Уильям Джекобс - Искатели клада
— Не тратьтесь на ласковыя слова, — пошутилъ сынъ, — много придется заплатить, — но если, вернувшись домой, вы найдете меня умершимъ отъ переутомленія…
— То я откажусь выдать въ томъ свидѣтельство! — воскликнулъ отецъ, чувствовавшій себя въ какомъ-то легкомысленномъ настроеніи.
— Какъ-то мы заснемъ сегодня ночью? — проговорила съ дрожью м-ссъ Стобелль:- подумайте только, что дощатая перегородка отдѣляетъ насъ отъ воды!
— Ну, это не лишитъ меня сна, — сказала м-ссъ Чокъ рѣшительно;- но я бы цѣлую ночь не сомкнула глазъ, еслибы я, какъ вы, оставила весь домъ на служанокъ.
— Но вы оставили вашъ домъ безъ надзора, — возразила ей пріятельница.
— Домъ не убѣжитъ, всѣ цѣнности я отослала въ банкъ, ковры выколочены и снесены въ кладовую. Не понимаю, о чемъ думалъ м-ръ Стобелль, не позволивъ сдѣлать вамъ то же самое.
— Многимъ было бы интересно узнать, о чемъ я думаю, — самодовольно проговорилъ м-ръ Стобелль.
М-ссъ Чокъ презрительно взглянула на него, но, вспомнивъ, что она у него въ гостяхъ, воздержалась отъ замѣчаній, которыя она могла бы сдѣлать по этому поводу.
Разговоръ, тактично направляемый Эдуардомъ Тредгольдомъ, вращался преимущественно вокругъ кораблекрушеній, пожаровъ на морѣ и прочихъ утѣшительныхъ для обитателей суши сюжетовъ; м-ръ Чокъ угостилъ всѣхъ разсказомъ о гигантскомъ восьминогѣ, почерпнутымъ изъ сборника морскихъ приключеній капитана Бауэрса, причемъ глаза м-ссъ Стобелль расширились отъ ужаса.
— Ты не увидишь восьминоговъ, — замѣтилъ ея супругъ, — нечего тебѣ тревожиться изъ-за нихъ.
Онъ всталъ изъ-за стола и остановился у окна, сложивъ руки за спиною и держа во рту сигару.
— А здѣсь въ гостинницѣ недурныя сигары, — проговорилъ онъ, вынувъ сигару изо рта и разглядывая ее съ видомъ знатока:- я думаю взять съ собою ящика два.
— Мнѣ тоже это пришло въ голову, — подхватилъ Тредгольдъ-старшій;- пройдемъ въ буфетъ въ хозяину.
М-ръ Стобелль медленно послѣдовалъ за нимъ, предоставивъ занимать дамъ м-ру Чоку и Эдуарду. Первый — въ лѣтнемъ сѣренькомъ костюмѣ, въ рубашкѣ съ отложнымъ воротникомъ и въ галстухѣ узломъ — благодушно попыхивалъ мѣстною сигарой, заслужившей одобреніе его друзей, и уже собирался подлить себѣ шампанскаго, когда появившійся въ дверяхъ м-ръ Стобелль позвалъ его помочь имъ въ выборѣ сигаръ.
— Онѣ — разныхъ сортовъ, а вѣдь вы — знатокъ по этой части.
М-ръ Чокъ всталъ и сошелъ за ними внизъ, гдѣ, къ большому его удивленію, м-ръ Тредгольдъ схватилъ его за руку и увлекъ за собою въ выходу.
— Что-нибудь случилось? — спросилъ м-ръ Чокъ.
— Мы сейчасъ должны ѣхать на судно, — проговорилъ нотаріусъ тревожнымъ шопотомъ:- команда… — онъ не докончилъ.
М-ръ Чокъ хлопнулъ себя по головѣ и хотѣлъ вернуться за шляпою.
— Бросьте! — нетерпѣливо прервалъ Стобелль, — мы тоже безъ шляпъ.
Онъ подхватилъ его подъ руку, и всѣ трое быстро направились въ берегу.
— Но въ чемъ дѣло? — вопрошалъ м-ръ Чокъ, оборачиваясь отъ одного въ другому.
— Капитанъ прислалъ за нами; если мы не прибудемъ немедленно, онъ не отвѣчаетъ за послѣдствія, — взволнованнымъ шопотомъ пояснялъ Тредгольдъ;- главнымъ образомъ онъ разсчитывалъ для усмиренія команды на м-ра Чока…
М-ръ Чокъ смертельно поблѣднѣлъ.
— Бунтъ? — пробормоталъ онъ дрожащимъ голосомъ: — уже бунтъ?
— Что-то въ этомъ родѣ,- подтвердилъ Стобелль.
