Абдулла Хакимов - Задание на всю жизнь
— Ну-ка, ага, разложите сами все, что хотите! Давайте побольше зульбие, занжибил, кунжутного и парворды.
Лучшие, знаменитые сорта халвы… На любой вкус!
Зульбие, например, готовится из тягучей патоки… Кроме патоки необходим тонкий слой теста, обязательно на топленом масле. Тесто обернет патоку трубочкой. А на трубочку, для красоты, нанесут узор.
Многим нравится халва занжибил. Ее варят, примешивая кофе или какао.
Но если вы и ваши друзья угощались фруктами, подайте на стол халву парворды… Кроме сахара и теста, в ней есть немного перца…
Выбирайте на любой вкус!
Джабраил сложил халву пирамидками и, легко подняв большой поднос, водрузил его на голову. В одну руку он взял маленькие весы, гири, в другую — небольшой стульчик и вышел на улицу.
— Халва кончается! Халва кончается! — зазвенел его голос.
Целый день, не зная усталости, ходил по площадям и улицам, переулкам и тесным тупичкам, по базарам и торговым рядам, чайханам и харчевням веселый человек. Он сыпал шутками. Громко декламировал незатейливые стихи:
— Кто съел халву занжибил,
Тот сладость жизни вкусил!
И тут же обязательно предупреждал:
— Халва кончается?
Новую работу Джабраил выполнял с большим рвением. В первые дни продавал по одному подносу, а потом стал являться в лавку за товаром по два, а то и по три раза. Конечно, это пришлось по душе Джафару!
Хозяин жадно пересчитывал монеты, не скрывая восхищения таким работником. А Джабраил, скромно выслушав похвалы, снова уходил, подмигивая самому себе и стараясь перекрыть городской шум своим неожиданным сообщением:
— Халва кончается! Спешите…
Люди тянулись к веселому продавцу.
Он снимал с головы поднос, ставил на стульчик, брал весы…
— Ну, подходите… Быстрее, быстрее.
Когда Мирза Садыков начал работать в чайхане, он несколько раз видел Джабраила, проносившего свой товар. И Джабраил, хотя он не был знаком ни с Али, ни с его работником, приметил, что в Мешхеде появился новый человек.
По фотографии, показанной ему в Ташкенте, Мирза узнал этого низкого, полного, с горящими глазами веселого азербайджанца и издали внимательно присматривался к нему. Этот веселый продавец халвы был очень нужным для Мирзы человеком…
Однако тогда еще не настало время встречи с бакинским коммунистом Хусейном Мамедовым, которого здесь звали Джабраилом.
Но теперь, когда Мирза прочно обосновался у муфтия, свидание с разносчиком халвы стало необходимым. Джабраил, словно ощутив это, не заставил себя ждать. Он каждый день приходил на улицу Арк. Под гулкими сводами суннитской мечети высоко звенел его голос.
Вот и сегодня, в самый полдень, когда на раскаленных улицах почти пусто, упрямый и веселый продавец появился опять.
Все живое — даже бездомные собаки, высунувшие языки, птицы с открытыми клювами — устроились на островках тени под заборами и в подворотнях. А продавец как ни в чем не бывало шел по самой середине улицы Арк, распевая:
Кто съел халву занжибил,
Тот сладость жизни вкусил!
Муфтий и Мирза пили чай за низким столиком, раскрыв настежь двери худжры.
Муфтий взглянул на Мирзу:
— Что-то уж очень расхваливает свою халву этот весельчак. Может быть, купите немного зульбие и занжибила… К чаю они кстати.
Набросив на плечи тонкий яктак[17], Мирза вышел на улицу. В руках у него была фарфоровая чашка, и, стоя в тени ограды, он с нетерпением ожидал торговца.
— Эй, халвафуруш[18], — окликнул он негромко.
Продавец обернулся. Мирза приблизился к нему. Они остановились в десяти-пятнадцати шагах от ворот мечети под тенью дувала. Джабраил быстро поставил поднос на стульчик и заговорил:
— Приказывайте, господин, сколько и какой халвы вам угодно? Один сорт вкуснее другого! Во рту тает!
Говорил Джабраил весело, торопливо, но в то же время внимательно осматривая нового покупателя. Вокруг ни живой души.
— Вы из Бухары? — спросил Мирза, понизив голос.
— Нет, из Балха.
Эти, казалось, ничего не значащие фразы мгновенно сблизили двух людей, встретившихся впервые. Продавец смотрел на своего покупателя с открытой и доброй улыбкой. Руки его делали свое дело: отрезали, взвешивали, заворачивали халву. И словно расхваливая товар, он бормотал:
— Завтра понедельник. В три часа дня буду ждать в конце улицы Поян-хиабан.
Взяв зульбие, занжибил и расплачиваясь, Мирза предупредил:
— Дорогой Мамедов, теперь вы должны как можно реже бывать на этой улице.
— Меня здесь зовут Джабраил Аскар.
И они, улыбнувшись друг другу, распрощались.
Продавец халвы опять водрузил на голову свой товар, запел обычную песню и пошел дальше в поисках покупателей.
— Вот негодник… — восхитился муфтий. — В такую жару!
— Видно, у его хозяина дела идут плохо.
— Возможно… — согласился муфтий. — Сейчас людям не до халвы… Беспокойное время.
Мирза сочувственно вздохнул.
— Та-а-к… — муфтий протянул руку к чашке… — Попробуем халву… А неплохо… Вкусно, вкусно…
В понедельник к трем часам Мирза явился на улицу Поян-хиабан, чтобы купить халвы, которая так понравилась муфтию. Джабраил Аскар стоял на условленном месте, расхваливая свой товар, хотя покупателей не видно было.
Едва поздоровавшись с Мирзой, он скороговоркой сообщил:
— Сейчас должен подойти один человек. С виду интеллигент. На мизинце у него серебряный перстень. Я вам двоим взвешу по двести граммов халвы зульбие и заверну в одинаковую синюю бумагу. Следите за ним. В какой бы двор он ни вошел — идите тоже… Если на улице никого не будет… А вот и он, смотрите!
Не успел он взвесить и завернуть Мирзе халву, как подошел человек в тонком светлом костюме и попросил двести граммов зульбие.
Протянув правую руку с серебряным перстнем на мизинце, он взял сверток и молча удалился.
Мирза двинулся в ту же сторону, рассматривая витрины и не упуская из виду человека с перстнем. Пройдя несколько улиц, они один за другим свернули в узенький переулок и почти одновременно вошли в какие-то ворота.
В невзрачном дворе было несколько квартир, соединенных между собой узкой балаханой. На двери, к которой подошел человек с перстнем, белела табличка с надписью: «Доктор Захид Хамадани».
Доктор открыл дверь.
— Милости прошу… — пригласил он.
Мирза поблагодарил и первым вошел в комнату. Здесь было все, что необходимо зубному врачу: на белом столике блестели аккуратно сложенные инструменты, возле настенного зеркала стояло специальное кресло.
![Николай Леонов - Один и без оружия [Трактир на Пятницкой. Агония]](/uploads/posts/books/147565/147565.jpg)
