Энди Макдермотт - В поисках Атлантиды
Нина с изумлением отметила: Чейз старается, чтобы не особенно бросалось в глаза, что он сдает ее с рук на руки.
— Я тоже, доктор Уайлд, — ответила Кари. — Мистер Чейз, я слышала, ваши услуги понадобились в Нью-Йорке?
— Можно и так выразиться. Вы правильно поступили, наняв меня! — Он бросил на Шенка самодовольный взгляд, и тот нахмурился.
— Я рада, что вам понравился дом, — повернувшись к Нине, сказала Кари. — Я сама проектировала его. Архитектура — одно из моих… ну, я бы сказала, хобби, но это было бы нескромно. У меня ученая степень в этой области. — Он говорила на идеальном английском с едва заметным акцентом. Нине показалось, что она уже слышала этот голос и встречала это имя.
— Он прекрасен, — повторила Нина.
— Спасибо.
— Значит, ваш отец здесь? — спросил Чейз, придерживая большими пальцами карманы куртки.
Кари, как показалось Нине, несколько прохладно встретила его бесцеремонность.
— Нет, он в биолаборатории. Я пришла, чтобы отвести вас к нему.
И тут Нина вспомнила.
— Простите за любопытство, но… не вас ли упоминали в теленовостях из Африки в прошлом году? Медицинская программа в Эфиопии?
— Да, это была я, — ответила Кари. — Я участвовала в организации помощи.
— Мисс Фрост делает гораздо больше, чем просто содействует, — сказал Шенк. — Она руководит медицинскими программами фонда Фроста по всему миру. Пожалуй, нет страны, которую она не посетила бы за последние пять лет.
— Это способ накапливать мили в полете, — пошутил Чейз.
— Вы работаете над программами искоренения болезней, не так ли? — спросила Нина.
— Да. Фонд Фроста пытается сделать этот мир более пригодным для жизни. Цель масштабна, не спорю, но я уверена, что мы сумеем ее достичь.
— Надеюсь, что сумеете, — кивнула Нина.
— Спасибо. — Кари показала на дверь. — Если вы не против, я отведу вас к отцу.
Она провела их вниз, в огромный гараж под домом. Нину поразило его содержимое: все пространство было уставлено дорогими спортивными машинами и мотоциклами — от старинных классических моделей до новейших итальянских суперкаров.
— Моя личная коллекция, — пояснила Кари. — Отец не очень одобряет, но я просто обожаю свободу и возбуждение, которые дарит скорость.
— Классные колеса, — пробормотал Чейз, разглядывая сначала красный «феррари» с откидным верхом, а затем стоявший рядом с ним мощный сине-серебряный мотоцикл.
— «Сузуки GSX-R1000», — сказала Кари, не скрывая гордости — первое проявление эмоций с того момента, как она встретила Нину. — Самый быстрый из производимых в мире мотоциклов. Один из моих любимцев. Поедем с ним на гонки в Европу. Если позволит график работы. Но это зависит от доктора Уайлд.
— Что вы имеете в виду? — спросила Нина.
Кари, подводя их к «мерседесу», одарила ее таинственным взглядом.
Шенк вел машину к футуристическим строениям, которые Нина видела с самолета. Когда они подъехали, она поняла, что комплекс в действительности состоит из двух частей: связанные между собой двухэтажные здания на земле у фьорда и расположенные над ними секции, встроенные в скалу.
— Наша биолаборатория, — пояснила Кари. — Под землей находится запретная зона. Там содержатся потенциально опасные культуры, поэтому в случае необходимости она может быть полностью изолирована. — Она указала на округлое сооружение, выступающее из поверхности скалы: — Кабинет отца наверху.
— Кабинет вашего отца находится прямо над изолированной зоной? — занервничала Нина. При мысли о том, чтобы войти в здание, заполненное инфекционными болезнями и вирусами, у нее по коже забегали мурашки.
— Он уверен в конструкции. Кроме того, он всегда держит руку на пульсе нашей работы.
Они въехали в гараж под главным зданием, вышли из машины и поднялись в лифте на цокольный этаж. За большим подковообразным столом из черной стали и мрамора сидели три охранника в униформе, которые уважительно кивнули Кари. За столом находились двери, ведущие в коридор со стеклянным потолком, сквозь который Нине был виден кабинет Фроста. Место было оживленным.
— Сколько человек здесь работает? — спросила она.
— Количество людей меняется, — сказала Кари, — но обычно пятьдесят — шестьдесят исследователей плюс штат службы безопасности.
Нина заметила в конце коридора, у больших дверей из стекла и стали, еще один пост охраны.
— У вас солидный штат охраны…
— Безопасность необходима, — сухо ответила Кари. — Некоторые материалы, с которыми мы работаем, могут быть использованы биотеррористами. К тому же у Фонда Фроста, к сожалению, есть враги. С некоторыми из них вы уже познакомились.
— Не бойтесь, док, — сказал Чейз. — Со мной вы в безопасности.
При виде на двери логотипа биологической опасности в форме трилистника Нина замедлила шаги.
— Вы… уверены, что здесь безопасно?
— Абсолютно, — заверила ее Кари. — Эти двери — часть воздушного шлюза. Они сделаны из керамико-алюминиевого оксинитрида — прозрачного алюминия, который эквивалентен шестидесятисантиметровой бронированной плите. Ее фактически невозможно разбить. Проникнуть в изолированную зону или выйти из нее — будь то микроб или человек — можно только с нашего разрешения.
— Рада это слышать!
Кари переговорила с охранниками, и тяжелые шлюзовые двери с шипением открылись. Группа вошла и стала ждать, когда сработают внутренние двери. Дизайн изолированной зоны был чисто функциональным, почти бездушным. Стены покрыты белой плиткой, полы выстланы нескользкой резиной, чтобы облегчить их помывку. Резкий свет галогенных светильников равномерно заливал каждый угол, и еще Нина увидела призрачное красное свечение ультрафиолетовых ламп — они обеспечивали дополнительную стерилизацию воздуха.
Когда они оказались внутри, Кари провела их к лифту, который доставил посетителей в кабинет Фроста. У Нины внезапно возникло ощущение, словно их перевезли назад в дом — оформление было точно таким же. Через окна она увидела и сам дом, стоявший на вершине утеса.
Но не этот вид, не архитектура или objects d'art привлекли ее внимание. Она во все глаза смотрела на мужчину, который ожидал их.
Кристиан Фрост в реальной жизни оказался более импозантным, чем на фотографиях. Значительно выше шести футов и впечатляюще мускулистый в свои шестьдесят лет, в темно-синей водолазке, он больше напоминал закаленного морем рыбака, чем бизнесмена-миллиардера. Его волосы и борода начали седеть, но глаза были полны молодой энергии и живого ума.
— Доктор Уайлд, — сказал он, — добро пожаловать в Равенсфьорд.
