Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
– Гриб, говорит Лесная База, – сразу послышался голос санитара, помощника Келли в больнице. Это был ухали, доверенный многолетний сторонник Омеру. – Передайте Серебряной Голове в Кахали: «Солнце встало». Повторяю: «Солнце встало».
– Подождите, Гриб.
Тишина на несколько минут, потом снова вступила Гондола:
– Гриб, Серебряная Голова подтверждает: «Солнце встало».
Революция началась. Через час Виктор Омеру обратится к народу.
Но Таффари еще жив.
– Келли, слушай меня. – Дэниэл взял ее за руки и привлек к себе, чтобы убедиться, что она его внимательно слушает. – Оставайся здесь. Держи постоянную связь с Гондолой. Не отходи от передатчика. Штурмовики Таффари могут появиться где угодно. Оставайся здесь, пока я не приду за тобой.
Она кивнула.
– Будь осторожен, дорогой.
– Сепо. – Дэниэл взглянул на пигмея. – Оставайся здесь. Присматривай за Кара-Ки.
– Клянусь жизнью! – ответил Сепо.
– Поцелуй меня, – попросила Келли. – Всего разок.
– Потом наверстаем, – пообещал Дэниэл.
Он оставил ее и побежал к зданию КРУ. Но не успел пробежать и ста ярдов, как услышал впереди стрельбу.
– Омеру! – крикнул он. Это был пароль.
– Омеру! – послышалось в ответ. – Солнце встало!
– Еще нет, – пробормотал Дэниэл и пошел вперед. Здесь была дюжина повстанцев. Их синяя джинсовая одежда служила почти формой.
– Пошли! – собрал он их.
Еще до того как они добрались до дороги, ведущей на раскопки, под его началом оказалось больше тридцати человек. К тому времени дождь прекратился, и Дэниэл остановился на краю леса. Перед ним тянулась бесконечная равнина перемолотой земли, которую пожирали МоМУ. Цепь машин была впереди, она растянулась вдоль границы, на которой встречались лес и красная грязь. И были похожи на крейсеры в бурю.
Ближе к Дэниэлу на грязевой равнине стояли четыре «лендровера», брошенные в беспорядке в разных местах. На глазах у Дэниэла солдаты-хита шли по открытой местности к ближайшему МоМУ.
Дэниэл узнал высокую фигуру того, кто шел впереди, – это был Таффари. Очевидно, он выбрал ближайший МоМУ как наиболее доступный пункт обороны, и Дэниэл вынужден был мрачно согласиться, что выбор верный.
Стальной корпус комплекса дает почти стопроцентную защиту от ручного оружия. Даже ракеты РПГ не пробьют это массивное сооружение.
Чтобы добраться до него, нападающие должны под огнем с платформы МоМУ пересечь открытую местность. Не менее важно и то, что стальная крепость маневренна.
Захватив комплекс, Таффари сможет направить его, куда захочет.
Дэниэл огляделся. Теперь к нему присоединилось свыше пятидесяти повстанцев, и они вели себя очень шумно. Они были перевозбуждены, как новобранцы после первого боя. Некоторые смеялись и стреляли по далеким фигурам Таффари и его солдат. Дальность была слишком велика, повстанцы безрассудно тратили боеприпасы.
Не было смысла призывать их к порядку. Нужно напасть, прежде чем они утратят боевой дух и прежде чем Таффари доберется до МоМУ и организует сопротивление.
– Пошли! – крикнул Дэниэл. – Омеру! Солнце встало!
Он повел их по открытому пространству, и они нестройно пошли за ним с криками «Омеру!».
Нельзя было прекращать движение.
Грязь в одних местах доходила до лодыжек, в других – до колен.
Они миновали брошенные «лендроверы». Дэниэл видел, что впереди Таффари добрался до МоМУ и поднялся по стальной лестнице. Движение повстанцев замедлилось, им мешала грязь, и они с бега перешли на медленную ходьбу.
Люди Таффари поднимались на МоМУ, Таффари организовывал оборону. Среди нападающих засвистели пули, били в землю, пролетали мимо голов. Пуля попала в того, кто шел за Дэниэлом. Повстанец упал лицом в грязь.
Атака замедлилась, увязла в грязи. Хита на палубе МоМУ стреляли, укрываясь за стальными переборками. Стреляли они точно, и все больше людей Дэниэла падало.
Атака захлебнулась, кое-кто из нападающих дрогнул и начал отступать к лесу. Другие укрывались за застрявшими «лендроверами». Они не были солдатами. Мелкие чиновники, водители грузовиков, студенты университета – а им противостояли хорошо обученные десантники в неприступной стальной крепости. Дэниэл не мог их винить, хотя вместе с ними в грязи умирала революция.
Один он не мог идти вперед. Солдаты-хита уже приметили его.
Их огонь сосредоточился на нем. Он подбежал к ближайшему «лендроверу» и пригнулся за его шасси.
Он видел, что экипаж МоМУ оставил свои рабочие места и беспомощно столпился на нижней палубе. Один из десантников-хита сделал властный жест, и люди с явным облегчением устремились вниз по стальной лестнице, прыгая в грязь, как моряки, покидающие в бурю тонущий океанский лайнер.
Двигатель МоМУ продолжал работать. Экскаваторы грызли землю, но теперь потерявший управление комплекс нарушил строй. Экипажи других машин увидели, что происходит, и тоже, покинув свои места, прыгали за борт, стараясь не попадать под огонь; пули звенели, отскакивая от стальных бортов.
Это был тупик. Люди Таффари командовали МоМУ, и повстанцы Дэниэла застряли в грязи, не в состоянии ни наступать, ни отступить.
Дэниэл пытался найти какой-нибудь способ положить конец этому пату. Он не мог призывать разбитых и деморализованных уцелевших к новому нападению.
У Таффари пятнадцать-двадцать человек – более чем достаточно, чтобы сдерживать их.
И тут он понял, что слышит еще какой-то необычный звук, словно крики чаек или плач потерянных душ. Он оглянулся и сначала ничего не увидел. Потом что-то шевельнулось на краю леса. Вначале он не понял, что это. Это не могли быть люди.
Потом он увидел и другое движение. Лес оживал.
Тысячи странных существ, многочисленных, как насекомые, похожих на колонну муравьев в походе. Они красные, эти мириады, и их жалобный крик становится все громче и отчаяннее, по мере того как они выходят из леса на открытое место.
Дэниэл вдруг понял, что видит. Ворота лагерей открылись. Охранников смяли, и рабы-ухали поднялись из грязи. Они красные, потому что покрыты грязью, нагие, как трупы, выкопанные из могил, худые от голода, как скелеты.
Тысячные полчища устремились вперед – мужчины, женщины, дети, бесполые под коркой грязи, только разгневанные глаза блестели на красных масках лиц.
– Омеру! – кричали они, и этот крик был похож на гром прибоя в бурю у скалистого берега.
Огонь десантников-хита не был слышен за их криком. Пули из «АК-47» не производили никакого впечатления на тесные ряды; где падал один, на его место становились десять. В крепости МоМУ у солдат заканчивались боеприпасы. Даже издалека Дэниэл чувствовал их панику. Десантники бросали пустые автоматы с раскаленными, как из печи, стволами.
