Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин
Давно, ещё в восьмом классе, мне попала на глаза книжка–брошюра «Искусственные спутники Земли». И хотя в ней утверждалось, что вот–вот человечество устремится во Вселенную, для меня, деревенского мальчишки, это было фантастикой. Я и предположить не мог, что через каких–то три года вот этой самой рукой прикоснусь к огромной баллистической ракете. Запросто, словно колесо телеги, пошатаю рулевые сопла. Потрогаю стабилизаторы. Поглажу зелёный блестящий корпус с непонятными надписями: «Протяжка», «Дренаж», «Наддув», «Отсечка отражателя», «Заправка окислителем» и другие. Мог ли подумать, что мне доверят обслуживать совершенно секретное оружие военно–морских сил страны — ракету «Р-13»? Вожделённую цель всех разведок мира!
После прохождения курса молодого матроса нашу роту впервые завели в просторное помещение без окон. Мы знали: рано или поздно увидим свой главный предмет изучения — ракету.
Но то, что предстало глазам, превзошло ожидания.
На стапелях лежало грандиозное чудо создания рук и разума советских учёных, инженеров, техников и рабочих. Этакий остро заточенный тёмно–зелёный карандаш шестнадцатиметровой длины и двухметровой толщины. Баллистическая ракета «Р-13» стратегического назначения. Для запуска с подводной лодки. Её старт производился с подъёмного стола в надводном положении. О том, какую грозную силу она представляла, как запускалась, я ещё расскажу. А сейчас вернусь к будням учебного отряда.
В том зале, где лежала ракета «Р-13» с вырезанными для наглядности частями корпуса, чтобы видна была внутренняя начинка, мы принимали присягу. В парадной форме, с автоматами замерли в торжественном строю. Офицеры при кортиках, орденах и медалях.
— Курсант Гусаченко!
— Я!
— Для принятия воинской присяги ко мне!
— Есть!
Чётким строевым шагом подхожу к офицеру, докладываю:
— Товарищ капитан третьего ранга! Курсант Гусаченко для принятия воинской присяги прибыл!
Присягу принимал командир роты Минкин. Подал раскрытую красную папку с текстом, набранным золотистыми буквами. Поворачиваюсь лицом к строю, читаю:
— Я, гражданин Союза Советских Социалистических республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь…
Текст присяги знаю наизусть. Читаю, а от волнения дрожат руки. Буквы прыгают перед глазами. Чувство гордости за великую державу, за причастность к её могучему флоту распирает грудь. Читаю машинально, не вдумываясь в смысл много обязывающих слов: «…клянусь с честью и с достоинством… не щадя жизни…». Придерживаю левой рукой подрагивающую папку, правой ощущаю холодную сталь автомата, испытывая сильный душевный подъём от сознания важности происходящего в моей жизни события. Поворот «кругом». Левой рукой — папку на стол, правая — к бескозырке:
— Товарищ капитан третьего ранга! Курсант Гусаченко воинскую присягу принял!
Командир роты крепко жмёт руку:
— Поздравляю вас с принятием воинской присяги! Стать в строй!
— Есть!
Как жаль, что вокруг только курсанты, офицеры и глухие стены, скрывающие от внешнего мира торжество праздника, исполинскую мощь ракетного оружия.
Как жаль, что ни Тоня Борцова, ни Ольга Саар, ни мои бывшие школьные товарищи и учителя, ни родители не видят, какое доверие оказано мне!
Я — матрос Тихоокеанского флота, курсант учебного отряда подводного плавания!
Перед лицом товарищей я поклялся защищать Родину и не нарушу данного обещания.
Я по собственной воле и своему желанию выбрал флотскую службу и преодолею все её тяготы и лишения.
Я поставил свою подпись под клятвой присяги легко и непринуждённо, потому что давно в душе готов был к защите Родины даже ценой собственной жизни…
— Рота, равняйсь! Смирно!
И начались напряжённые дни учёбы. Политзанятия. Изучение устройства корабля и ракеты, шахтного оборудования и пусковой аппаратуры. Вперемежку с караульной службой, нарядами на дневальство и на камбуз, с уборкой плаца, с расчисткой трамвайных путей в городе, с рытьём водопроводных траншей и разгрузкой вагонов и пароходов в порту.
«Дайте нам трактор или пять матросов» — флотская поговорка. Это сказано про нас, зелёных курсантов, таскавших на своих, ещё не окрепших плечах, мешки с рисом и сахаром, с углем и цементом, долбивших тяжёлыми ломами наледь владивостокских мостовых.
Заместитель командира взвода старшина первой статьи Окунев вывешивал в классе длиннющие, во всю стену, схемы. Топливных, трюмных, масляных, гидравлических, электрических и воздушных систем подводной лодки. Чертежи отсеков, балластных цистерн, торпедных аппаратов, дизелей, гребных валов, прочного и лёгкого корпусов, аккумуляторных ям, рубочных люков и межотсечных дверей, аварийных захлопок, рулей и ещё много чего довелось узнать, изучить, вызубрить так, что и по сей день многое помнится.
По устройству ракеты «Р-13» и стартового оборудования были у нас учебники — технические описания с грифами на обложках: «Совершенно секретно». В ракетном классе, в секретной части, неразговорчивая молодая женщина через окошечко выдавала нам под роспись мешочки с технической литературой. Убедившись в целостности на них печатей, мы вынимали учебники, зубрили устройство боеголовки, двигателя ракеты–носителя, химические формулы состава горючего и окислителя. Для чего это нужно знать матросу — до сих пор ума не приложу. Во время обслуживания и пуска ракеты никому дела нет до того, как газогенераторы гонят топливо к соплам, в каком порядке взрываются пиропатроны, разрывая мембраны подачи горючего, на какой секунде отключится двигатель, с какой скоростью и на какое расстояние улетит ракета. И ещё многие другие сверхсекретные данные, которые не обязательно знать матросу, вбивались в наши головы. Зачем? Курсант Куличёв, не озабоченный желанием запомнить количество толкателей, отделяющих в полёте головную часть от ракеты–носителя, вздохнул громко и тяжко:
— И на фига мне эти толкатели?
Старшина первой статьи Окунев перестал водить указкой по схеме, поскрёб затылок, задумываясь, что ответить. Нашёлся быстро:
— Попал наш лётчик в плен к фашистам. Долго пытали его, били. Требовали рассказать устройство самолёта. А лётчик твердит одно: «Не знаю». Не поверили фашисты. Опять бьют, пытают, а лётчик ничего не рассказывает. Наконец, удалось ему бежать. Пришёл к своим, те спрашивают: «Ну, как там, в плену?». Отвечает лётчик: «Эх, ребята, учите лучше материальную часть самолёта…». Так–то, вот, курсант Куличёв. Это, конечно, анекдот. Но какой из вас ракетчик без знания материальной части ракеты?
