Мэтт Дикинсон - Отчаянные
Обстановка больницы не располагала к откровенному разговору. Хэл старался навещать ее как можно чаще, но радости от общения друг с другом они не получали: натянуто обсуждали здоровье Рейчел, работу Хэла и его визиты к стоматологу, который восстанавливал ему зубы, чтобы он мог улыбаться, не пугая людей.
Рейчел не терпелось вернуться домой и поговорить свободно и открыто о более глубоких ранах, которые мучили их обоих. Но в этот вечер беседа не клеилась. Хэл был рассеян и отделывался односложными репликами, а Рейчел, очень устав за день, едва сдерживала слезы.
— На следующей неделе еду в Ванкувер, — сказал Хэл. — На панихиду по Рику. Справишься здесь одна?
— Справлюсь. Глядишь, и дом в порядок приведу.
Хэл помог ей лечь в постель, и оба погрузились в неловкое молчание. Впервые за долгое время они находились в такой тесной близости, но искры желания между ними не пробегало.
— Думаешь о том же, о чем и я? — спросила Рейчел. — Кому из нас хуже?
— Да. Надеюсь, у тебя хватит сил начать разговор, потому что на свои я не рассчитываю.
— Давай не будем спешить. Дадим себе немного времени вновь привыкнуть друг к другу.
Больше они ни о чем не говорили. Оба были душевно истощены.
— Спи, — сказал Хэл. — Тебе надо отдохнуть.
Но Рейчел не могла уснуть. Каждый раз, едва закрывала глаза, ей снова виделась несущаяся на нее лавина. Вслушиваясь в неровное дыхание Хэла, она спрашивала себя, смогут ли они когда-либо жить так, как жили прежде.
* * *
Начальник полиции Робби Магауан смотрел на конверт, который положил ему на стол Хэл.
— Это то, что я думаю?
— Заявление об увольнении. Я ухожу из горнолавинного надзора.
— Может, не надо принимать поспешных решений? — спросил Магауан. — Я знаю, последний месяц тебе пришлось нелегко.
— Я понимаю, почему ты так говоришь, — ответил Хэл. — Но, видишь ли, на днях произошло нечто такое, что заставило меня пересмотреть отношение к своей работе. Один парень из Игл-Джанкшен назвал меня «мастером по лавинам». Сейчас в штате нет, наверно, ни одного человека, который не потерял бы в той лавине кого-то из близких. Отныне мое имя всегда будет ассоциироваться со страшным бедствием. Я стал олицетворением трагедии.
— Ты сделал все, что было в твоих силах. Жители наиболее опасных районов эвакуировались вовремя.
— Да, это верно, а сколько погибло… От меня требовался верный прогноз. А я поздно объявил тревогу, не смог предсказать, что лавина будет такая мощная. Что, по-твоему, я чувствовал, все эти недели вытаскивая из-под завалов трупы детей?
— Давай направим тебя к психологу?
— Спасибо, Робби, но это не решит проблему.
Повисло тягостное молчание. Наконец Магауан поднялся и протянул Хэлу руку:
— Я уважаю твое решение, Хэл, но хочу, чтобы ты знал: здесь тебе всегда найдется работа.
* * *
Вылет из Анкориджа задержали, и Хэл приехал в Ванкувер за час до начала панихиды. В аэропорту его встретила Дебора. Такой осунувшейся и изможденной Хэл видел ее впервые.
— Хэл, я так рада, что ты смог приехать. — Она крепко обняла его.
Дебора привезла Хэла в дом, который они с Риком ремонтировали и перестраивали на протяжении многих лет. Дом стоял на побережье тихой лесистой бухты километрах в пятнадцати от города. Раньше в этом здании располагался яхт-клуб.
При виде старого парусника у причала Хэл вспомнил счастливые времена. Вместе с Рейчел, Риком и Деборой они целые дни проводили в море, веселясь и попивая красное вино.
— А дети где? — Хэл заметил, что в доме тихо.
— У мамы. Я подумала, там им будет спокойнее.
— Рейчел передает тебе привет, — сказал Хэл, — очень сожалеет, что не может приехать.
— Как она себя чувствует?
— Да в общем… поправляется. Постепенно.
Пока Дебора переодевалась к церемонии, Хэл заглянул в офис агентства «Гималаи». Кабинет был прибран, папки аккуратно сложены, в одном углу — стопка подготовленных к рассылке проспектов. Хэл плохо представлял, как агентству удастся выжить без Рика.
Вместе с Деборой они поехали к церкви, где уже собралась толпа людей — более ста человек. В основном это были родные погибших, но среди них Хэл увидел и альпинистов — друзей Рика, которых он знал на протяжении многих лет.
Служба началась в три часа дня. Когда стихли гимны, Хэл вышел на кафедру и оглядел церковь, собираясь с мыслями.
— Рик Филдинг был одним из лучших в мире альпинистов. Я знаю это наверняка, потому что, сколько я помню, в критических ситуациях он всегда оказывался сильнее, храбрее и энергичнее, чем кто-либо другой рядом с ним. Истинный патриот своего дела, он отличался безмерным благородством, рискуя жизнью ради спасения других. И сегодня многие живы только благодаря Рику.
Рик любил Эверест и верил, что каждый шаг по этой горе — высокая честь, которую надо заслужить. Он относился к Эвересту с благородным почтением. Возможно, Рик ошибся только в том, что и Эверест всегда будет относиться к нему с благородством. Рик, ты всегда будешь жить в наших сердцах, и память о тебе мы будем хранить до конца своих дней.
Хэл покинул кафедру, заняв свое место подле Деборы, которая наконец-то разразилась слезами.
— Ты замечательно сказал, Хэл, — прошептала она. — Большое спасибо.
После службы Дебора пригласила гостей к себе домой на поминки. Хэлу стало неуютно в толпе, и он вышел на пристань подышать морским воздухом. Там уже сидел кто-то из приглашенных — женщина. Ее взгляд был устремлен на спокойную гладь воды.
— Не помешаю? — обратился к ней Хэл.
— Нет, присаживайтесь. — Джози повернулась. Где-то она уже видела этого мужчину. — Ваша речь глубоко тронула меня, — призналась она. — Даже захотелось простить эту гору.
— У вас кто-то погиб во время урагана?
— Муж. Себастьян. В Лондоне тоже была панихида. Но здесь все гораздо душевнее. Я рада, что приехала.
Некоторое время они сидели молча.
— Я восхищаюсь Деборой, — продолжала Джози. — Для нее это, должно быть, самый тяжелый день в жизни. Ведь каждый из нас потерял дорогого сердцу человека. Она наверняка знает, что в глубине души мы волей-неволей виним Рика.
— Знает. Но она — сильная женщина.
— Сначала я злилась на Себастьяна. Потом на Рика. Проклинала гору, воображала, как я уничтожаю ее, кувалдой стираю в пыль. — Джози глубоко вздохнула. — И конечно же, я корю себя. За то, что не остановила его. — Она помолчала, размышляя. — Вы ведь знаете Эверест?
— Знаю немного. Поднимался на вершину.
— Как-нибудь можно будет забрать оттуда тела? Я согласна на все, лишь бы вернуть Себастьяна.
