Коллектив авторов - Приключения 1972-1973
Тролль отлично это понимал и потому торопился не спеша. К тому же нельзя отрываться от хозяина. Без него преступника взять трудно, а бегун хозяин по сравнению с Троллем неважный. Поэтому Тролль предпочитал работать без поводка: вместо того чтобы тащить за собой хозяина и тратить на это силы, он бежал чуточку медленнее, и только.
Ну вот, опять старый фокус. И почему люди решили, что если идти по воде, то собака потеряет след? А верхнее чутье на что? Ведь запах человека держится не только на земле, но и в воздухе. Если нет ветра, можно даже плыть по следу.
Тролль перебрался через речушку, потом долго шлепал по болоту. На бугорке он покрутился у дерева, сел и стал ждать хозяина.
У Русакова давно наступило второе дыхание, и бежал он легко, будто на тренировке. Автоматчики, правда, отстали. Но бандиту, судя по всему, далеко, так что можно и не ждать.
На бугорке Русаков остановился, вылил из сапог воду, отжал портянки и только после этого подозвал Тролля. Тот подошел с лукавой мордой заговорщика: одно ухо торчком, другое прижато, хвост трубой, зубы в оскале.
– Чего финтишь? – усмехнулся Русаков. – Выкладывай.
Тролль сделал шаг назад и сел.
– Ив кого ты такой хитрющий? – крякнул Русаков и полез за сахаром.
Когда Тролль подошел ближе и открыл пасть, Русаков обмер: на вздрагивающем языке лежала обгоревшая спичка и окурок.
– Молодец! – обрадовался Русаков. – Хорошо! Теперь им не уйти. Это уж как пить дать!
Пробежали километра три и наткнулись на потухший костер. Головешки еще теплые… Когда подошли автоматчики, Русаков сказал:
– Теперь совсем близко. Я, кажется, понял, почему мы их быстро догнали. За день можно было уйти черт знает куда, а нам понадобилось всего три часа. Так вот, главари в бою не участвовали. Они сидели в укрытии и следили за тем, как развиваются события на хуторе. К вечеру поняли, что банде крышка. Тогда‑то и дали ходу. Поэтому и Тролль идет так уверенно: след‑ то еще горячий… Часа через полтора догоним. Так что не отставать. И не шуметь. Брать живьем.
Сначала все шло нормально. Тролль перемахивал овражки, переплывал речонки, протискивался сквозь завалы. И вдруг большая поляна. – Тролль сразу оторвался от следа и пошел верхним чутьем – верный признак, что преступник близко. У раскидистого куста Тролль остановился. Уши прижаты, хвост поленом, зубы в оскале, и мелко‑мелко вздрагивают веки. По этим векам Русаков всегда узнавал, что Тролль готовится идти на задержание. А раз так – преступник в поле зрения.
Окружить бы эту поляну, перекрыть отходы… Но автоматчики опять отстали. Жди их… А бандиты наверняка нас заметили и уж теперь‑то драпанут во все лопатки.
Вдруг Русаков увидел человека, прыжком кинувшегося к толстенному буку.
– Твой! – шепнул он Троллю. – Фас! Только тихо!
Тролль прильнул к земле и пополз, огибая поляну справа. Выждав минуту, Русаков пополз влево. Миновав открытое место, он достал пистолет, снял с предохранителя и шагнул к дереву.
Ба‑бах! Справа грохнул выстрел. Русаков рванулся на звук, и в тот же миг прямо перед ним полыхнуло пламя. Пуля чиркнула по щеке. Падая, Русаков увидел чьи‑то ноги, успел зацепить их рукой, и человек грохнулся наземь. Пистолет оказался под ним. Своей огромной тушей он чуть не расплющил руку. Во всяком случае, пальцы разжались, и Русаков оказался безоружным… Где‑то у лица мелькнула борода, а на лоб со свистом опускалась рукоятка «вальтера».
Русаков дернулся в сторону, и рукоятка уткнулась в землю. Рывок за бороду, коленом – под ребра, и бандит откатился к дереву. Всего мгновенье лежал он вниз лицом, всего мгновенье не видел Русакова, но этого было достаточно, чтобы вскочить, подбросить себя вверх и каблуками сапог врезаться в кисть, сжимавшую «вальтер». Бульба, а это был он, ойкнул, выпустил пистолет, но тут же перевернулся через голову, вскочил и, петляя, бросился в кусты.
Русаков схватил пистолет. Прицелился. Мушка прыгала перед глазами, упираясь в спину бандита. Нет, в спину, не годится. А в ноги не попасть. Надо успокоиться. Он глубоко вдохнул. Выдохнул. И мягко нажал на спуск… Бульба подпрыгнул, нелепо взбрыкнул ногой и шлепнулся в лужу.
Теперь вперед! Быстрее! Еще быстрее! Иначе будет поздно. Живыми главари бандеровцев не сдаются. А этот тип нужен живой. Только живой. В лесах еще немало его дружков… Когда Русаков подбежал к Бульбе, тот тянулся к поясу, на котором висел кинжал.
– Нет, гад, зарезаться не дам! – крикнул Русаков и рванул его пояс.
Надо знать прочность широкого кожаного ремня, чтобы представить силу, которая могла бы его разорвать. Русаков далеко не богатырь, но в этом рывке была вся его ярость, вся ненависть к бандиту, от руки которого погибли многие десятки ни в чем не повинных людей.
Русаков связал Бульбе руки. Наложил жгут на простреленное бедро. Сел. Стер со щеки кровь. Потом вскочил и прямо через кусты бросился на другую сторону поляны.
«Первый выстрел прозвучал оттуда, – вспомнил Русаков. – Но если Тролль убит, почему Грицько не помог Бульбе?!»
Когда Русаков вырвался на крохотную лужайку, когда перепрыгнул через лужу крови, ползущую из‑за поваленного дерева, он увидел два трупа. Далеко откинутая рука бандита… Пистолет… Неестественно вывернутая голова… На горле – сомкнутые клыки Тролля… А во лбу собаки дырочка от того единственного выстрела.
Русаков нагнулся. Попытался разжать зубы. Ничего не вышло – мертвая хватка. Пришлось вставлять рукоятку пистолета и буквально раздирать пасть собаки.
Русаков взял Тролля на руки: здоровенный пес стал удивительно легким, он как‑то весь переломился и обвис на руках хозяина. Русаков вышел на поляну, опустил Тролля, положил его горбоносую голову на колени, достал платок, вытер кровь с зажмуренных век, обнял его заострившуюся морду и… заплакал. Нет, слез у Русакова не было. На собачью морду капала кровь с раненой щеки. Русаков вытирал кровь свою, вытирал сочившуюся из раны Тролля и без конца баюкал его простреленную голову.
Нет, никому и никогда не понять до конца состояние. Русакова! Ведь собака для настоящего проводника – это не просто животное, это друг, это ребенок, это существо, преданность и верность которого не знает границ. Сколько вложено в такую собаку сил, ума и терпения! И сколько жертв пришлось принести ради нее! Пустяк вроде бы – накормить. Но ведь ни от кого другого, кроме хозяина, она ничего не возьмет. Так что, где бы ты ни был – в отпуске, командировке, на собственной свадьбе или на похоронах друга, два раза в день явись с бачком каши.
«В изголовье повесьте… упавшую с неба звезду».
Бедный Тролль, если б ты знал, как часто твоему хозяину хотелось вот так, как сейчас, взять твою голову, погладить, приласкать. Но ты – собака‑солдат, и никаких ласк тебе не положено.
