Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой
Находиться рядом с супругом мне становилось тяжелей день ото дня. Мы смогли общаться без нервов, ровно, порой даже мило, но лишь как друзья. Стоило Дамиану сделать попытку проявить нежность или предъявить права мужа, как я закрывалась и покидала его общество. Моя душа восставала против близости этого мужчины, некогда любимого и желанного. Его прикосновения раздражали, слова казались сладкой патокой. И даже остроты, в которых я видела когда-то сходство между супругом и капитаном Лоетом, веселили, но не вызывали тех эмоций, что будили пикировки с Вэем.
Дамиан же ждал, когда мы сможем вернуться в Льено, надеясь, что время все расставит на свои места. Он продолжал уверять, что все сделает, чтобы добиться моего прощения и быть достойным той, что, презрев опасности, отправилась искать своего мужа. И я даже ему верила. Я знала, что Дамиан искренен со мной, как знала, что он будет стараться доказать мне, что достоин доверия, как старался когда-то. Только мне все это было уже безразлично.
Мое долгое и опасное путешествие убило ту страсть, что связывала нас. Да, именно страсть. Сейчас, когда мне было с чем сравнивать, я понимала, что у меня не было и шанса устоять перед таким мужчиной, как Дамиан. И, повстречай я тогда Вэя, без сомнения выбрала бы опять Дамиана, а всему виной мои неискушенность, наивность и воспитание на любовных романах и девичьих грезах. И, возможно, спустя время, когда страсть улеглась, мы могли бы разочароваться друг в друге, или же стать добрым друзьями, кто знает.
Но случилось так, как случилось. Мне было приятно общество Дамиана, когда он вел беседу о вещах, не касавшихся нашего брака. Меня даже уже не коробило от того, что у него была связь с племянницей лекаря, мне было все равно. Словно дело касалось не близкого мне человека, а хорошего знакомого. Господин Даэль сказал однажды:
— Душа моя, он ведь молодой мужчина, полный сил и желаний. Избалованный женским вниманием и привыкшей к удовлетворению своих страстей. Какое-то время он держался, но потом природа взяла свое. Я даже не осуждаю его за это.
— Лоет держался, — тихо возразила я.
Боцман рассмеялся и приобнял меня за плечо.
— Лоет… Лоет старше твоего мужа. Он опытней и сильней духом, — заговорил Нартан, успокоившись. — Если бы он захотел, ты бы не устояла, уж поверь мне. Вэйлр берег тебя, терзая себя самого. Он всегда хорошо разбирался в людях, потому быстро понял, из какого ты теста. Твой муж другой. Дамиан Литин вовсе неплохой человек, — продолжал господин Даэль. — Пообщавшись с ним, я смог сделать кое-какие выводы. Он достаточно благороден, смел, предприимчив и склонен к авантюрам. Но беда его в излишней романтичности. Благодаря ей, он быстро загорается… и влюбляется тоже быстро. Не знаю, за что он ценил тебя раньше, но сейчас он восхищен твоим поступком и твоими переменами. Ему льстит то, что его женщина оказалась не такой, как те, кого он всегда знал. И приложит старания, чтобы вернуть тебя.
Я обдумала его слова и приняла их. Уже ближе к Маринелю, я решила поговорить с Дамианом на чистоту, желая высказать все свои мысли. Мы стояли на носу корабля, глядя на начинающийся закат. Муж в который уже раз попытался обнять меня, но я уже приняла окончательное решение и потому отстранилась.
— Долго ты будешь еще избегать меня? — спросил меня Дамиан, хмурясь.
— Я прошу у тебя развод, — без предисловий заговорила я.
— Ты все о том же, — чуть скривился он. — Я думал, мы уже решили не спешить. Милая, дай нам время…
Я остановила его жестом.
— Я больше не люблю тебя, Дамиан, — произнесла я те слова, которые сейчас мне казались наиболее важными. — И больше не вижу в тебе человека, с которым хочу прожить до конца своей жизни, и которому хотела бы родить детей. Все кончено…
— Ада, — теперь он прервал меня. — Ты собиралась замуж за графа Набарро, не любя его. Собиралась прожить с ним до конца твоей жизни и родить детей, когда грезила обо мне. Чем ты тогда успокаивала себя? Сможешь привыкнуть и полюбить? Так почему же ко мне это не подходит? Да, я оступился, и не буду сейчас приводить никаких доводов, чтобы обелить себя хоть немного…
— Дамиан, я тоже нечиста, — ответила я. — Я так же изменила тебе.
Он замолчал. Стоял и смотрел, пытаясь осмыслить мои слова. Затем отвернулся, шумно выдохнул и принял какое-то решение. Он вновь обернулся ко мне, положил руки на плечи и заглянул в глаза.
— Хорошо, я оступился, ты оступилась, переживем. По крайней мере, мы теперь на равных. Мы начнем все заново, в новых условиях, вдали от всего, что напоминает нам о прошлом. Пусть не Льено, любой другой город, где наша с тобой жизнь начнет новый отсчет. — Вдруг замолчал и мотнул головой. Но все же не сдержался. — Кто он? Ты не сдержалась под грузом обстоятельств? Тебя соблазнили, ведь так?
— О чем ты? — возмутилась я, осознав, что он думает. — Мое тело не знало иного мужчины, кроме тебя. Я изменили в душе, Дамиан. Не время и невзгоды убили то, что я чувствовала к тебе. Можешь считать меня дрянью, но я полюбила другого мужчину, — пожалуй, это было самым тяжелым признанием, но после него я вдруг ощутила невероятную легкость, окончательно приняв свои чувства к капитану Лоету. Теперь я была уверена в том, чего я хочу. И это был уже мой выбор. Не матушкин, не папенькин, не королевского офицера или благородного графа, а мой собственный. К которому меня никто не принуждал, не подводил, не уговаривал и не манипулировал моей жизнью, будто я простая марионетка, решая, что для меня лучше.
— А я, Ада? Я ведь люблю тебя, — совсем тихо спросил меня Дамиан.
— Ты был моей сказкой, Дамиан Литин. Красивой и невероятной, — улыбнулась я. — Я благодарна, что ты был в моей жизни и подарил возможность узнать себя. Не знаю, примешь ли ты от меня дар дружбы, но большего я уже не смогу тебе дать. Потому я еще раз прошу тебя дать мне развод.
— А я еще раз говорю, что я против, — зло отчеканил Дамиан. — Любовь? Любовь ко мне не помешала тебе идти под венец с графом. Пройдет время, опьянение исчезнет, и останемся только ты, я и наша жизнь. Дай мне год. Если через год ничего не изменится, мы разведемся.
Развернулся и ушел. А я осталась стоять и в ярости сжимать кулаки. Наконец, не выдержала и разразилась бранью, более витиеватой, чем может ругаться Кузнечик. Шокированные матросы смотрели на меня. Я проигнорировала их изумление и поспешила к господину Даэлю. В негодовании я рассказала ему все, что произошло между нами с Дамианом.
Он выслушал меня, сунул стакан рома, который боцман раздобыл у команды. Я выпила, даже не поморщившись, до того была зла. И когда в голове зашумело, немного успокоилась и упала на стул, ожидая, что мне скажет мой старший и более мудрый товарищ. Он тоже выпил, потер подбородок и, наконец, заговорил.
