Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
– Хита говорят, что не будут нас кормить, что мы и так слишком много едим и теперь бесполезны для них. Больных уводят в лес.
Дэниэл выключил камеру и повернулся к Келли и Виктору.
– То, что вы сейчас увидите, вероятно, самые шокирующие кадры из всего, что я снял. Точь-в-точь картины нацистских лагерей смерти в Польше и России. Кое-где может быть неважное качество. Мы ведь снимали из укрытия. Сцены ужасные. Может, вам лучше не смотреть, Келли?
Келли покачала головой.
– Буду смотреть, – решительно сказала она.
– Ладно. Я предупредил.
Дэниэл снова включил камеру, и все посмотрели на маленький мерцающий экран.
Они увидели поляну в лесу. Один из бульдозеров КРУ рыл траншею в мягкой земле. Траншею длиной ярдов сорок-пятьдесят и, судя по тому, что бульдозер в ней почти исчез, не менее десяти футов глубиной.
– Через своих лазутчиков Патрик сумел узнать, где они это делают, – объяснил Дэниэл. – И накануне ночью мы заняли позицию.
Бульдозер закончил копать, выбрался из траншеи и остановился поблизости. Съемка кончилась.
– Следующая съемка сделана три часа спустя, – сказал Дэниэл.
Из леса показалась колонна осужденных, со всех сторон ее окружали солдаты-хита. Было хорошо видно, что все пленники больные или увечные. Они спотыкались или еле передвигали ноги. Некоторых поддерживали соседи, кое-кто опирался на примитивные костыли. Нескольких товарищи несли на носилках.
У одной или двух женщин к спине были привязаны младенцы. Охранники подвели колонну к траншее, и она исчезла из вида. Охранники выстроились у края ямы.
Их было не меньше пятидесяти, в камуфляжных комбинезонах, с автоматами в руках. И они привычно начали стрелять в траншею. Стрельба продолжалась долго. Опустошив магазин своего «узи», солдат вставлял новый и продолжал стрелять.
Некоторые смеялись.
Внезапно один из осужденных выкарабкался из траншеи. Невероятно, как ему удалось прожить так долго. Одна нога у него была прострелена. Он полз, упираясь в землю локтями. Офицер хита достал из кобуры пистолет, подошел и выстрелил ему в голову.
Человек упал лицом вниз, а офицер ногой пнул его в ребра и сбросил в траншею.
Наконец солдаты перестали стрелять. Некоторые закурили. Стоя группами над траншеей, они курили, смеялись и болтали.
Водитель бульдозера сел в кабину и двинул машину вперед. Он опустил отвал и стал сбрасывать в траншею выкопанную землю. Когда яма заполнилась, он принялся ее утрамбовывать.
Солдаты построились и ушли в ту сторону, откуда появились. Шли они неторопливо, на ходу продолжая курить и разговаривать.
Дэниэл выключил камеру, и экран потемнел.
Келли ни слова не говоря встала и вышла. Мужчины молча сидели в темноте. Потом Виктор Омеру негромко сказал:– Помогите нам, Дэниэл. Помогите моему бедному народу.
По лесу разнеслась весть, что идет Молимо, и на месте встречи племени у водопада ниже Гондолы начали собираться кланы.
Некоторые кланы приходили за двести миль, из-за границы с Заиром, потому что бамбути не признают никаких границ, кроме собственных.
Они шли со всех клановых территорий, с самых отдаленных участков леса, и вскоре свыше тысячи маленьких людей собрались в ожидании прихода ужасного Молимо.
Каждая женщина построила свой лиственный шалаш входом к близкому другу или особенно любимому родственнику, и они собрались небольшими веселыми группами, потому что даже угроза прихода Молимо не могла испортить их хорошее настроение или пригасить присущую бамбути жизнерадостность.
Мужчины встречали старых приятелей и товарищей по охотам, делились табаком и россказнями и сплетничали с такой же готовностью, как женщины у кухонных костров. Дети с визгом бегали между хижинами, налетая друг на друга, как щенята, или плавали в бассейне под водопадом, как гладкие детеныши выдры.
Одним из последних на место встречи пришел Пирри, охотник.
Три его жены сгибались под тяжестью груза табака.
Пирри приказал женам построить хижину входом к хижине его брата Сепо. Однако когда хижина была закончена, Памба закрыла свой вход и сделала другой, в противоположную сторону. По обычаям бамбути это была смертельная обида, и женщины у костров загалдели, как попугаи с выводком птенцов.
Пирри звал старых друзей:
– Посмотрите, сколько у меня табаку! Я поделюсь с вами. Заходите, наполняйте кисеты! Пирри угощает, берите сколько хотите. Идите сюда. У Пирри есть бутылка джина. Идите выпейте с Пирри!
Ни один мужчина племени не принял его приглашение.
Вечером, когда самые известные охотники и рассказчики племени во главе с Сепо собрались у костра, из темноты, шатаясь, с бутылками джина в обеих руках появился Пирри и растолкал сидящих у костра, освобождая себе место.
Он отхлебнул из горлышка и протянул бутылку человеку слева от себя.
– Пей! – приказал он. – Передавай дальше, чтобы все попользовались удачей Пирри.
Человек, не притронувшись к бутылке, встал и отошел от костра. Один за другим остальные последовали его примеру, и вскоре у костра остались только Пирри и Сепо.
– Завтра придет Молимо, – тихо предупредил сводного брата Сепо, потом тоже встал и ушел.И Пирри, охотник, со своими бутылками джина и с туго набитым кисетом остался один в ночи.
* * *
На следующее утро Сепо пришел в лабораторию и позвал Дэниэла в лес, и Дэниэл пошел за ним с видеокамерой на плече. Шли они быстро – к этому времени Дэниэл усвоил все тонкости путешествия по лесу, и даже его рост и вес не слишком ему мешали. Он не отставал от Сепо.
Сначала они шли одни, но по дороге, неслышно выходя из лесу или появляясь впереди или позади, как лесные духи, к ним присоединялись другие, пока к месту встречи с Молимо не пошло множество бамбути.
Когда они пришли, оказалось, что многие их опередили. Все молча сидели у подножия гигантского шелкового дерева. Никто не смеялся и не проказничал.
Все были серьезны и молчаливы.
Дэниэл сел рядом с ними и начал снимать их серьезные напряженные лица. Все смотрели вверх, на крону шелкового дерева.
– Это дом Молимо, – прошептал Сепо. – Мы пришли за ним.
Кто-то из сидящих назвал имя:
– Гриви!
Один человек встал и подошел к дереву.
С другой стороны послышалось:
– Сепо!
Сепо подошел и остановился возле первого избранника.
Вскоре у дерева стояло пятнадцать мужчин. Одни старые и прославленные, другие всего лишь подростки. Молодые или старые, незрелые или опытные – все мужчины имеют равное право участвовать в обряде Молимо.
