Луи Жаколио - Затерянные в океане
Вчера жестоко продулся. Нужно десять билетов по тысяче. Заранее благодарю за одолжение. Всегда твой
Барон де Мартиньер
Как отказать барону, который зовет вас «добрейшим» и позволяет быть с собой на «ты»? Альбер немедленно писал:
Эта пустяковая сумма в твоем распоряжении.
Альбер
Чтобы закончить очерченный нами портрет молодого Прево-Лемера, добавим, что при всей своей лени он обладал достаточным запасом знаний, чтобы не быть безграмотным, и достаточным количеством ума, чтобы не слыть за идиота. Таков был человек, которому, как мы увидим сейчас, пришлось играть видную роль в деле Бартеса.
Когда Альбер и его брат были еще детьми, отец лелеял надежду, что они сделаются со временем его компаньонами и преемниками по банку. Но — увы! — чем более молодые Прево-Лемеры входили в сознательный возраст, тем более разочаровывался в своих надеждах банкир. Поль обнаружил решительную наклонность к военной службе, и отец вынужден был позволить ему поступить в Сен-Сирское военное училище; что касается Альбера, то чем дальше, тем яснее становилось отцу, что он способен лишь тратить, но не приобретать.
Оставив надежду в отношении сыновей, старый банкир вынужден был перенести ее на будущего зятя: дело в том, что у него было еще третье дитя, дочь в возрасте восемнадцати лет.
Стефания — таково было ее имя — представляла собой прелестную девушку, соединявшую в себе красоту матери с прекрасным характером. Доброта и невинность так и светились в ее девственном личике, обрамленном кудрями шелковистых волос. Образованная, умная, милая в обращении, сердечная, — она могла доставить счастье всякому, кто сумел бы добиться ее руки.
Банкир принялся усердно подбирать ей жениха, но дело оказалось труднее, чем он предполагал сначала. Как мы уже видели, Прево-Лемеру необходим был такой зять, который был бы в состоянии продолжать его громадное предприятие; но, кроме того, нужно было, чтобы он мог понравиться Стефании: отец никогда не решился бы отдать дочь за нелюбимого человека.
Проискав напрасно во всех знакомых семьях молодого человека, который бы вполне отвечал этим условиям, банкир возымел наконец блестящую мысль, которую, как мы увидим сейчас, и открыл своей жене во время семейного торжества по случаю тридцатилетия их брака.
Праздник был в полном разгаре, когда банкир отозвал жену в маленький салон, находившийся вдали от танцевального зала, и, обняв ее, взволнованным голосом проговорил:
— Сегодня ровно тридцать лет, моя дорогая, как мы рука об руку идем по жизненному пути. Позволь же мне сердечно поблагодарить тебя за все то счастье, которое ты дала мне.
— Но и ты, в свою очередь, — отвечала глубоко тронутая мадам Прево-Лемер, — всегда был образцом нежного супруга и отца!
— Одна только мысль беспокоит меня, одного недостает для полноты моего счастья, — это видеть Стефанию устроенной. Ты знаешь, что я давно уже лелею мысль выдать ее за человека, который сумел бы сделать ее счастливой и в то же время смог бы вести начатое мною дело. Но до сих пор план этот оставался неосуществленным: ни в одном из семейств, подходящих к нам по богатству и положению, я не мог найти для Стефании подходящего жениха. Наконец меня озарила счастливая идея…
Здесь банкир вдруг остановился, прислушался и, подойдя к портьере, отделявшей салон, где происходила беседа, от зимнего сада, быстро откинул ее. В зимнем саду, однако, не оказалось никого.
— Что такое, Жюль? — спросила банкира удивленная мадам Прево-Лемер.
— Ничего, ничего, моя милая, — поспешил ответить тот. — Мне показалось, что в соседнем помещении кто-то есть. Но я ошибся. Продолжу лучше свою мысль» Итак, я подумал, что вопрос о состоянии нашего будущего зятя — вопрос второстепенный, лишь бы только он удовлетворял другим условиям: мог сделать счастливой Стефанию и вести мое дело. Решив так, я перестал подыскивать дочери мужа среди богатых семейств и начал искать около себя, среди своих служащих. На этот раз поиски были успешнее: я скоро остановился на двух молодых людях, которые почти в одинаковой степени обладают требуемыми качествами.
— И эти избранники?.. — спросила жена.
— Разве ты не догадываешься, кто они?
— Пожалуй, что и догадываюсь, — улыбнулась мадам Прево-Лемер.
— Так скажи мне, дорогая: если твой выбор сойдется с моим, это еще более укрепит меня в моем решении.
— Ты, конечно, думаешь об Эдмоне Бартесе и Жюле Сегене?
— Совершенно верно: о моем главном кассире и главном бухгалтере. Ни тому ни другому нет еще и тридцати лет, но тем не менее они занимают самые главные должности в моем банке. Эдмон Бартес отличается проницательным умом, практической сметкой и в то же время благоразумной осторожностью. Будучи моей правой рукой, он знает дела фирмы почти так же хорошо, как и я сам. Его способность продолжать начатое мной предприятие стоит вне всяких сомнений. В то же время, как ты знаешь, по своей наружности он — красавец, ловкий кавалер, изящный и интересный. Наконец, он происходит из хорошей семьи: его отец — дивизионный генерал в Невере.
— Что касается меня, — с улыбкой заметила мать Стефании, — то, если бы мне пришлось выбирать, я без колебаний…
— Выбрала бы Бартеса?
Тут банкир снова вскочил и подошел к портьере: ему опять показалось, что в зимнем саду кто-то есть. Но самый внимательный осмотр не обнаружил там ничего подозрительного.
— Удивительно, — пробормотал он, — мне все чудится…
— Полно, Жюль, — успокоила его мадам Прево-Лемер, — подумай, кому какая нужда шпионить за нами.
— Твоя правда, дорогая… Ну-с, так ты предпочла бы Бартеса? Нельзя ли узнать, почему?
— Скажи мне сначала свое мнение о втором претенденте, а я потом сообщу свое.
— Охотно! Жюль Сеген почти так же молод, как и Бартес, и так же красив, хотя наружность его иного типа. По уму и способностям он, несомненно, не ниже Бартеса: все дела фирмы знает в совершенстве; наконец, и по происхождению он принадлежит к безусловно порядочной семье: отец его — судья в Сенском департаменте, пользующийся всеобщим уважением. Ну, теперь скажи, что ты имеешь против Сегена?
— Видишь ли, Жюль, — начала мадам Прево-Лемер, — при всех своих достоинствах, которых умалять я вовсе не собираюсь, этот молодой человек произвел на меня при первой встрече какое-то неприятное впечатление…
— Но кто же верит, дорогая, первому впечатлению? — перебил банкир.
— И потом, наблюдая за господином Сегеном, я всегда думала, что ему недостает искренности и прямодушия Бартеса.
Банкир пожал плечами.
— Не знаю, — произнес он, — я тоже наблюдаю за Сегеном уже десять лет…
