Георгий Брянцев - Клинок эмира
— Возможно, отец?
— Что отец? — едва не вздрогнул Саттар и почувствовал стеснение в груди.
— Может быть, он виноват?
— Он и подавно ни при чем, — с тоской выговорил Саттар.
— Эй! Саттар, Анзират! Идите сюда! — раздался чей-то веселый голос. Скоро начинаем…
У входа в клуб толпились девушки и юноши. Кругом раздавались громкие голоса, веселый смех, шутки.
— Иди, — подтолкнул Саттар любимую. — Я приду минут за десять до конца и буду ждать тебя здесь.
— Ну, смотри! — погрозила пальцем Анзират. — Ты дал слово.
— Да, да, да…
Девушка побежала, оглянулась на полпути, несколько раз махнула рукой и затерялась в бурлящей толпе молодежи.
Саттар повернулся и, взволнованный, быстро зашагал в ту сторону, где находились казармы дивизиона…
Сдержу слово… Легко сказать! А как она воспримет эту страшную весть? Если он, мужчина, узнав о смерти Умара, забившись в манеж, плакал навзрыд, то как же она?
Бедная Анзират! Бедная тетушка Саодат! Не ведают они, какое обрушилось на них горе.
Саттар шел, не видя встречных, поглощенный своими мыслями.
Недалеко от расположения части его вывели из раздумья хорошо знакомые призывные и беспокойные звуки — дивизионный горнист трубил тревогу:
"Там… там… та-та, та-ты, там…"
Саттар подхватил левой рукой клинок и бросился к казармам.
У распахнутых ворот он врезался в бурный встречный людской поток: поправляя на ходу шлемы, застегивая гимнастерки, подтягивая поясные ремни, к конюшням бежали бойцы и коноводы.
"Там… та-там… та-ты, та-ты-там", — звенела труба.
Через несколько минут, когда дивизион был выстроен на плацу, командир части сказал собравшимся командирам и политработникам:
— Полчаса назад на кишлак Чучман налетела басмаческая банда. Убиты председатель кишлачного совета и колхоза, секретарь партячейки, двадцать шесть колхозников, инженер и техник водхоза. Сообщение передано по телефону. В банде насчитывается около полусотни всадников. Можно предположить, что основное ядро банды составляет группа, приведенная с той стороны Ахмедбеком… Наш план таков…
Еще через несколько минут в три стороны, звонко цокая подковами о булыжную мостовую, мчались навстречу степной темноте красные конники.
Среди них был и помощник командира взвода Саттар Халилов.
9
Спектакль затянулся допоздна.
В половине первого двери клуба с шумом распахнулись, возбужденные зрители с мокрыми спинами и лицами, обмениваясь впечатлениями, вывалили на улицу, в ароматную ночную прохладу, и быстро рассеялись по темным улицам и переулкам.
Анзират подошла к месту, где ее должен был поджидать Саттар. Странно, его не было… Она прошлась вдоль фасада клуба, повернула обратно. Саттар не появлялся. В чем же дело? С ним никогда не случалось подобного. Быть может, его задержали в казарме?
Анзират теребила косички и прислушивалась, ловила ухом шорохи и звуки: может быть, раздадутся знакомые шаги…
Над городом плыла темная и теплая ночь. В садах самозабвенно и упоительно заливались на все лады соловьи. В воздухе мелькали летучие мыши. В арыках тихо журчали холодные потоки чистой горной воды.
Анзират подошла к арыку, присела, зачерпнула несколько раз пригоршнями воду и освежила лицо. И, задумавшись над ласково поющей водой, мысленно разговаривала с Саттаром. Но Саттара нет. Анзират поднялась, смахнула с рук холодные капли и, опечаленная, пошла домой.
Она шла медленно. Беспокойные мысли одолевали ее. Почему Саттар был такой необычный и так странно вел себя? Говорил об их будущей жизни, а в голосе ни одной радостной нотки, словно это будущее не радовало, а печалило его…
Но о чем он хотел рассказать? Наверное, что-нибудь очень важное, а может быть, и ужасное, если сразу не решился. А что, если разлюбил? От этой мысли Анзират стало так страшно, что она даже остановилась посреди темной улицы. Но нет, не может этого быть. Ведь глаза Саттара были такими любящими, когда они прощались.
Она перешла мост через головной арык. На нее пахнуло прохладой и сыростью.
Позади, кажется, там, где рынок, раздался свист. Анзират не обратила на него внимания: мало ли кому пришло в голову свистеть!
Теперь она шла узкой улочкой, сжатой с обеих сторон высокими глухими дувалами.
Позади опять послышались какие-то звуки. Похоже было, что по дощатому настилу провели лошадей.
Анзират представила себе, как Саттар прибежит утром домой, и лицо у него будет смущенное, виноватое… А она сделает вид, будто ей некогда…
Совсем рядом раздался шорох. Анзират вздрогнула и остановилась. Может быть, послышалось? Чепуха какая-то… И в ту же секунду через дувал перевалились и спрыгнули на улицу, чуть не сбив ее с ног, сразу двое.
Анзират не успела ни разглядеть их лиц, ни крикнуть. Они бросились на нее, заломили руки за спину и сунули в рот какую-то тряпку. Один обвязал ее веревкой, другой накинул на лицо душную паранджу.
Потом послышался конский топот. Чьи-то сильные руки подняли ее, перекинули через седло, и кони понеслись вскачь.
10
Пришло раскаленное сухое лето. В полдень зной, казалось, обжигал легкие. Столбик ртути поднимался до сорока восьми градусов. В городе дышать было трудно, и залитые горячим сиянием улицы будто вымерли. Но в казарме жизнь шла своим чередом. Ежедневно, вскакивая с постелей, бойцы дивизиона строились и бежали на конюшни чистить лошадей, потом — туалет, утренняя поверка, физподготовка, завтрак, политзанятия, изучение уставов стрелкового и конного дела, тактики и топографии.
Сегодня день выдался особенно жаркий. Солнце пекло немилосердно. Саттар Халилов, проводивший со взводом занятия в манеже, услышал сигнал отбоя с особенной радостью. Отправив бойцов на конюшню расседлывать лошадей, он выкурил папиросу и присел в тени. Вчера он тоже не ходил в столовую: есть в такую жару не хотелось. Его мучила жажда, и, посидев немного, он направился к уличному киоску за воротами — выпить кружку квасу.
За последние четыре месяца Саттар заметно изменился. И без того сухое лицо его, покрытое темным загаром, стало еще суше и как бы замкнутее. Щеки ввалились, глаза сделались больше, и под ними залегли тени. Весь он стал худее, тоньше и будто выше. Но удивительно! — ослабевшим он себя не чувствовал, мышцы даже окрепли, и клинком он владел по-прежнему отлично, числясь в первой пятерке дивизиона.
Когда Саттар дошел до ворот, его окликнул дневальный:
— Товарищ помкомвзвода! Это вам… — и подал небольшой замусоленный конверт.
