Вася Красина и Бюро Изменения Судеб (СИ) - Асвуд Елена

Настя была возмущена и убедительно экспрессивна. Она явно решила проблему клиентки, и не считала нужным продолжать исправлять её жизнь. Я налила себе кофе, слушая рассуждения Кошкиной, и пристроилась в уголке на диване. Стажеру вряд ли стоит вмешиваться в чужие дела.

— Мы можем помочь лишь тем, кто сам этого очень хочет. А Валентина не хочет! Ей нравится её жизнь.

— Значит ей нужно страдать, — поддержала Настю Алена. – Ей нравится взлетать от надежд при знакомстве, а потом всё разрушать. Там эмоции радости, боли. Снова поиск повода для радости, ещё и ещё. Аванс мы ведь отработали? Думаю, надо рассказать Михаилу, он примет окончательное решение.

Входная дверь внезапно открылась, и я снова слегка удивилась. Буров опять пришел вовремя, будто знал в какой момент следует открыть нужную дверь. Мое новое начальство в знакомом пиджаке и синих джинсах, рубашка вот была свежей, зашло в приёмную-кабинет. Остановилось, осмотрев внимательно всех присутствующих, коротким кивком поздоровалось.

— Прогноз по Валентине, Глеб? – произнёс с ходу.

— Мы сделали все что могли. До знакомства с нами у нее была вероятность в сорок процентов исправить свою жизнь, после общения с Настей вероятность подросла до шестидесяти. Теперь она знает, что делать, но решение ей принимать. Если мы продолжим работу, вероятность быстро уменьшится. Станет тридцать процентов. Она будет ждать от нас чуда, но чуда не произойдёт, и тогда клиентка обвинит нас во всех своих проблемах. Лучше сейчас выйти из сделки красиво.

Глеб выглядел таким уверенным, что я сразу поверила. Это что же… Можно так всё предугадывать? Вот прям всё-всё? Моя жизнь тоже расписана в вероятностях? Как это работает? И что у меня теперь за вероятности после трудоустройства в бюро? А какие они были до того, как я нашла эту работу? Я уже и забыла, что всего лишь на стажировке, настолько было все интересным.

— Настя. Скажешь Валентине, что проверка её прошлых жизней показала, что ситуация у неё повторяется. Она в своём Дне Сурка. Порчи нет. Я проверил все её воплощения. Если не пойдёт к психотерапевту, снова останется в одиночестве. И так будет продолжаться до тех пор, пока не познает себя. Это её уроки. Дети разъедутся, станут с ней мало общаться. Не потому что вырастут. Они сбегут от ее нарастающего недовольства. Об этом Валентине не говори. Не поверит. Что с Шурзиной? Познакомились?

— Нет. Сорвалось, — ответила Настя. – Макс тоже пробовал.

И вот тут Буров посмотрел на меня. До этих слов будто не замечал, а после пояснения Насти вспомнил. Как-то ёкнуло даже внутри от пристального взгляда серых глаз, в которых я заметила… интерес и недовольство. Сразу же появилось предчувствие, пока неосязаемое, но ощутимое до кончиков всех моих пальцев.

— А, вы, Василиса! – строгое обращение, от которого ёкнуло внутри что-то ещё раз. – Зайдите ко мне в кабинет. Сейчас. Не откладывая.

После этого Буров взглянул на остальных с искренним недоумением, будто увидел всех в первый раз. Почему весь его штат до сих пор не на рабочих местах? Атмосфера вмиг накалилась, вот так, за пару секунд тишины. Изумленные лица коллег подсказали, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Такова роль интриги, когда интуиция есть, а объяснений пока не предвидится.

— Приступайте к своим обязанностям, — тоном, не терпящим возражения. — Рабочий день начался.

И Буров скрылся за дверью, ведущей в его кабинет.

— Держись, — ободряюще прошептал Глеб, он находился ко мне ближе всех. – Потом расскажешь, что натворила.

— Я? Что я натворила? – внутри похолодело, и утро перестало быть томным.

О нет! Нет, нет, нет! Это что же… Мне не приснилось? Ноги вдруг стали ватными, улыбки коллег еще более загадочными, а любопытство в их глазах запылало. Взвилось кострами так, когда бывает ничего не понятно, но очень-очень интересно, аж вот донельзя.

