Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами
— Но человеческая жизнь дороже, родной. Тогда давай этот «груз» мне. Я спрячу его под бюстгальтером. Не станут же меня обыскивать. Я ведь — жена дипломата.
— Право экстерриториальности на атташе по культуре не распространяется.
— Я прошу тебя, родной, — умоляла Елена.
— Не могу подвергать тебя опасности, дорогая. Ты — мать двоих детей. В случае чего, я тебя ни во что не посвящал и ты ничего не знаешь. А цветы возлагать на могилу никому не возбраняется.
— Я волнуюсь за тебя. Пойми.
Нервы у Антона тоже были напряжены, но внешне он был спокоен.
— Есть выход, — сказал он.
— Какой же? — обрадовалась Елена.
— Ложись и изображай приступ стенокардии. Ты врач и симптомы ишемической болезни сердца знаешь.
Антон подъехал вплотную к ближайшему полицейскому, резко остановил машину, быстро произнес:
— Пожалуйста, воды! Моей жене плохо.
— Что с ней? — спросил немец.
— Сердечная недостаточность. Если можно, быстрее.
— Айн момент! Отъезжайте в сторону, — приказал полицейский и удалился к себе на пост.
Антон отъехал, чтобы не мешать движению транспорта. Вышел из машины. Подложил под голову и в самом деле побледневшей Елены плащ, чтобы выше и удобнее было лежать. Полицейский принес воды.
Елена выпила какое-то лекарство из дорожной аптечки.
— Благодарю вас, — сказал Антон полицейскому, возвращая стакан. — Разрешите побыть здесь, пока жена придет в себя.
— Натюрлих! Само собой разумеется!
Минут через десять полицейский снова подошел.
— Ну как, вашей жене лучше?
— Спасибо, лучше.
Антон полез в карман пиджака, протянул ему паспорт, но полицейский не стал его смотреть. Козырнул:
— Счастливого пути!
— Вы очень любезны. И моя жена, и я признательны вам.
— Не стоит благодарности.
— Позвольте, господин полицейский, задать вам одни вопрос. — Антон решил уточнить для себя, что происходит в городе.
— Что-нибудь еще требуется? — услужливо посмотрел тот.
— Если на секрет: чем вызван усиленный контроль на дорогах? Возможно, и я могу быть вам полезен.
— Обыкновенная работа, — усмехнулся немец. — Ищем крупного грабителя-рецидивиста. Ночью он ограбил банк и убил его охранника.
— Удачи вам! — пожелал Буслаев.
Елена помахала полицейскому платочком. Антону сказала:
— Как же тонко ты все рассчитал, родной!
— Полицейские — люди, и законы психологии на них тоже распространяются. Так что ничего особенного твой муж не сделал.
Резидентура информировала о добытых материалах Первое главное управление. И о ракетной базе, и о новейшем бомбардировщике. Когда пришло подтверждение ценности всего этого, Буслаев спросил:
— Сколько следует заплатить агенту Фридриху?
— Секреты, которые агент добыл для нас, цены не имеют, — ответил Оганесян. — Ему же они могли стоить головы. Вот и соизмеряй с этим. С жизнью человеческой! С ценностью для нашей страны!
Практические результаты? Они имеют долговременный характер. Коротко и предельно ясно об этом сказано в заключении руководства Главка о работе резидентуры: «Благодаря информации, добытой А. В. Буслаевым через агента Фридриха, советские государственные деятели получили возможность скорректировать свою линию на международных переговорах по разоружению и завершить их в пользу мира, отодвинув, тем самым, угрозу ядерной войны».
ВЕРБОВКА АГЕНТА
Дипломатическое положение атташе по культуре позволяло Антону бывать на приемах, презентациях, общаться с деятелями культуры и парламентариями, политиками и дипломатами, учеными и писателями, артистами и художниками. Откровенные беседы с ними позволяли без предвзятости и предубеждения судить о процессах, происходящих в стране пребывания, находить искренних друзей Советского Союза, получать данные на носителей секретной информации.
Самым же трудным делом было проникновение в разведывательные и контрразведывательные службы государств, входящих в блок НАТО, в эмигрантские центры, находившиеся у них на содержании и ведущие враждебную нам деятельность..
И вот — удача, первые результаты!
Выставка произведений скульптура Эйхгольца состоялась.
Сразу же по прибытии в Ленинград Сысоев был взят органами госбезопасности в активную разработку. В результате инициативная информация Кейлеба о нем была подтверждена, а преступная шпионская деятельность его задокументирована. По окончании выставки он привлечен к уголовной ответственности и осужден. Вскоре состоялся его обмен на советского разведчика-нелегала, отбывавшего наказание в одной из тюрем США.
Агенты, с которыми Сысоев встречался, были установлены. Теперь ясно: они и были недостающим звеном в сети Лодейзена в Москве, которых он законсервировал до более благоприятных обстоятельств. Их арестом будет завершена ликвидация его шпионской группы…
Теперь уже Буслаев, получив санкцию на его вербовку, сам связался с Кейлебом, пригласил в свою автомашину. Совершив проверочный маршрут и отъехав подальше от людных мест, остановился в лесу, замаскировав машину в зарослях, и предложил пройтись. От имени руководства советской разведки и от себя лично поблагодарил его за ценные сведения, которые помогли разоблачить и обезвредить группу шпионов во главе с Сысоевым, действовавшую в центральных ведомствах Москвы.
— Рад, если помог вам, — сказал Кейлеб.
— Если не возражаете, я хотел бы закрепить с вами столь плодотворные отношения. Это не вдруг возникшее решение. Фактически оно уже сложилось и прошло проверку не только временем, но и делом. Мы лучше узнали друг друга. Между нами возникло взаимное доверие.
Лицо американца не отражало ни восторга, ни беспокойства.
— Полагаете, могу быть вам полезен?
— Да, и вы сами это чувствуете, господин Кейлеб.
— Я предвидел, что вы можете мне это предложить, — сказал Кейлеб после раздумья. — Признаюсь: не хотелось бы связывать себя обязательством. Вместе с тем я, господин Буслаев, достаточно присмотрелся к вам и верю: вы — большой патриот своей родины. Не побежите из нее в трудную годину, не переметнетесь в иные миры. А значит, я буду спокоен за себя: не выдадите моим боссам. Я слышал о вашем захвате Лодейзеном. И вы устояли. Отбили тем самым желание охотиться за вами.
— Спасибо.
— Может быть, обойдетесь без меня?
— Я, кажется, перестаю понимать вас…
— Хорошо! Можете располагать мною, но только не в ущерб моей державе. И, пожалуйста, без подписки. Для меня важно, чтобы мне верили, тогда я горы могу свернуть. И совесть моя будет чиста перед самим собой, перед державным флагом.
