаривал, просто умница. Спокойно говорил, без нажима. Тут главное не спугнуть. Он договорился с этой женщиной, что она будет звонить в понедельник в одиннадцать. Она так и сказала: «В понедельник я в вечернюю смену, давайте в одиннадцать».
— Ну, Павленко, здорово. — Дибич потирал руки и улыбался в пышные усы. — Здорово тебя, брат, посменно слушали. И вечером и ночью.
— Не надо на раны сыпать. Я осознал и исправлюсь. Но вы как-то несерьезно дело ведете. Будто мелкого шантажиста ловите. Вы ищите воров и убийц. А я как-нибудь сам исправлюсь.
— Врешь, Павленко.
— Честное слово. Да я просто не смогу ни с кем, кроме жены! Мне в самый важный момент жучки будут мерещиться.
— И видеокамеры. — Вадим театральным жестом вынул из кейса плоский блестящий блок и положил на центр стола. — Четвертый прибор оказался комплексным. Над окном спрятан, в карнизе. Он, вообще-то, даже виден был.