— Михаил не любит ждать, — с улыбкой произнесла Алена, единственная, кто не показал эмоции так явно, как сделали остальные. – Расскажешь потом, если захочешь. Идёт?

— Алена, хэй! Ну ты чего, а? Ну, ёлки-палки…

Тихое коллективное возмущение я услышала уже за спиной, но до него не было дела. Предстоял разговор и, кажется, очень серьезный. С нажатием на дверную ручку сами собой улетучились мысли о коллегах, о разговоре на импровизированной мини-планерке, все перестало быть важным, кроме предстоящего разговора с начальством. Наверняка весьма серьезным, иначе зачем он пригласил меня в кабинет?

Михаил ждал меня возле окна, он стоял ко мне спиной и смотрел куда-то вдаль, будто погруженный в мысли. Но стоило переступить порог, он сразу же развернулся, сделал шаг навстречу, показав рукой на одно из кресел, приглашая присесть. Но присаживаться совсем не хотелось. Я умудрилась разнервничаться под пристальным взглядом Михаила. И молчала, будто воды в рот набрала. Он вызвал, ему и спрашивать, а я что-то отвечу. Если смогу. Так и осталась стоять.

А навоевали мы нагоняй от начальства. Впрочем, разве вы ждали чего-то другого? ч.2

— Сейчас я буду задавать вопросы, Василиса, а ты будешь мне отвечать. Я же всё объяснять, если сочту нужным и важным. Договорились?

Буров решил не размениваться на сантименты и перешёл сразу к делу. Деловой и строгий подход мне понравился. Четкий разговор по существу сэкономит всем время и нервы. Я кивнула, и допрос начался:

— Ты вчера была в надпространстве, — утвердительно он заявил. – Во сне?

— Не знаю. Я начала медитацию, придумала себе пляж, а потом оказалась в городе.

— События хорошо помнишь?

— Думаю, да. Надо попробовать вспомнить.

— Ты знаешь, кого пыталась спасти?

— Нет. Это была незнакомая девушка.

— Как собака оказалась с тобой?

— Бракс? Ну… подумала я о нем.

— Это так не работает. Твоя собака тоже умеет выходить в надпространство. Такие животные встречаются иногда. Он тебе помогал?

— Помогал.

— Значит, Бракс твой якорь.

— Якорь?

— Об этом позже. Ты зачем воевала с аятом?

— Он хотел украсть незнакомку.

— О ком ты думала до медитации?

— Об Алие. Знакомство же с ней сорвалось.

Михаил усмехнулся.

— Девушка в красном – это и есть Алия. Странно, что ты не догадалась.

— У меня бы получилось её спасти, если бы вы не вмешались.

— Не получилось бы, — категорически отрезал Буров.

Он будто догадался, что я собралась возражать, и почему-то вдруг рассердился. От него пошла волна то ли злости, то ли досады, но Михаил быстро взял себя в руки и продолжил очень спокойно, будто скучающий лектор на паре. Он смотрел мне прямо в глаза, будто хотел в них что-то увидеть, или достучаться до «ученика» с первого раза, не оставить ни единого шанса на сомнения или спор.

— С аятами в надпространстве воевать бесполезно, — разъяснил он. – Это возможно только при высокой проработке осознанности и то не решит проблему, если ее не решать в мире материальном. Ты заметила, что как только удвоила усилия, аят стал намного сильнее?

— Заметила, да, — пришлось согласиться.

— Потому что ты кормила его своими эмоциями. Аят принадлежал Алие, но ты бездарно вмешалась, решив, что способна решить все ее проблемы. Возомнила себя господом Богом? Спасателем? Так?

— Нет, не так! Я решила вытащить незнакомку из лап заср… из лап чудовища, в общем.

Я решила держать ответ до конца. Тоже мне преступление! Подумаешь, повоевала с энергией и накормила её. Если так разобраться, то чисто логически, люди не видят жизнь без эмоций, а это значит кормят собой все подряд. А вот назвать мою войну бездарной – это ни в какие ворота! Я старалась и делала это от души, между прочим! А Буров снова начал злиться. Так мне показалось. Иначе зачем усиливать менторский тон, будто я уже не студентка, а сорванец-первоклашка и нашкодила в школе? А раздражение от меня Буров Михаил не увидит. Вот не здесь, не сейчас. И я продолжила как можно спокойнее.

— Аят – это как страшный дракон. Понимаете?