Не взирая на большую физическую силу своего пріятеля, м-ръ Чокъ заставилъ его пріостановиться и заговорилъ о полиціи.
— Не надо намъ полиціи, — рѣзко прервалъ Тредгольдъ: — если вы боитесь, Чокъ, оставайтесь съ дамами, покуда мы не уладимъ дѣла.
М-ръ Чокъ вспыхнулъ и, выпрямившись, замолчалъ. Питеръ Дёккетъ съ другимъ гребцомъ ожидали ихъ у пристани и, едва давъ имъ время спрыгнуть въ лодку, быстро принялись грести по направленію въ шкунѣ. Сердце у м-ра Чока упало при видѣ толпившихся на палубѣ людей; когда онъ поднимался на бортъ, его послѣднею мыслью была мысль о его женѣ.
Въ счастливомъ невѣдѣніи событій, м-ссъ Чокъ, надѣвъ тѣмъ временемъ шапочку и натянувъ перчатки, терпѣливо ждала возвращенія мужчинъ. Она даже провела параллель между выборомъ шляпокъ и сигаръ, замѣтивъ благодушнымъ тономъ, что то и другое требуетъ немало времени.
— Еще успѣемъ, — отвѣтила она встревожившейся м-ссъ Стобелль:- теперь всего три часа, а мы снимаемся съ якоря въ четыре. Но что это за несносный шумъ и лязгъ?
— Какая-нибудь яхта поднимаетъ якорь, — сказалъ Эдуардъ, подходя къ окну и высовываясь изъ него. — Стой! Что это такое?.. Эй!
— Что случилось? — разомъ воскликнули дамы.
Эдуардъ въ полномъ недоумѣніи обернулся къ нимъ.
— Это «Красавица Эмилія», — медленно проговорилъ онъ:- она распускаетъ паруса!
— Вѣроятно, хочетъ испробовать, какъ дѣйствуетъ машина? Мужъ говорилъ, что капитанъ Брискетъ — очень предусмотрительный человѣкъ, — предположила м-ссъ Чокъ.
Эдуардъ Тредгольдъ не отвѣчалъ. Онъ поглядѣлъ на три, стоявшихъ рядомъ, шляпы, затѣмъ — на подошедшихъ къ окну и довѣрчиво смотрѣвшихъ изъ него дамъ. На ихъ глазахъ шкуна сдѣлала медленный оборотъ, открывъ такимъ образомъ нагруженную багажемъ лодку, которую она до сихъ поръ заслоняла собою. М-ссъ Чокъ, пораженная, глядѣла на нее.
— Не можетъ быть, чтобы это была наша! — воскликнула она, задыхаясь:- они, они никогда не… Они, они…
Съ секунду она стояла, глядя на шляпы, а затѣмъ сбѣжала внявъ съ быстротою, изумительною для дамы ея лѣтъ и ея фигуры. М-ссъ Стобелль, поддерживаемая Эдуардомъ, старалась, какъ могла, поспѣвать за нею, но м-ссъ Чокъ, опередивъ ее, тяжело спрыгнула въ лодку, приказывая перевозчику догнать, во что бы то ни стало, быстро удалявшуюся шкуну.
— Невозможно, сударыня, — отвѣтилъ тотъ, — у насъ нѣтъ крыльевъ.
— Гребите сильнѣй! — энергически воскликнула м-ссъ Чокъ.
Гребецъ, не любившій лишнихъ словъ, указалъ большимъ пальцемъ на «Красавицу Эмилію», уже выходившую въ открытое море.
— Влѣзьте вотъ на ту скалу и помахайте имъ! — проговорилъ онъ неспѣшно:- махайте сильнѣй!
М-ссъ Чокъ съ секунду колебалась, но затѣмъ, выйдя изъ лодки, продолжала преслѣдованіе сухимъ путемъ. Минутъ черезъ десять, она, запыхавшись, достигла скалъ, и тамъ, смѣло стоя на краю утеса, она, къ большому удовольствію небольшой толпы, — разыграла роль живого семафора.
Шкуна, все увеличивавшая скорость своихъ узловъ, не подавала вначалѣ признаковъ жизни, но затѣмъ собравшаяся у руля группа людей замахала ей шляпами и платками на прощанье.
XI
М-ссъ Чокъ слѣдила за шкуною, покуда та не стала бѣлымъ пятнышкомъ на горизонтѣ; ее удерживала здѣсь слабая надежда на то, что за ними вернутся. Принужденная, однако, примириться съ неизбѣжнымъ, она съ пылающимъ лицомъ поднялась съ травы, на которой сидѣла, и принялась громить мужей вообще и своего собственнаго — въ особенности.
