Дмитрий Аринин - Колыбель
Вам не изведать радость птиц, несущихся в полете,–
Ведь вы в тюрьме своих пяти убогих чувств живете.
Ночью с вулкана отчетливо виден замок. Факелы, зажженные вдоль стен, полностью освещают его. Мы пошли на свет. Вниз ведет тропинка, по которой мы спускаемся к подножью вулкана. Тропинка привела в дебри, сквозь которые можно разглядеть что-то, только прищуриваясь и тщательно вглядываясь, даже в приборе ночного видения. Дорогу освещает луна и большие звезды. На Земле, так близко звезд не увидишь. Люция вытащила тати и стала прорубать дорогу в направление замка. Она делает резкие и сильные взмахи, прорубая тоннель. Я не знаю, как долго мы идем, но глаза успели привыкнуть к кромешной тьме, и мне стало отчетливо видно окружающую обстановку, поэтому мы сняли приборы для темноты. Но смотреть не на что, так как кроме кустов, здесь больше ничего нет. Люция остановилась.
– Что такое? – сказал я.
– Вы ничего не слышите?
Мы затихли и начали вслушиваться в темноту. Недалеко отчетливо слышны шаги, но шаги не одного человека и даже не десяти. Топот такой сильный, словно марширует колона солдат. Топот окружил и оглушил нас. Возможно это всего лишь эхо, но, кажется, что маршируют со всех сторон. Люция понемногу продолжила прорубать дорогу, пока не показался впереди просвет.
– Посмотри, – сказала она мне.
Я руками раздвинул ветки, за ветками дебри кончались, и начиналось поле. Я увидел стоящий в поле дом, такой же, как мы наблюдали с корабля, и людей. Они шли везде, со всех сторон, но шагали в одном направление, в сторону замка.
– Они идут к замку? – сказала Люция.
– Да.
– Вооружены?
– Я не вижу ничего, что хоть как-то можно использовать в качестве оружия.
Люция встала на мое место. Осмотрелась и сказала:
– С правой стороны растет высокая трава. Доберемся до нее, и пойдем попутно с людьми.
Люция возобновила прорубание тоннеля в намеченную сторону, но, только мы поравнялись с травой, как топот затих. Люция опять сказала мне посмотреть. Я выглянул, и никого не увидел. Мы не стали рисковать, и из дебрей перебрались в заросли. Трава оказалась выше нас, что несомненно позволило нам оставаться незамеченными. Из травы мы могли наблюдать, что происходит с наружи, но там не происходило ничего. Мы шли быстро и долго, пока не увидели людей. Несколько сотен, а может тысяч, стояли, подняв головы к верху. Они смотрели на экран. Мы подошли поближе, насколько позволили заросли. Экран огромных размеров, даже нам из зарослей отчетливо видно все, что происходит на нем. Хотя на нем ничего особенного не происходит, идет отчет. От какого числа не знаю, мы увидели от семи:
7 6 5 4 3 2 1 0
На экране появились три слова, написанные большими буквами.
Голос громко произносит:
Рабство!
Равенство!
Родство!
Толпа хором повторяет: «Рабство! Равенство! Родство!»
Голос повторил слова, толпа повторила слова. Дальше голос стал произносить по одному слову, и толпа повторяла по одному слову. Голос снова стал произносить по три слова, и мы поняли, что это может затянуться надолго, а времени у нас нет.
Мы продолжили идти в направление замка, с вулкана дорога казалось ближе. Мы вышли еще к одной толпе, которая смотрела на экран и повторяла эти три слова. Через некоторое время, мы опять вышли на такую же толпу. Мы продолжили путь к замку, от приближения он увеличивался в размере, и наконец, мы дошли до него. Сооружение, высотой примерно в тринадцать этажей, без окон. Из центра замка возвышается главная башня с окнами и куполом, так называемый – донжон, высотой примерно в семь этажей. В стене, на уровне восьмого этажа находится балкон. По обеим сторонам от балкона расположены большие экраны. На экранах транслируют всё, что происходит на балконе. Показывают одного человека стоящего у микрофонов, ростом он ниже среднего, надет в багряницу. Под балконом находится вход в замок, в виде ворот высотой до балкона, другие входы мы не увидели, но они есть, потайные в любом случае есть. Ворота закрыты. На всей территории перед замком стоят люди. Тысячи людей, а может десятки тысяч, это рабочие, их можно определить по одинаковой одежде.
– Посмотрим, что будет происходить. Видимо, он главный, – сказала Люция.
Тишина.
На экранах показывают надпись крупными буквами черного цвета:
Миллениум РайХ
На экране крупным планом появляется развивающийся на ветру флаг. Флаг представляет собой прямоугольное полотнище белого цвета с большим синим кругом в середине, в середине синего круга большой красный круг с расположенными в центре двумя буквами черного цвета Ρ и Χ, скрещенными между собой.
Тишина.
На экране показывают крупным планом лицо человека стоящего на балконе. Он держит в руке книгу и смотрит прямо в камеру, на каждого стоящего перед замком, на нас.
Тишина.
Камера отдаляется и показывает человека с левого бока относительно его. Он немного наклоняет голову к трем микрофонам, стоящим на балконом перилле. Этот жест в сопровождение взгляда всматривавшегося в каждого, указывает на то, что, говорящий сейчас скажет спокойным тоном, что-то устрашающее.
Человек:
– Кем бы вы ни били, не думайте о себе слишком.
Вы не ваша свобода.
Вы не ваша надежда.
Вы не те, кем себя считаете.
Вы не ваше имя.
Вы не ваши слова.
Вы не ваша смерть в вечности.
Сказав это, человек выпрямился и еще раз посмотрел на каждого перед замком. Помолчал несколько минут и продолжил:
– Кодекс Корсиканца.
Статья 1. Законы обязательны к исполнению на всей территории планеты Миллениум РайХ.
Статья 2. Запрещается исповедовать и практиковать любую религию. Не использовать и не практиковать никакой религии, не проповедовать религиозные или другие мировоззрения. Запрещается свобода вероисповедания, включая запрет на право исповедовать индивидуально или совместно с другими, любую религию. Запрещается иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствие с ними.
Статья 3. Запрещается свобода совести, запрещается иметь любые убеждения. Никто не имеет право на свободу мысли, совести и религии; запрещается иметь религию или убеждения и исповедовать религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных ритуалов.
