Олег Говда - Геном бессмертия
— Вас поняла "Полста седьмой"! — звенел один голосок.
— Закрепитесь на высоте! Как поняли меня "Полста третий", как поняли меня? "Десятка" требует закрепиться, — требовательно настаивал другой.
— Двадцать шесть в квадрате "Карась" четыре. Тридцать три в квадрате "Карась" восемь. "Ручей", я "Река", прошу подтвердить.
— "Сто второй", "Сто второй"! "Огурцы" привезли! Повторяю: "огурцы" привезли!
— "Лютик", "Лютик", не рыскай волной! Проверь контакт! Прибавь усиление! "Лютик"! "Лютик"! Как слышишь меня? Прием!
И поверх всего этого рабочего гомона длинным стоном, на одной дребезжащей ноте:
— "Звезда", "Звезда", я "Земля". Ответьте "Земле". "Звезда", "Звезда", я "Земля"… Ребята, не молчите!.. "Звезда", "Звезда"…
Несмотря на занятость, девушки заметили появление известного при штабе фронта офицера, и украдкой бросали на него любопытные взгляды. История неправдоподобных взаимоотношений Корнеева с Дашей давно не давала покоя женским умам и сердцам. Вызывая как недоуменные сплетни, так и добрую зависть к людям сумевшим поднять свои чувства выше минутного желания. Вопреки войне, вопреки смерти…
Майор Дюжева просматривала какие-то бумаги и негромко разговаривала по телефону, плотно прижимая трубку к уху. Увидев Корнеева, она подняла вверх палец, давая понять, что ей нужна одна минута, чтоб закончить, и просит не отвлекать, а потом им же указала на стул, стоящий рядом со столом.
Николай с удовольствием присел.
Только на фронте начинаешь по-настоящему ценить житейские мелочи. Неожиданно представившийся случай умыться теплой водой. Удобные сапоги, горячую пищу, сухое белье… Возможность поспать пару лишних минут, таких коротких, что и пары затяжек не сделать — но именно благодаря этому ты, потом, успеешь проползти, пройти, пробежать пару лишних метров и убраться с того места, где в следующее мгновение просвистит осколок или пуля. Табурет, на который можно присесть, давая роздых чугунным ногам…
Воспользовавшись заминкой, Корнеев вынул из планшета листок бумаги и стал быстро писать раппорт на имя начальника Отделения разведки при штабе фронта. Корнееву не хотелось, чтобы в случае его гибели, на роту поставили "варяга". Старший лейтенант Коте Руставели вполне заслуживал повышения. Боевого опыта у него хватало. Да и Рыжов не слишком отставал от комвзвода "один". И если б не настырность Стеклова, Корнеев не задумываясь отправил бы в поиск одного из своих взводных. При этом оставаясь совершенно спокойным за исход дела, как если бы сам возглавлял группу. Все это можно было сказать Стеклову и лично, но упоминать вслух о возможности собственной гибели всегда считалось плохой приметой. Особенно среди разведчиков… Очень плохой! Хуже, чем написать письмо прямо перед выходом.
— Полковник Стеклов приказал выделить двух самых пригожих девушек… — словно продолжая телефонный разговор, обратилась к Корнееву майор Дюжева. Надавленное трубкой ухо жарко алело, придавая суровой женщине вид нашкодившего и уже наказанного подростка. — Не похоже на тебя, Корнеев. Объяснить ничего не хочешь?
— Молодых, симпатичных… да, но красивых — ни в коем случае, — отрицательно мотнул головой Корнеев. — Ирина, ты же отлично знаешь, что красавице не смешаться с толпой. Она будет отсвечивать там, как Останкинская башня в степи. Куда мне с ними?
— Сами разбирайтесь с полковником со своими причудами, — устало махнула рукой Дюжева. — Я приказ выполнила. Красивые, симпатичные… У меня и без объявления конкурса на приз первой красавицы батальона связи проблем хватает. Группа Травкина вторые сутки молчит… Доложили о передислокации танковой дивизии "Викинг" и пропали. Так-то вот, Коля. А ты говоришь…
Корнеев промолчал, не давая Дюжевой продолжить разговор. Чтоб она сгоряча не сказала лишнее ему, уходящему в тыл врага. Война коварна. А любого человек можно ввести в состояние умопомрачения, причем не только пытками, когда он, словно сомнамбула, расскажет все что знает. Совершенно не отдавая себе в этом отчета. Майор наверно подумала так же, потому что оборвала себя и чуть растерянно потерла, пылающее ухо.
— Сержант Авдеев! — позвала ординарца. — Митрич, проводи майора Корнеева в расположение. Передашь мой приказ: младшие сержанты Мамедова и Гордеева, поступают в распоряжение разведчиков. Все, Николай, чем смогла… Дежурную частоту и позывные для вашей группы радистки получили. Необходимое снаряжение и гражданскую одежду тоже. Береги моих девчонок, майор. И это, как говаривали партизаны в соединении Ковпака: "Не будь дураком, не дай себя убить…" Одним словом, удачи, разведка…
С трудом поспевая за широко шагающим ординарцем Дюжевой, Корнеев думал о пропавшей группе Травкина. Он лично не был знаком с расторопным и, по слухам, весьма удачливым разведчиком. Кажется, из дивизии Сербиченко. Жаль ребят… Но переданная ими информация стоила гораздо больше нескольких жизней. Ведь на противоположной чаше весов тоже человеческие судьбы, только там счет уже пойдет не единицами, а ротами, батальонами, а то и полками…
Слишком долго поразмышлять ему не удалось, так как уже буквально через минуту Корнеев вошел в небольшой, душ на десять, шалашик, оборудованный под временное жилье. Едва приметными мелочами, указывая наметанному глазу на то, что здесь расположились женщины. В шалаше было чуть чище, чуть опрятнее, не так густо накурено, витал какой-то след от аромата полузабытых духов и земляничного мыла. А главное — не было одуряющего резкого запаха застарелого мужского пота. Конечно, и женщины, и девушки тоже потеют, их портянки не благоухают "Рижской сиренью" после суточного марша или дежурства, но это совсем другой запах. Более мягкий и чуть сладковатый…
В данный момент шалаш пустовал, и только две девчушки, сидя на одних нарах и прижимаясь, друг к дружке, тихонько напевали какую-то грустную песню. Причем, как показалось майору, на двух разных языках.
— Смирно! — рявкнул сержант.
Не видя ни лиц, ни званий вошедших, девчонки испуганно вскочили.
— Отставить, вольно… — придержал рукой слишком ретивого ординарца Корнеев. — Можете быть свободны, Авдеев. Дальше я сам.
— Есть, — козырнул сержант, повернулся кругом и умчался обратно. Похоже, в хозяйстве Дюжевой все делалось бегом.
Корнеев шагнул ближе к замершим у нар девушкам и повторил:
— Вольно, сержанты, вольно. Садитесь. Будем знакомиться.
— Младший сержант Мамедова, — бойко отрапортовала смуглявая, чуть худощавая девушка, чем-то неуловимо напоминающая Николаю красавицу Дашу. Хотя общих черт между ними не нашла бы и самая богатая фантазия художника-портретиста.
