Уилбур Смит - В джунглях черной Африки
Когда наконец Пири настиг его, слон спал в непроходимой зеленой чащобе. Кустарник оказался настолько колючим, что его острые шипы запросто могли поранить человека до крови.
Как бы легко ни двигался Пири, слон почувствовал присутствие чужака и проснулся. Широко растопырив свои большие уши, на одном из которых не хватало целого куска, слон прислушивался к окружающему. Но никаких посторонних звуков его чуткий слух не улавливал. Знаменитый охотник Пири знал, как прятаться от зверя.
Тогда слон распрямил свой длинный хобот, втянул воздух и стал потихоньку выдувать себе в рот. Верхняя губа у него чуть приподнялась, обнажив нежную розовую слизистую, но слон так ничего не учуял. Потому что Пири залег в зарослях с подветренной стороны да еще для верности весь измазался слоновьими испражнениями. Так что человеком от него теперь совсем не пахло.
А затем слон издал глубокий гортанный звук, призывно-рокочущий и мягкий. Слон начал свою песнь. Он пел, чтобы узнать, не бродит ли где-нибудь рядом другой слон или его сон потревожил враг, в чьем присутствии он не ошибся.
Притаившись в густом кустарнике, Пири слушал, как поет слон. А потом, сложив ладони домиком, прикрыл ими свои губы и нос. Набрав в легкие побольше воздуха, Пири тоже издал мягкий гортанный звук.
Это была песнь слона-Пири.
Слон услышал и немного изменил тон пения, проверяя, не обознался ли он. Но Пири вторил ему точно такими же звуками, что вырывались из горла слона. И Одноухий Старик поверил.
Он радостно захлопал ушами и, забыв об осторожности, ринулся сквозь заросли навстречу своему брату. Ломавшиеся под его тяжелыми ногами-колоннами ветки громко трещали, а слон, не замедляя хода, устремлялся вперед.
И через мгновение Пири увидел над собой огромные загнутые слоновьи бивни. Толще, чем его туловище, и длиннее, чем его копье для охоты на слона.
Пири сам выковал наконечник для этого копья из какой-то железяки, которую стащил из ближайшего dukas на большой дороге. Он бил и колотил по этой штуке до тех пор, пока она не поддалась и он не согнул ее как надо. А потом долго точил наконечник, пока тот не стал острее самого острого мачете. После этого Пири прикрепил стальной наконечник к крепкому древку ленточкой из сыромятной кожи. И когда она высохла, наконечник словно прирос к древку — так хорошо он держался.
Огромная голова слона нависла прямо над Пири, и пигмей распластался на земле темным неподвижным бревнышком. Слон находился так близко, что Пири мог рассмотреть каждую складочку и морщинку на серой коже животного. И Пири собрался с духом.
Он знал, что даже своим длинным и крепким копьем с острым стальным наконечником ему не пробить толстой кожи Одноухого, чтобы поразить слона между ребрами прямо в сердце или легкие. А до головы слона он и вовсе не дотянется. Такой маленький человечек мог убить это огромное животное лишь одним способом.
Пигмей резко вскочил на ноги и выпрямился, оказавшись у слона под животом. Напружинившись, он изо всех сил ударил копьем чуть повыше мошонки.
Из горла животного вырвался пронзительный крик боли, когда лезвие наконечника, распоров ему промежность, вонзилось в мочевой пузырь и там несколько раз повернулось. Горячая моча вместе с кровью хлынула на землю. Огромное тело слона сотрясалось от обжигающей, нестерпимой боли. Одноухий оглушительно заревел, а потом кинулся в глубь леса.
Он несся напролом, не разбирая дороги. Кровь и остатки мочи хлестали из открытой раны, а слон все бежал и бежал.
Пири, опершись об окровавленное копье, вслушивался в удалявшиеся пронзительные вопли. Он подождал, пока они совсем не стихли, и только после этого закрепил на поясе свою набедренную повязку. А затем не торопясь двинулся вперед, без труда ориентируясь по желто-кровавому следу на земле.
Пири знал, что пройдет много времени, пока слон умрет, как знал и то, что Одноухий Старик обречен. Пигмей нанес животному смертельный удар и не сомневался, что на следующий день до заката солнца слон упадет замертво.
Но шел он по следу медленно, не чувствуя в своем сердце той радости, какую обычно испытывает удачливый охотник. В сердце Пири поселилась пустота. А еще он испытывал небывалое чувство вины за то ужасное святотатство, которое совершил.
Он жестоко обидел лесного бога и знал, что теперь его ждет страшное наказание.
Глава XXX
Пири-охотник наткнулся на безжизненную тушу на следующий день на рассвете. Слон лежал, подогнув под себя передние ноги. Огромная голова покоилась на бивнях, чуть не до половины ушедших в мягкую почву. Вымытая последним ливнем кожа блестела в зеленом сумраке леса и издали выглядела черной. Открытые глаза животного тоже тускло поблескивали.
Слон казался совсем живым, и Пири приблизился к нему с величайшей осторожностью. А когда оказался на расстоянии вытянутой руки, то сначала дотронулся кончиком ветки до открытого, остекленевшего глаза. Веки слона, обрамленные густыми ресницами, даже не вздрогнули. Только сейчас Пири рассмотрел, что зрачки лесного гиганта подернулись желтоватой пленкой смерти. Пири выпрямился и отложил копье в сторону. Охота на слона закончилась.
По традиции ему следовало пропеть хвалебную песнь лесному богу, благодаря его за такую богатую добычу. И он начал было петь, но прервался на полуслове, горько осознавая всю меру своей огромной вины. Пири знал, что никогда больше ему не придется петь подобную песнь, и сердце его наполнилось глубочайшей печалью.
Он развел небольшой костер и, вырезав из щеки слона большой жирный кусок мяса, стал поджаривать его на горячих углях. Однако кусок застрял у него в горле. Он тут же выплюнул его — таким невкусным и жестким показалось мясо на сей раз. Еще долго Пири сидел у огня, не притрагиваясь к еде, и невидящими глазами смотрел на костер. Наконец, усилием воли заставив себя встряхнуться, он принялся за работу.
Вытащив из ножен острый мачете, Пири стал рубить кости черепа, отделяя от них один из бивней. Сталь звенела, ударяясь о крепкий череп, и мелкие осколки костей разлетались во все стороны.
На этот звенящий звук и поспешили бамбути, преследовавшие Пири. Возглавляемые Сепу и Памбой, они появились из леса неслышно, окружив Пири и убитого им старика слона.
Увидев их, Пири, весь испачканный в крови мертвого животного, опустил мачете. Но поднять глаза Пири не смел.
— Я разделю с вами мою награду, братья, — прошептал он.
Но ему никто не ответил.
Словно сговорившись, все бамбути один за другим развернулись и исчезли в лесу так же неслышно, как и появились. Задержался только Сепу.