Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ)
Но опасней всего было небо, вернее Небесные Горы. Иногда Викару доводилось видеть, как в глубине оранжево-алых облаков начинало зарождаться око бури, взбухая черными нарывами, пронзаемыми серебром молний. В один прекрасный момент вздутое брюхо кучевого левиафана не выдерживало и словно смола, вытекающая из древа, так же медленно и неотвратимо, к земле начинало тянуться и ширится могучее тело Небесной Горы. Это явление одаривало мир мутациями и источниками сырой магии, а иногда, странными, ни на что не похожими предметами. За ними то, через некоторое время, прибывали и начинали сражаться целые стаи ловчих, фанатиков и прочей, не сильно похожей на людей нечисти. Но вместе с тем, Небесная Гора несла в себе страшную опасность чистого эфира и иногда самой бездны. В общем, лучше было не попадать под очередную многокилометровую 'каплю' варп-дождя.
Викара очень радовало, что его судьбой стали не ужасы, населявшие поверхность мира, а то, что хранилось глубоко под спудом времен, в толщине скальных пород, внутри древних и невероятно прекрасных залов подгорного племени. Чудесных и загадочных гномов.
Ту первую заставу он нашел, когда провалился в вентиляционную шахту. Если спуск по изогнутой штольне дался относительно легко, то вывалившись из неё, да пролетев добрые несколько метров, Викар обнаружил, что выбраться на поверхность тем же путем которым он сюда попал, шансов нет. Парень оказался стоящим в широком круглом помещении, стены которого были изрезаны барельефами, а на них без труда угадывались каменные чертоги, высокие, подгорные залы и их обитатели - коренастые, крепкие и несокрушимые, как сами скалы. Это был шедевр, настоящий гимн искусству мастеров-каменотесов. Вдоль стен тянулись каменные столы и такие же лавки, пол был усыпан останками мебели, гобеленов, утвари, а так же прочих чудес давно минувшей эпохи.
А ещё, укутанные в серый саван пыли, лежали истлевшие костяки неудачников, свалившихся сюда до него. Иного выхода, помимо недосягаемого воздушного тоннеля, видно не было. Легкая паника, от возможности провести здесь всю оставшуюся жизнь, пополнив местную коллекцию костей, сменилась бурной радостью, когда Викар, используя навыки следопыта, полученные ещё от отца, без труда заметил секретный аншпуг. Тот был выполнен в виде витиеватого крепления, ближайшего к выходу стола, возможно являвшегося местом работы некого стражника или проверяющего. Механизм открывал сокрытый в толще резной стены широкий проход, ведущий в иные помещения подземной заставы. Как оказалось, Викар без труда находил рычаги, ловушки, воздушные шахты и лже-плиты. Они скрывали от невнимательных глаз чужаков устройства, призванные защитить реликвии гномов, такие как удивительные механизмы, отсчитывающие время и магические прозрачные камни, увеличивавшие или уменьшавшие мир, если посмотреть сквозь них, да и много чего ещё. В сами же помещения, неведомым образом попадал свет с поверхности. Не равномерно, в иных местах полностью уступая непроглядной тьме, будто древние ставни, впускающие чахлые лучи солнца внутрь, заржавели и больше не могли открыться, но всё равно позволяя ориентироваться при передвижении.
Обыскав меньше чем за час все четыре найденные в заставе комнаты, Викар оказался перед глухой необработанной стеной, разительно отличавшейся от остальных, идеально обтёсанных, украшенных орнаментом и барельефами. Сбоку, в небольшом углублении, он заметил поразительно красивый, мастерски выполненный рычаг. Протянув руку, Викар дернул за искусно вырезанную голову дракона, увенчанную самой настоящей позолоченной короной из рогов. Тихий шорох и посыпавшаяся с потолка каменная крошка, заставили его отступить назад, застыв в удивлении. Дверь перед ним стала неспешно подниматься вверх, послышался шум падающей воды и темные чертоги осветила неяркая радуга, парившая в легком мареве капель. Он оказался в маленьком гроте, надежно сокрытом под небольшим водопадом. Его поразило до глубины души то, что он ходил мимо этого места многие годы и даже не подозревал, что за прохладным потоком, испокон веков точившем камни небольшого прудика, находилось такое сокровище.
С тех пор, он отыскал множество новых застав и схронов, гномских и не только. В одних он находил неимоверные сокровища, вроде палки, стрелявшей огнем, которую мама почему-то сразу отобрала, буркнув что-то про то, что мол: 'мал ты ещё ходить с посохом аколита'. Или чудесной чёрной стальной кольчуги, с нашитыми на неё неимоверно красивыми, узорчатыми, булатными пластинами панциря, закрывавшими грудь и плечи. Она оказалась очень широкой и долгое время, пока на костях парня не начали появляться какие-никакие мышцы, весела мешком, но, тем не менее трижды спасала ему жизнь.
В других же, он едва не нашел свою смерть, среди древних ловушек: падающих с потолка огромных секир и ловчих ям, наполненных десятками острейших копий или капканов, а иногда и в лапах чудовищ, облюбовавших давно покинутые залы.
Именно в одном из таких подземелий, Викар не заметил ловушку-самострел, заряженную чем-то отдаленно напоминающим арбалетный болт, но с двумя литыми позолоченными серпами-крыльями: один у самого наконечника, второй у окончание снаряда. Это произошло, когда Викар проходил под поразительной аркой, обрамленной полупрозрачными кристаллическими наростами, словно специально выращенными в монолитной скале в виде пороговых рун. Он был настолько поглощён красотой и величием того, что скрывалось за ней, что просто не заметил как ступил на лже-плиту. В полумраке древней кузни тихо шикнул скрытый в полу механизм. Дальняя стена вздрогнула, словно проснувшийся после долгой спячки зверь, стряхнув с себя пыль веков и открыв множество небольших, шириной в пару пальцев, пазов, за которыми, на взведенных пружинах, покоились тела стальных гарпунов. Резкий свист рвущегося воздуха и обагренная в крови золотистая окантовка острия показалась из ноги Викара, чуть выше лодыжки.
От воспоминаний о той адской боли, парня каждый раз прошибал пот. Он тогда сразу потерял сознание, а придя в себя и наскоро перевязав кровоточащую рану, ещё долго сидел и тихо постанывая, 'баюкал' раненую конечность. Любая попытка вынуть болт была обречена на провал. Тот прошел через мягкую плоть, взрезав сухожилия и повредив мышцы, но благодарение богам, не задел кость. Словно стальной капкан, гарпун захватил в золоченые объятия двух полумесяцев целый шмат мяса на ноге. Осознав, что без посторонней помощи вынуть этот кусок стали не получиться, Викар, собрав все свои силы и волю в кулак, двинулся прочь из подземелья. Тогда ему повезло, на входе он заметил расколотый каскад тонких каменных копий, некогда видимо бывших частью статуи или фонтана. Иные из них отколовшись, лежали на полу и их можно было использовать для опоры.
