Виктор Вучетич - Передайте в «Центр»
— Ну, Антон Ильич, нетто догадка какая в голову пришла? Гляжу, вы вроде как не в себе.
— Пришла, пришла, — машинально пробормотал Елецкий и, словно разглядев наконец Бурко, прищурил глаза. — Но знаете, дорогой мой Василий Емельянович, одних догадок тут мало. Я ведь все время об этом размышляю. Мне и самому надо многое понять… Вот вы приехали, задали десяток вопросов, необходимых вашему следствию. И я рад бы на них ответить. А сейчас — знаете как это бывает? — вдруг случайно попробовал соединить несоединимые, казалось бы, вещи, факты, и они соединились. Да как! Нет, капитан, теперь и вы так просто от меня не отделаетесь.
Последняя фраза прозвучала вроде бы шутливо, но Бурко увидел, что Елецкий при этом очень серьезен и даже как-то насторожен.
— Так что вы мне предлагаете? — попробовал тоже взять шутливый тон Бурко.
— Предлагаю, предлагаю… Да, Баринова… Послушайте, капитан, у меня к вам абсолютно деловое предложение. Во-первых, давайте попробуем не обращать внимания на мое здоровье. Борис Евгеньевич, сами слышали, заметил, что все идет нормально. А волнения, воспоминания, — это пусть останется для женщин. Второе: в вашем городе я провел достаточно времени, чтобы понять и запомнить целый ряд людей, которые могли бы хорошо помочь расследованию. Без меня вам это будет сделать весьма трудно, а в некоторых случаях, может быть, даже и невозможно. Вы их просто не знаете, а фамилии, которые я назову, вам ничего не скажут. Наконец, третье. Этого Цыгана мне надо увидеть лично. Конечно, он не звезда первой величины, но, видимо, и не бессловесная жертва фашизма. Тут идет какая-то очень серьезная игра немецкой разведки. Ну, словом, мне необходимо его видеть. Таким образом, дорогой мой Василий Емельянович, напрашивается естественный вывод: я должен поехать или полететь, как угодно, вместе с вами. И это будет правильно и целесообразно со всех точек зрения. А вот как обеспечить мой отъезд, или побег, это Уже в вашей компетенции. Что вы обо всем вышеизложенном скажете? — улыбнулся наконец Елецкий.
Бурко оценил предложение Елецкого и мысленно одобрил его: что правильно, то правильно, это — в его духе. Но теперь он соображал, во что может вылиться их самоуправство. Елецкого, конечно, ни под каким видом не выпустят из санатория. Организовать похищение? Взгреют, да еще как!.. А как? Дальше фронта ж не пошлют? А пока станут разбираться, глядишь, можно успеть все сделать и вернуть выздоравливающего, — а не умирающего — в его родные санаторные стены… Заманчиво, черт побери, однако много всяких “но”. Удастся ли организовать самолет? Надо ведь максимально заинтересовать Управление, заручиться его поддержкой, обговорить вопрос о Елецком. Может, они там категорически запретят его трогать. Да, все может быть… А времени совсем мало.
— Знаете что, вы попробуйте, — с улыбкой прервал его тягостные мысли Антон Ильич, — использовать классическую литературную схему с похищением. Под покровом ночной темноты… Одежда у меня с собой, а дыра в заборе, как вы понимаете, всегда имеется. Главное, чтоб к утру быть уже на месте, у вас в городе. Погода летная, был бы самолет. На машине, конечно, хуже, может растрясти… А в Управлении вы скажите, что состояние пациента вполне пригодное для транспортировки. Я вам правду говорю. Я себя знаю. Выдержу. И с доктором я сам договорюсь. Постараюсь на вечерок отпроситься в Москву, к друзьям-товарищам. Ну, а там уж как получится. И еще учтите, после отбоя тут запираются все ворота, и никакие доводы на охрану не действуют. Поэтому пойдемте, я покажу вам, на всякий случай, куда нужно будет подъехать ночью. А мне скоро предстоит свидание с Борисом Евгеньевичем. Все врачи мира похожи друг на друга, и для них не существует исключения, вроде нашего с вами…
В половине первого ночи Бурко сидел рядом со сладко посапывающим шофером и до рези в глазах вглядывался в кромешную темноту соснового бора, подступающего к шоссе. Елецкий должен был появиться с минуты на минуту. Бурко взглянул на светящийся циферблат танковых часов, приспособленных умельцем-шофером к приборной доске, и выбрался из машины. Поежился от холодного тумана, наползающего от близкой реки. Все было в полном порядке: ночной пропуск, машина, самолет, вылетающий в Борек в половине второго ночи. Не было пока только Елецкого.
Когда Бурко поделился с товарищами из Управления идеей, выдвинутой Елецким, те с ходу отказались от такой авантюры. Поведение Бурко было подвергнуто решительной и уничтожающей критике. Сам же капитан, по правде говоря, другой реакции не ожидал и потому загодя приготовил ряд, с его точки зрения, неотразимых аргументов. Во-первых, здоровье Елецкого не так уж плохо, это и главврач говорил. Опять же командировка займет всего лишь день–другой по экстренному делу, которое на контроле в штабе фронта, а может, где и повыше. Нарушение санаторного режима — тоже преступление не бог весть какое, если учитывать обстоятельства дела и условия, сложившиеся на Смоленском направлении: не ему, капитану Бурко, объяснять, что сейчас готовится на их фронте и какая повышенная секретность и оперативность требуются именно теперь от всех служб. Вот Елецкий, кстати, правильно понял его, Бурко. А тут, в родном Управлении… Да был бы только транспорт…
Подмога пришла совсем неожиданно. Полковника, в кабинете которого шел разговор, вызвал генерал. О чем они говорили, Василий Емельянович, конечно, не знал, но вернулся полковник через час совершенно в другом настроении.
Он прошелся по кабинету, потом присел на стул напротив Бурко, хмыкнул своим мыслям и уставился на капитана.
— Ну вот что, сыщик, — покровительственно сказал он, — повезло тебе. Оказывается, твой Федоров еще один срочный запрос прислал. Как, ты говорил, бабу-то эту зовут?
— Бабу? А-а, Баринову, что ль?
— Вот-вот. Значит, говоришь, Елецкий с ней знаком?
— А как же! Встречался. Дважды. Правда, не сказал, при каких обстоятельствах.
— Ну, про обстоятельства нам известно. Дело его смотрел. Да-а… Много там всякого, неясного. Честно скажу тебе, лично я бы не разрешил, но вот генерал рассудил иначе. А рассудил он так, что лететь вам нынче обоим. Похоже, какие-то новые штрихи биографии открылись. Новые обстоятельства. Но, смотри у меня, сыщик, ты мне за этого Елецкого головой отвечаешь. Собственной, понял?.. А теперь давай, вали за ним и — на аэродром. Счастлив твой бог, капитан. Все документы получишь внизу.
Бурко как на крыльях помчался в канцелярию и там узнал, что Управление уже связалось с соответствующими службами в наркомате обороны и там сообщили, что сегодняшней ночью в Борек вылетает представитель Ставки. Еще несколько телефонных звонков решили этот вопрос, маршал согласился взять с собой двух товарищей из контрразведки…
