Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Через час один из носильщиков неожиданно поднялся, подобрал свою поклажу и двинулся дальше по тропе. Остальные, застенчиво улыбаясь, последовали его примеру, и экспедиция углубилась в священную землю.
На следующее утро они услышали звук работающих машин; с каждой минутой этот звук становился громче. Они переходили реки, по пояс погружаясь в густую, как мед, отравленную красную грязь.
Если не считать отдаленного рокота и рева машин, в лесу царила тишина. Не слышно было ни птиц, ни обезьян, ни антилоп, молчали и бамбути. Идя вперед, они жались друг к другу, словно в страхе, и тревожно посматривали по сторонам.
В полдень Сепо остановил колонну и шепотом посовещался с Келли. Он показал на восток; Келли кивнула и подозвала к себе Дэниэла и Виктора.
— Сепо говорит, мы уже очень близко. Звуки в лесу обманчивы. Машины работают всего в нескольких милях впереди. Мы не смеем подходить ближе, потому что здесь по краю леса расставлены отряды охранников.
— Что же делать? — спросил Виктор.
— Сепо говорит, что к востоку проходит гряда холмов. Оттуда мы смогли бы разглядывать район разработок и вырубки леса. Памба останется здесь с носильщиками, а мы вчетвером: Сепо, я, вы, Дэниэл, и Виктор — пойдем в холмы.
Дэниэл распаковал камеру, и они с Виктором проверили ее.
— Пошли, — приказала Келли, — пока еще светло и не начался дождь.
Гуськом они поднимались на холмы, Сепо шел впереди.
Но, даже поднявшись на вершину, они обнаружили, что лес ограничивает обзор. Высоко в небо поднимались огромные деревья, под ними стеной стоял густой подлесок, ограничивая видимость двадцатью-тридцатью футами. Теперь снизу, очень близко, слышался рев дизелей.
— Что теперь? — спросил Дэниэл. — Я отсюда ничего не вижу.
— Сепо найдет нам отличную смотровую площадку, — пообещала Келли, и они подошли к огромному дереву — исполину даже среди высоких деревьев леса. — Двадцать пигмеев, взявшись за руки, не могут охватить его. Мы пробовали. Это священное медовое дерево племени.
И она показала на примитивную лестницу, поднимавшуюся по стволу.
Пигмеи забили в гладкую кору деревянные колышки, по которым можно было подняться до нижних ветвей, а оттуда вверх шли веревкилианы с деревянными ступеньками; эта лестница исчезала в листве в ста футах над тем местом, где они стояли.
— Это храм бамбути, — объяснила Келли. — Там вверху, на ветках, они молятся и оставляют подношения лесному богу.
Сепо поднимался первым, как самый легкий. Некоторые колышки и ступеньки прогнили. Он вырезал новые колышки и забивал их рукоятью мачете, потом давал сигнал подниматься за ним. Следующей шла Келли; когда Виктор спотыкался, Келли протягивала руку и помогала ему. Последним лез Дэниэл с камерой на плече; когда Виктор не мог ногой нащупать ступеньку, Дэниэл помогал ему.
Подъем проходил медленно, но они сумели поднять старика и сами благополучно добрались до верхнего яруса кроны.
И словно оказались на вершине сказочного бобового стебля[44], на платформе, образованной переплетенными ветвями и опавшими листьями. Здесь, на образовавшемся перегное, росли новые растения, образуя великолепный висячий сад, где цвели прекрасные цветы и благоденствовали на солнце новые виды растительности. Дэниэл увидел бабочек с размахом крыльев в его ладонь, и летающих насекомых, которые сверкали, как алмазы и бесценные рубины. В этой волшебной стране росли даже лилии и дикая гардения. Пролетела птица, такая яркая и пестрая, что Дэниэл не поверил собственным глазам. Птица, как облачко яркого дыма, исчезла в листве.
Сепо едва позволил им передохнуть и снова начал подъем.
На этой высоте ствол дерева стал вдвое тоньше, но все равно его толщина превышала обхват стволов у подножий своих гигантских соседей. С подъемом освещение менялось. Они словно поднимались из морских глубин.
Зеленое «подводное» свечение стало ярче, они внезапно вырвались на солнечный свет и удивленно ахнули.
Они находились на верхних ветвях священного медового дерева. Сверху вниз смотрели они на крышу леса. Она уходила вдаль, волнуясь, точно океан, куда ни глянь, зеленая, непроницаемая, но на севере… Все посмотрели в ту сторону, удивленные возгласы смолкли: они смотрели в ужасе, не веря глазам.
На севере лес исчез. От подножия зеленого холма под ними и насколько хватал на север глаз, до самых предгорий, лес был уничтожен. На месте высоких деревьев расстилалась красная равнина полного опустошения.
Все стояли неподвижно, не в силах заговорить. Цеплялись за свою высотную площадку и молча смотрели, медленно поворачивая головы из стороны в сторону, пытаясь охватить всю картину уничтожения.
Земля была словно исцарапана когтями огромного ненасытного зверя, потому что ее изрыли потоки тропических дождевых вод. Верхний слой почвы смыло, остались темные ущелья эрозии; жидкая красная грязь слиплась в комья и забила лесные тропы. Это был пустынный лунный ландшафт.
— Боже милосердный! — первым обрел дар речи Виктор Омеру. — Это омерзительно! Сколько земли он осквернил? Каковы масштабы опустошения?
— Трудно подсчитать, — шепотом ответила Келли. Хоть она и видела это раньше, все равно увиденное ошеломило ее и привело в ужас. — Полмиллиона, миллион акров, не знаю. Не забудьте, они работают здесь меньше года. Подумайте, какими будут разрушения еще через год. Если этим чудовищам, — она показала на МоМУ, цепочкой выстроившиеся у подножия холма, — если этим чудовищам позволят продолжать.
Дэниэл с трудом оторвал взгляд от обширной картины опустошения и сосредоточился на шеренге желтых машин.
С этой высокой точки машины казались наблюдателям крохотными и безобидными, как детские игрушки в песочнице. Строй МоМУ постоянно менялся, точно ряды жнецов на бесконечных пшеничных полях Канады. Машины двигались так медленно, что казалось, будто они стоят.
— Сколько их? — спросил Дэниэл и начал считать вслух: — Восемь, девять, десять! — восклицал он.
Двигаясь шеренгой, они охватывают полосу в четыреста ярдов шириной. Кажется невероятным, что всего десять машин способны произвести такое опустошение.
Голос Виктора дрожал:
— Они похожи на гигантскую саранчу, безжалостную, ненасытную, ужасную.
Перед цепью МоМУ двигались гусеничные тракторы, они срезали лес, чтобы дать дорогу чудовищным, пожирающим землю машинам.
На глазах у наблюдающих за ними одно гигантское дерево задрожало и покачнулось. Стальные ножи рассекли его ствол, и оно начало медленное, громоздкое движение. Даже на таком расстоянии слышался стон разрезаемой живой плоти, словно в муках умирал зверь.
