Андрей Ветер - Время крови
– Ничего, господин капитан, зададим сейчас перцу этим тварям, тоже зрелище будет! – воскликнул Тяжлов.
– Признаюсь, очень мне не хочется бой принимать. Отвык я, старый стал, запалу внутреннего не осталось. Вот раньше, помню… Впрочем… Распорядитесь подготовить орудия, кхе-кхе… И вот ещё что… пришлите ко мне поручика Сафонова. Он небось после вчерашнего праздника храпит почём зря, а тут война. Пусть воочию убедится, чтобы в штабе потом доклад держать мог.
На стенах собралось к тому времени изрядно людей. Все гомонили, но волнения особенного не чувствовалось.
– Не-е, не пойдут… Кишка тонка у косоглазых…
– А вот как Седая их Баба, понимаешь, накрутит, так и попрут…
– Не-е, кишка тонка… Мы их передавим, как тараканов…
Вскоре на стену взобрались и женщины, которые не меньше казаков интересовались возможным развитием событий. Среди них Тяжлов сразу разглядел Машу. Она была взволнована, почти испугана. Подпоручик шагнул было к ней, но тут послышался лёгкий хлопок со стороны Чукчей.
– Смотри-ка, сукины дети! Палят по нам! Берданку прихватили.
– Небось твою, древнюю, которую ты им справил за пяток волчьих шкур! Пуля ударилась о брёвна.
– Вот ведь, черти, умеют, обучились кой-чему… А ну, ответим…
– Не приказывали…
Дикари медленно приближались, постепенно рассеиваясь по всему берегу. Они двигались, низко пригнувшись к земле, перебегая с места на место и застывая там, делаясь похожими на вывернутые из земли пни. Снова донёсся выстрел с их стороны, вспыхнуло дымное облачко пороха, и пуля глухо стукнулась в стену.
– Отставить смех! – пронёсся над людьми внезапно окрепший и удививший всех голос капитана Никитина. – Уведите отсюда женщин, не бабье дело! А ну, ребята, взяли на изготовку!
Но никто из женщин не покинул стену, всем было слишком интересно смотреть. Наступавшие Чукчи становились различимее, многие несли длинные копья с большими наконечниками-ножами, ещё большее число было вооружено луками и стрелами. У многих через плечо висели ремни, с помощью которых дикари метали камни.
– Пли!
Рассыпчато затарахтели вдоль частокола выстрелы, приправленные крепкими бранными словами, из которых самым безобидным выражением было «язвина тебе в рот, погань вонючая».
Сильно запахло порохом, над стеной густо потянулся сизый дым.
Ближайшие фигуры наступавших уткнулись в землю и застыли. Другие поднялись во весь рост и побежали к крепости. Казаки принялись быстро заколачивать новые пули в стволы.
– Орудие! Пли!
Пушечный выстрел осыпал картечью самую гущу бежавшей толпы. Чукчи отхлынули в разные стороны, попятились. С десяток тел осталось биться в агонии.
– Ну вот, – кивнул капитан, – дело нехитрое.
Дикари отступили к лесу, прячась за стволами лиственниц и берёз. Почти одновременно с грохнувшей пушкой и поднявшимся вверх столбом дыма испортилась погода. Испортилась как-то сразу, как по отмашке. Заморосил мелкий северный дождь.
– Всё, кончилось, – проговорил стоявший рядом с Машей Павел Касьянович. – Пойдёмте в дом, Марья Андреевна. Не столько от стрел надобно вам укрыться, сколько от дождя.
– Вы заметили, сколько там убитых? – тихим голосом спросила девушка, её руки дрожали.
– Да, голубушка, заметил. Могло быть и больше, если бы из пушек пальнули ещё пару раз.
– Не пальнут?
– Полагаю, что нет. Наш доблестный комендант – человек военный, но мягкосердечный. Без нужды не накричит и лишней пули не пустит. Не видит в этом, так сказать, удовольствия. Туго ему здесь приходится. Тут лучше служить тому, у кого сердце из льда, как у господина, например, Тяжлова. Этому дай только покомандовать…
– Маша! – послышался сзади голос Алексея. – Как ты?
– А что мне будет? – с грустью откликнулась она и обняла брата. – В животе и смерти Бог волен… Вот иду чай пить, Пал Касьяныч приглашает. А тебя господин капитан дожидается.
– Где?
– Вон там. – Она указала рукой на потерявшуюся среди рослых казаков фигуру коменданта.
Алексей в одно мгновение взлетел по лестнице на стену и протолкнулся сквозь толпу тулупов.
– Ну что тут? – чуть ли не выкрикнул он, подбегая к Никитину и возбуждённо глядя на старика.
– Откатились, батенька ты мой, – бодро отозвался Анисим Гаврилович, глядя на лес. Затем посмотрел на Алексея и спросил: – Угомонились они там или как? – Спросил так, будто Алексей Сафонов находился возле него с самого начала атаки и будто не Алексей хотел узнать у него, каково положение. – Вот, полюбуйтесь, сударь мой, какие дела творятся на земле! И скажите мне после этого: как нам быть? Как быть простым людям? Как быть тем, на кого надавливают и принуждают отвечать ударом на удар? Как быть? Как соблюдать заповеди Христовы? Вот я уже старик почти, не по годам, конечно, а по состоянию моему. И я не знаю ответа…
– Ужели всё кончено? – воскликнул Алексей растерянно.
– Как знать. – Комендант пожал плечами.
– Вот ведь… Как же так! – Алексей стукнул кулаком по бревну.
– Вас что-то заботит, господин поручик? – полюбопытствовал Тяжлов, улыбаясь состоянию Алексея Сафонова.
– Вот я опять не у дел. – Алексей с недоумением посмотрел на Тяжлова. – Покуда понимался на стену, война и закончилась… Капитан не расслышал его слов, а Тяжлов усмехнулся.
– А где Иван-то? – спросил Никитин.
– Копыто? – уточнил Тяжлов.
– Да, Копыто. Распорядитесь, Вадим Семёнович, чтобы его кликнули ко мне.
По стене прокатилось имя следопыта.
– Идёт, господин капитан.
– Надо бы переговорить с ними, голубчик, – сказал Анисим Гаврилович следопыту, когда тот остановился перед ним. Капитан кивнул через частокол в дождливое пространство. – Вразуми их, дружок, что мы не желаем воевать и что мы вовсе уходим отсюдова. Они, пожалуй, и без того уже не сунутся, но надобно, чтобы и успокоились к тому ж, чтоб ночью не прокрадывались к нам.
Иван стоял перед комендантом и смотрел через его голову. По его лицу текла вода, намокшие длинные волосы прилипли ко лбу и к щекам.
– Ты объясни этим бестиям неугомонным, что нам теперь до них нет дела.
– Я попробую.
– Копыто, – окликнул его кто-то из казаков, – ты только далеко не отходи, чтобы мы в случае чего из ружьишка могли достать какого-нибудь особливо норовистого сорвиголову.
Следопыт кивнул и неторопливо зашагал прочь. Алексей удивлённо проводил его взглядом. Спокойствие Ивана поразило его.
– Он что, прямо к ним пойдёт? Прямо к дикарям?
– А то как же-с? – пожал зелёными плечами капитан и выглянул за частокол. Алексей увидел его мокрую седую косу. Анисим Гаврилович, похоже, никогда не расплетал её. Она вяло лежала на потемневшем под дождём мундире.
